Четкие линии
Шрифт:
А еще заняться прорисовкой летнего томика манги, придумать про каникулы Ласки и Дракона.
Да много еще чем можно заняться.
Даже страшно представить, что еще в прошлом веке люди зарабатывали двадцать фунтов в год!
— Прости, — постучалась и заглянула хозяйка. — Забыла, как тебя зовут? Мне для книги посетителей.
— Эванс Грей, мэм.
— Эванс? Хорошее имя, старинное.
Женщина ушла. В волшебном мире, где преподавателя зовут Северус, а директора — Альбус, разве можно удивляться какому-то Эвансу?
Я упал на постель, закинув руки за голову.
Впереди у меня целое лето.
И целое море планов!
8
Если
Уайтчетпел, или Брик Лейн. Про него говорят: "Неряшливая наружность, богатый внутренний мир". Когда-то здесь процветали разбой и проституция, этот район стал известен после того, как Джек Потрошитель совершил в нем свои знаменитые преступления. До сих пор он считается не самым благополучным в Лондоне. Здесь все еще до сих пор пропитано духом борьбы, желанием выжить любой ценой.
А еще этот район считается местом прописки альтернативной культуры столицы Великобритании. Здесь современное искусство идет в ногу с классикой, старинный музей соседствует с галереями художников-авангардистов.
От вокзала Кингс-Кросс до него двадцать три минуты, а от Национальной галереи — тридцать две, вот такое забавное сочетание.
Здесь проживают самые разные сообщества, от вьетнамцев до мусульман, но больше всего — выходцев из Бангладеша. Поэтому здесь почти на каждом углу принадлежащие им ресторанчики традиционной кухни, маленькие сувенирные лавки или магазинчики с разноцветной мелочевкой. Здесь городской воздух перемешивается с тягучим, ярким запахом специй, горячих сладостей, отчего во рту обильно выделяется слюна. И человек просто не может уйти, ничего не купив перекусить.
К многонациональному колориту, длинным платкам и платьям женщин, цветастым, звенящим украшениям добавляется тяга к экспериментам местных студентов. Уже давно владельцы магазинов и ресторанов не борются со стремлением молодежи самовыражаться, наоборот, нанимают самых талантливых, чтобы те сделали интересные граффити на стенах. Или написали красивым шрифтом рекламу, обновили вывеску, сделав ту еще более привлекательной.
Независимо от возраста люди здесь любят одеваться ярко, почти вызывающе. Владелица магазинчика прессы носит короткие шорты с длинными сапогами, а ее муж — обладатель роскошной гривы густых волос, достающей почти до пояса. А ведь им уже по сорок с хвостиком. Здесь можно встретить пенсионеров в клетчатом пончо или забавном берете, в этом они почти не отличаются от студентов.
Никакими словами нельзя выразить, насколько богат этот район. Здесь собрался практически весь мир, и путеводитель тут не нужен — все находится под рукой.
На обширном рынке можно найти все: от рыбы до колец и серег. А хозяйственные товары здесь соседствуют с воздушными шариками и книгами.
А еще здесь живут лучшие модельеры и художники. И здесь же находятся лучшие рекламные агентства. И галереи. Если устали, можно отдохнуть и перекусить в кафе, которые находятся рядом с любой выставкой. А потом снова вернуться к просмотру.
Брик Лейн называют праздником пяти чувств.
Камден Таун представляет собой островок альтернативной культуры среди классических, официальных построений. Рядом с Лондонским зоопарком и Британской библиотекой расположилось сосредоточие кожи, клепок и грубых ботинок. Здесь они встречаются на каждом шагу. В Камден можно отрываться на полную катушку, не оглядываясь ни на кого и никого не спрашивая: дух свободы ощущается повсюду. Будь то пабы, лавки или уличные концерты — все это предназначено для того, чтобы человек расслабился и почувствовал себя… собой. Никто не станет ругаться, если увидит идущего мужчину, пританцовывающего на ходу. Или рисующего на стене подростка, ведь граффити —
дань уважения поп-арту.Стоит только выйти из метро, в глаза сразу бросаются тату-салоны, подростки в тяжелых ботинках, с шипами и блестящими заклепками, в художественно рваных джинсах. Альтернатива — это норма в Камдене.
Разумеется, популярнее всего Хай-стрит, улица, полная необычных и оттого популярных магазинчиков. Над китайским рестораном красуется, изгибается огромный дракон, втиснулось между домами казино с яркой вывеской из трех огромных карт. А перед ними стройными рядами стоят лавочки с сувенирами и свежими фруктами. Оттуда можно перейти к мосту — официальному началу винтажных рынков, где можно встретить чудесные ковры ручной работы с изображенным Буддой или кругом звездной карты.
Но меня привлекало не это. Камден Лок — двойной шлюз, который управляется вручную и соединяет восточные водные пути с Западным Лондоном. В уличных лавках и ресторанчиках найдется сытное и потрясающее угощение на любой вкус. Туристы берут его и наслаждаются видом шлюза в действии, или смотрят на проезжающие вдалеке знаменитые красные автобусы, которые видны с мостов как на ладони. А можно взять перекус и прокатиться на речном трамвайчике по лондонской Маленькой Венеции — балконы жилых домов спускаются к самой воде, почти касаются ее. Кажется, будто с первого этажа можно шагнуть прямо в холодную воду. Действительно, как в Венеции.
И рядом с уличными лавочками нередко пристраивались художники. Студенты и безработные, желающие получить хоть немного денег. Зарисовки шлюза при открытии и закрытии, туристов на фоне речных трамвайчиков, шаржи и карикатуры — на этом можно неплохо заработать. Причем сидеть можно с утра и до глубокой ночи, ибо Камден не спит, ночью у жителей открывается второе дыхание. Оно течет, меняется в ритме джаза и блюза, под светом неоновых огней.
Приветливо махнул рукой своим соседям — владельцам уличной лавки с болгарскими национальными закусками. Удивительно, но меня сразу приняли в местное сообщество художников, хотя бы потому, что ребенок, рисующий профессиональные шаржи, привлекал внимание туристов, а, значит, и доход к остальным коллегам. К тому же, многие захотят перекусить, наблюдая, как рисует художник.
— Привет! — поставил раскладной стул, расправил мольберт и стал доставать из сумки художественные принадлежности. Уличные художники предпочитали обходиться планшетом, чтобы быстрее собрать вещи и уйти в случае дождя, однако мне удобнее иметь более твердую поверхность. Да и выглядело внушительнее, что привлекало клиентов.
— Привет, — круглолицая, краснощекая Зорана радостно помахала рукой. Ее муж, молчаливый, скупой на эмоции мужчина по имени Радан, кивнул, занятый настройкой переносной плиты. — Уже на работу?
— Да, — невольно засмеялся.
Приветливые соседи не могли не нравиться. Зорана с мужем приехали в Лондон десять лет назад, их семейству принадлежали два ресторана национальной кухни и вот эта лавочка, которую семейная пара держала больше для души, так как дети обеспечивали их всем необходимым. Моложавая, черноволосая Зорана сверкала глазами, весело коверкала слова, не сильно, но весьма привлекательно. И сразу же взяла под опеку худого до невозможности меня, укоризненно качая головой, после окончания рабочего дня, да и в течение, она подкармливала салатами с петой и поила айраном. Необычный, сладковато-кислый напиток приглянулся сразу, я даже частенько покупал его на вырученные за день деньги. Хотя Зорана и предлагала давать остатки бесплатно, но по моему мнению, это нечестно — пользоваться добротой так нагло. И вспоминал, как неудобно было первые два дня под тяжелым взглядом Радана, мужчина смотрел мрачно, из-под насупленных бровей. Его выражение лица если не пугало, то держало в напряжении уж точно. Поэтому с покупателями общалась веселая, обаятельная Зорана.