Четкие линии

Отдельная палата в самом конце длинного коридора, целитель распахнул дверь. На секунду сердце сбилось с привычного ритма. Только этого не хватало. Остаться наедине с не совсем адекватным человеком - такая перспектива немного пугала. Пальцы сами сжали рукоять волшебной палочки в кармане.

Одноместная палата, посередине койка, рядом с которой стоит тумбочка, а на ней настольная лампа, книга и экземпляр ежедневной газеты. В углу пристроился кофейный столик и два мягких кресла. Скорей всего, здесь и проходят сеансы психотерапии. В окно лился блеклый свет изредка выглядывающего из-за серой пелены туч по-зимнему холодного солнца. Лучи падали на сидящего на кровати мужчину. Когда-то он был мощным, широкоплечим, заражал своей энергией, желанием жить. Сейчас же он казался сломанным, раздавленным с какими-то пустыми, неправильными эмоциями, тусклыми, как вот это самое солнце. Несуразно длинные руки лежали на коленях, как будто он не знал, куда их пристроить, как положить. Как будто только учился ими пользоваться.

Мужчину привели в порядок, побрили, подстригли волосы, и те аккуратными кольцами ложились на плечи. Но он все еще оставался узником, с бледной кожей, постаревший. Лечение не смогло избавить от въевшихся горьких морщин у некогда чувственных губ, от глубоких складок у глаз. Во всем его облике читалось страдание побитой, лишившейся хозяина собаки. Анимагическая форма не лжет, как профессор Макгонагалл независима и упряма, как Скитер пронырлива, так и Сириус Блэк беззаветно предан образу давно умершего человека.

Пациент повернулся, в тусклых серо-синих глазах зажглась искра разума.

– Гарри?
– голос хриплый, как будто он отвык говорить. Или долго-долго кричал.
– Мне сказали, что ты придешь…. Спасибо, - столько чувств, что в глазах защипало от жалости к этому человеку.

Сириус повернулся, а я так все еще и не решился отойти от двери. В маленькой комнате она казалась мне надежной защитой, единственной преградой, которую медики быстро устранят, если что-то пойдет не так.

Мне было не по себе.

– Здравствуйте, сэр.

Сириус хохотнул, как залаял.

– Зови меня просто по имени. Мерлин, как же ты похож на Джеймса!
– от жадного, ищущего взгляда становилось не по себе. Теперь, кажется, я начинал понимать, как чувствовали себя мои модели, когда попадали ко мне в поле зрения. Сириус искал сходство, родные, давно забытые черты. И, к сожалению, находил.
– А глаза как у Лили, - растроганно продолжил он.

Ага, а уши как у бабушки! И нос Нагайны. Ой, нет, это в случае Волдеморта!

– Здравствуйте, Сириус, - маг поморщился, но решил не исправлять.

– Как… как твои дела? Хочешь что-нибудь у меня спросить?

О, да, но врач попросил быть помягче, поэтому промолчу.

– Мне жаль, - он обхватил себя руками за плечи.
– Прости меня, мне так жаль, что они умерли. Прости меня, Джеймс, не уберег, не защитил, - он почти завыл.

Ну, вот что такое!

– Но я позабочусь о Сохатике, обещаю, - он раскачивался и говорил сам с собой. Что там пообещал врач? Что его лечат? Черта с два! Кажется, вообще не помогает.
– Гарри, хочешь жить со мной? У меня есть дом, там мы сможем жить вдвоем… - глаза горели.

Дядя, я яойщик, ваши предложения ставят меня в тупик. Но теперь отпустило, не так страшно. Правильно говорят, нельзя бояться того, над чем смеешься.

– Нет, - покачал головой, стараясь говорить как можно мягче.

– Но почему?!
– Сириус подался вперед, расстроенный.
– Сохатик, я пообещал родителям позаботиться о тебе, спасти тебя, защищать. Я ведь твой крестный, ты знаешь?

Петрификус - великолепное изобретение! А как действует…. Неудивительно, что заклинание получилось. Должны же медики как-то успокаивать особо буйных пациентов, так что, скорей всего, заклинание было внесено в список допустимых.

Сириус повалился на кровать хлопающим глазами поленом. Поигрывая палочкой, я подошел, сел на край. Нужно подобрать правильные слова, сразу расставить все точки над всеми буквами алфавита. Ни положительных, ни отрицательных эмоций у меня к Блэку не имелось. Простой, незнакомый мужчина, который знал даже не моих родителей. Ему бы лечиться надо. Сириус вызывал смутное раздражение, замешанное на жалости.

– Слушайте меня очень внимательно, сосредоточьтесь на моем голосе, Сириус, - Блэк моргнул раз, другой. Если сейчас поставить ему в вину его поведение с Питером, это только усугубит его психическое расстройство. А, может, и нет. Нарывы надо вскрывать пока не поздно. И у меня нет ни малейшего желания подстраиваться под этого фанатика клятвы мертвому другу.

– Я самостоятельный молодой человек, двенадцать лет прожил без крестного, проживу и дальше. Мне не нужны няньки и опекуны, мне нужен друг. Не товарищ по играм и забавам, не старый приятель моего отца, а друг, который выслушает и поймет. Который даст совет. Который сможет защитить, если вам так будет угодно. Но я не хочу быть копией отца, я не хочу походить на родителей. Они спасли меня, и я благодарен им за это. Но именно поэтому не хочу становиться такими, как они. Не хочу оставлять своего ребенка сиротой, не хочу умирать в двадцать с хвостиком лет. Мне нужен человек, которому я смог бы доверять, - Сириус часто задышал, кажется, хочет убедить меня, что он и есть тот человек.
– Я учусь на Когтевране, меня интересуют знания, давние заклинания, - особенно “книжные”, но о некоторых вещах лучше не говорить.
– И всегда хочется с кем-то поговорить об этом. Не хочу ставить вам это в упрек, но… за последние двенадцать лет вы многое упустили. От вашей вины не станет легче ни мне, ни Джеймсу с Лили, они не вернутся к жизни только потому, что вы будете раскачиваться и хвататься за голову. Если у вас не хватает духу жить, просто не беритесь за это.

О, старая добрая провокация, взятие “на слабо”. Глаза Сириуса блеснули, еще не пламя, но уже что-то похожее, присыпанные пеплом угли постепенно разгорались. Главное - дать стимул.

Отошел к двери, снял заклинание.

– Целитель сказал, что визит должен быть коротким. До свидания, мистер Блэк.

– Сох… Гарри, я могу тебе писать?
– Сириус вновь подался вперед.

– Разумеется, - пожал плечами. С меня не убудет.

Сириус довольно кивнул. Остался в нем еще гриффиндорский задор и блэковская безуминка, он справится, должен справиться. Если правильно понял и воспринял слова, если сделает правильный выбор, в пользу настоящего, а не туманного прошлого. Не думаю, что это произойдет скоро.

Но из больницы его лучше пока что не выпускать. Иначе туда загремлю я. С нервным расстройством.

Только сейчас ощутил, как колени подкашиваются, носом уткнулся в темную мантию, пахнущую пергаментами и травами. Переволновался, точно переволновался, не каждый день заходишь в клетку с тигром. С невменяемым тигром.

– Выпейте, мистер Поттер, - под нос ткнулась склянка с зельем.
– Успокоительное. Блэк на вас плохо влияет.

После первого же глотка стало так спокойно, так… равнофигственно. Наверное, только этим можно объяснить тот факт, что я уцепился за мантию Снейпа, обнял его за талию, вдыхая запах трав, исходящий от сюртука. Он меня ждал, вопреки своим словам, находился не в кафетерии, значит, беспокоился.

– Мистер Поттер, - как можно звук “р” выговаривать почти на парселтанге? Талант, Северус, определенно, талант.
– Отцепитесь от меня! Что вы себе позволяете?

– У меня шок, профессор, будьте милосердны.

Снейп снова что-то зашипел, неуловимое.

Нет, туда я не пойду и мерлиновых кальсон тоже не видел. Но нарисовать смогу, только идею с расцветочкой подкиньте.

Сколько мы так простояли, неизвестно, но в кабинет директора я выходил более-менее в состоянии дзен.

Там меня уже ждали. ВИА ГРА магического мира: Малфой-старший, Люпин и присоединившийся к ним Снейп. Дамблдор как всегда сидел за столом.

– Мистер Поттер, - рукопожатие у Люциуса крепкое, уверенное. И он снова поежился. Но ведь какой мужчина! И какой образец, м, закачаешься!

– Гарри, мальчик мой, - кстати, Люциус тоже у него учился, как и Снейп. Его мальчиком не зовут?
– Как прошел твой визит к Сириусу?

– Нормально. Поговорили, вспомнили, что у меня глаза матери, лицо отца и уши прабабушки, директор, - улыбаемся и машем, улыбаемся и машем.

Снейп подавился, и моим ушам досталось усиленное внимание, отчего они мило заалели. Кстати, вот еще один плюс тела Гарри: краснеть начинаю с ушей, а так как те постоянно под волосами, смущение мало заметно.