Четкие линии

Кивнул. Пригодились, еще как. Не раз я обращался к запискам, как к поддержке. А уж каким пинком они служили в некоторых случаях!..

– У портретов Основателей различные способности, - кивнул еще раз, это я уже и так знал.
– Кандида связана с Комнатой, Пенелопа могла оставлять воспоминания портрету уже после окончания работы над изображением, Годрик прослушивал кабинет директора. А мой портрет… мог стать Омутом Памяти. С определенного момента он фиксировал все происходящее вокруг, собирал воспоминания. Накапливал знания, которые впоследствии мог передать. Но в таком случае сам артефакт был бы уничтожен, он сгорал от мощности проходящей магии.

Страшная догадка прошила молнией, льдом сковала позвоночник.

Мужчина кивнул.

– Да, отправной точкой служило первое погружение в портрет. Действие, схожее с Омутом Памяти, не так ли?
– как я раньше не догадался, идиот?! Ведь действительно похоже.

– С тех пор Салазар накапливал знания, воспоминания о тебе, твоей работе. И появляющихся записках. А то, что не накопил, рассказал мне своими словами. Ты же всегда делился впечатлениями от лета. Все это портрет передал мне. Если бы мы были разными людьми, я бы страшно завидовал ему, потому что он пожертвовал собой ради тебя. Но правда в том, что он - это я. Точная копия, он никогда не существовал отдельно, всегда только я. Он - это я. Мои чувства, мои интересы, мои слова, привязанности, поступки. Моя тень, - мужчина вздохнул, поиграл немного лежащими перед ним кольцами, затем снова поднял глаза.
– Переправить воспоминания можно. Прибор на верху Астрономической башни скрывает… скрывало еще одно изобретение Кандиды. Маховик Времени. Существует два типа Маховиков: для вещей и для людей. Не могла же Когтевран ставить эксперименты, пусть и по точным расчетам, на людях. Нет, начинала она с подушек, игрушек, костюмов. Но это были такие неточные сведения. Люди мало обращают внимание на подушки, поэтому сказать, когда точно та появилась в комнате, невозможно. Кандида стала экспериментировать с памятью. Ментальная магия и все ее отрасли. Она научилась отправлять в прошлое воспоминание о будущем. Было лишь два условия: принимающим должен стать тот человек, кому принадлежат воспоминания. И маленький объем. Чем больше памяти, тем сильнее нагрузка. Маховик просто не выдерживал напора и разрушался. В конце концов, Кандида принялась за работу с перемещением людей во времени, всего на пару часов, потому что нельзя пересекаться с собой. Да и психика страдает. А об экспериментах с памятью забыла раз и навсегда, стерла все напоминания. Потому что люди меняли будущее, и обычно все становилось гораздо хуже, чем было до этого. К тому же, нужно обладать склонностью к ментальной магии, потому что разум может не вынести таких знаний. В общем, Кандида посчитала, что игра не стоит свеч и забыла обо всем. Не смогла лишь уничтожить действующий Маховик, но спрятала его хорошо. О нем лишь мы знали. Я отправил воспоминания портрета и часть своих с этим Маховиком себе-семнадцатилетнему. Круг замкнулся.

Один короткий взмах палочкой, и я понял, что могу говорить. Но не спешил. Потому что в обычном мире этого человека посчитали бы сумасшедшим, но здесь.. здесь же проклятая магия!

– Не веришь мне?

Помотал головой.

– Нет, - хрипло, на выдохе.

Мужчина закатал левый рукав. На загорелой коже сверкнула серебряная змейка, украшенная рунами. Точно такая же, как у меня. Но в то же время другая.

Браслет, сделанный Годриком.

Мужчина подошел, осторожно, как к дикому зверю. И освободил мне правую руку.

– Я могу показать тебе воспоминания. Свои воспоминания.

Вложил в пальцы палочку и доверчиво наклонился ко мне.

– Тебе решать: Легиллеменс или Авада Кедавра.

Он смотрел своими невероятными зелеными глазами, а я понимал, что, если хочу разобраться в ситуации, выбора на самом деле не имею. Салазар - портрет - обучал меня работе с сознанием, поэтому что делать примерно я знал.

– Легиллеменс.

С непривычки в сознание мужчины я вломился, как взбесившийся носорог. Наверное, ему было больно, но он терпел. И не скрывался.

Я бы мог сказать, что мужчина солгал, на самом деле присвоил воспоминания портрета, если бы разноцветные линии его сознания не подхватили меня и не увлекли вглубь, в открытое поле памяти. Так доверчиво, так… искренне. Я видел ту, другую, древнюю жизнь. Видел старинные замки, восстания, строительство Хогвартса и его оборону. Я видел все, и это были истинные воспоминания. Салазар рассказывал, как определить правдивость увиденного.

Передо мной стоял мой Салазар Слизерин, современный, старше меня, но… мой. Просто мой. С открытым до самого донышка разумом, распахнутой душой, готовый принять любой вердикт. Я видел его симпатию ко мне, его окрашенные чувствами воспоминания. И мог бы легко их уничтожить - маг вверял мне всего себя. Но вместо этого я постарался аккуратно выскользнуть из чужого сознания. Салазар помогал, мягко, ненавязчиво. Когда мы приняли реальность, то оказалось, что прижались друг к дружке лбами, дышим одним дыханием, тяжело, надсадно.

– Развяжи меня, - палочка выпала из рук.

Веревки немедленно соскользнули на пол и пропали, я поднялся. Желание придушить эту сволочь возрастало в геометрической прогрессии.

Как бить человека я знал. Главное - не прятать большой палец внутрь кулака. Так и поступил. Салазар красиво откинулся на стол, а я вылетел через окно в сад. Невозможно находиться с ним в одном помещении. Я же убью его.

Схватился за волосы, чтобы унять мысли. Все чувства, до этого сдерживаемые, приглушенные горечью потери, сейчас хлынули на меня. Стало больно и сладко, страшно поверить и невозможно отказать.

– Ублюдок! Я же думал, что ты умер! Что больше никогда не увижу тебя, - покачал головой, кусая губы.
– Почему…

– Не мог, - Салазар уже залечил ссадину. Ненавижу магию! И медленно подошел ближе, положил руки на плечи.
– Нам нельзя вызывать подозрения, не пока ты в Хогвартсе.

Я убью эту сволочь, потому что сейчас… абсолютно… счастлив.

– Я люблю тебя, - короткий поцелуй в щеку.
– Люблю тебя, - в веки.
– Люблю, - в лоб.

Если он так надумал следовать к губам, то какой-то слишком долгий путь.

Я думал, что привык уже ко всему, теперь же оказалось, что мир магии… гораздо богаче на сюрпризы, чем я подозревал вначале. Потомки Смерти, кольца…

Возродившиеся темные маги, что сжимают так, будто боятся одновременно поранить и отпустить.

А волосы у него мягкие, густые. И губы по-прежнему теплые, жесткие, уверенные, поцелуи их - пьянящие.

– Люблю тебя, - прошептал в ответ.

Салазар улыбнулся и поцеловал меня снова.

Я потом отомщу ему. Сейчас я слишком для этого счастлив.

========== 38 ==========

– Ты издеваешься, - припечатал Салазар.

– Хм? Нет, - категорический тон вызывал улыбку.

– Тогда изощренно мстишь, - предложил второй вариант Основатель.
– Заставляя меня бегать к тебе на свидания, как какого-то мальчишку.

– М, возможно. Но ты это заслужил.

Мужчина прищурился.

– Еще и удовольствие получаешь. И кто из нас змей слизеринский?

Из груди вырвался легкий, тихий смех.

Перед нами расстилался шлюз Камден-Тауна, под мостом, на котором мы стояли с Салазаром, проплывал белоснежный катер с туристами.

Рабочий день уличных художников в самом разгаре, однако из-за жары туристы разбежались: либо прятались в парках, либо на катерах в компании холодных коктейлей и мороженого. Немногочисленные художники примостились в тенечке. Кто под редкими деревьями, Мегги, например, прислонилась к боку своей палатки, спрятавшись под полосатый навес.

Мы с Салазаром решили перекусить на мосту. Да, в чем-то бывший Слизерин прав, мне доставляет удовольствие то, как он ждет меня в Камдене или в любом другом районе Лондона, откуда мы отправляемся на прогулку в парк, в кино, театр или музей. Однако, помимо этого, пансионат служит прозрачной завесой между двумя комнатами, в которые условно превратилась моя жизнь. Одна - ставшая уже привычной за прошедшие годы, со своим расписанием, занятиями, увлечениями. А в другой есть Салазар, что заставляет меня автоматически пересматривать многие аспекты своего существования. Будь то поздний завтрак или полноценный рабочий день. Иногда приходится вставать раньше, чтобы успеть на какую-нибудь выставку. Иногда приходится уходить с рабочего места, чтобы посетить кинотеатр. Но, что мне нравится, Салазар сдерживает свой эгоизм. Меня всегда ждет завтрак, если я не успеваю поесть. Или он может часами сидеть подле меня, глядя, как я рисую, если клиентов много. Подобное несколько пугает, ведь я знаю, каков на самом деле Слизерин. И не понимаю, как спросить, как правильно задать вопрос, чтобы узнать, почему он не… другой… странный.

Единственное, что не устраивало Салазара, так это мой отказ переехать к нему. А я не мог объяснить, что мне требуется время привыкнуть к его присутствию в собственной жизни. Не мог подобрать правильных слов. Но, может, время пришло? Ведь мне скоро в Хогвартс.

– Это лето последнее, когда я живу в пансионате. На следующее обязательно перееду к тебе, если хочешь, сразу с вокзала, - искоса взглянул на мага.
– Хозяйку уже предупредил, так что она меня ждать не будет.

Это уже не шутка, сердце зашлось быстрым стуком в ожидании ответа. До этого в наших словах царил флирт и легкое веселье, лишь тонкая грань серьезности.