Четверо с базарной площади

Генка, Фат и Слива потащили его к себе.

Генка впервые пожалел, что монастыри и монахи отошли в прошлое, что давно уже никто не верит в бога: самое бы время помолиться, чтоб крыша не затрещала…

Но все обошлось без вмешательства сверхъестественных сил. С крыши всего раза два послышался едва уловимый шорох.

Толячий плюхнулся на кирпичный пол и прежде всего схватился за узел.

— Нога отмерла!

Друзья помогли ему избавиться от жгута.

— Пятеро уже! — задыхаясь, начал шепотом докладывать Толячий. — Открыли трубу в подвал! Я ждал — один начал спускаться!

— Кто?! — быстро спросил Фат.

Генка и Слива напряженно прислушивались около люка.

— Не знаю! Темно! — Толячий облизал губы. — Толстого разглядел! А четверых — не знаю!

Генка подбежал к ним и потащил к люку.

— Вниз!

Они на цыпочках спустились по шаткой железной лесенке на второй этаж, чуточку быстрее — на первый и залегли вокруг пролома в котельную.

«Надо было Толячему остаться у желоба!» — подумал Генка. И сам спохватился: откуда бы они узнали тогда, что надо следить за подвалом?

— Я слезу. Может, они только возьмут что-нибудь? — шепнул Фат.

Генка больно сдавил ему предплечье, и в совершеннейшей тишине стало различимо шебуршанье в котельной.

Они инстинктивно отодвинулись от пролома.

Шебуршанье стало явственней.

Впереди Генка, за ним Толячий, Слива и Фат взбежали на второй этаж.

Высунулись во двор, наблюдая за подвальным окошком.

Тихо звякнуло в помещении котельной железо. Потом какой-то невнятный шум…

Фат затаился над лестницей первого этажа.

Минута прошла в молчании.

— Лезут сюда! — шепнул Фат, отскакивая от двери. Шепнул одними губами, но показалось, что он крикнул это.

Слива метнулся к лесенке на третий этаж. Генка поймал его за рукав, показал в темноте на пробитые стены.

— Если что, можно выпрыгнуть! — шепнул он.

На худой конец, отсюда действительно можно было выпрыгнуть. В крайнем случае — сломаешь ноги…

Друзья упали возле широкого пролома, за кучами битого кирпича и остатками внутренних переборок, что были похожи теперь на фантастические развалины древней крепости.

Генка, а по его примеру и остальные переместились чуть вправо за своими укрытиями, чтобы в призрачном, едва уловимом свете звезд, который сочился через пролом, видеть хотя бы дверь.

Неторопливые, осторожные шаги по каменной лестнице. Шли двое…

Их силуэты задержались в дверном проеме.

— Что за игрушки… — пробормотал первый.

— Откуда я знаю… — негромко ответил второй и длинно выругался. — Спички есть?

— Зажигать нельзя.

— Ну, подождем… — ответил второй и снова выругался.

Мелькнул за их спинами еще один силуэт.

— Где-то здесь, вправо…

Генка и Фат узнали голос щербатого.

Спотыкаясь и шаря в темноте руками, трое двинулись в глубь развалин.

Скрипнула железная лестница.

— Здесь! Черт ее…

Слышно было, как, пыхтя и ругаясь, все трое один за другим влезли наверх, на третий этаж.

Опять стало тихо.

— Эй! — негромко окликнул от двери четвертый.

Ему не ответили.

— Что вы, оглохли? — Голос Банника.

Снова никто не отозвался.

— Идиоты… — Банник тоже начал шарить по стенам. И в тишине, что наполняла монастырь, громко прозвучал удар о лестницу.

Банник высказал десятка два ругательств в адрес дружков.

А сверху послышался веселый смех.

Под тяжестью Банника опять заскрипела железная лестница.

Послышалось негромкое препирательство наверху, потом все затихло.

Но Банник разозлился и долго молчать не мог.

— Что они там застряли? Нас сюда, а сами шухарят, что ли?

— В прятки играем! — хихикнул щербатый Весельчак.

— Хоть бы сказали, за каким чертом вся эта петрушка! — выругался Банник.

— А как Толстый протиснется в эту дыру? — снова хихикнул щербатый.

— Атас!..

Опять осторожные шаги на лестнице.

Снова двое.

— Идите на нас! — негромко позвали сверху.

— Все в порядке? — голос Купца.

— Да! Отсюда кошки и те разбежались.

Купец шагнул в сторону голосов, но тут же споткнулся обо что-то и упал.

— Чтоб тебе!..

Чиркнула спичка наверху.

— Болван!

Огонек буквально на одно коротенькое мгновение вспыхнул и погас, зажатый чьими-то пальцами.

Но в этой вспышке разведчики, уже готовые броситься к пролому во двор, успели разглядеть шестого.

Узнали его и — не покинули своих укрытий…

Рядом с Купцом возле железной лестницы стоял Аркаша.

Банник сопротивляется

Двое начали подниматься на третий этаж, а Фат, пользуясь шумом, который они производили, быстро отполз на животе к пролому.

Выбросил конец веревки наружу и опустил ее до земли. Шепнул в самое ухо Сливе:

— Жми в милицию!

Слива ухватился за веревку и, почти не перебирая руками, скользнул вниз.

Фат забыл, что лазальщик Слива не особенно хороший, но быстрота, с которой он спустился на землю, была, как это выяснилось вскоре, кстати.

Фат убрал веревку и опять затаился рядом с Генкон.

Если Слива пробежит всю дорогу до милиции — он будет в отделении минут через пятнадцать — двадцать… Потом еще сколько-то понадобится на обратный путь.

— А остальные где ж? — услышали они ворчливый голос Арсеньича.

— Остальные тоже на месте. Хочешь, чтобы все здесь: как в ловушке? — ответил Купец.

Генка подумал: «Догадается или не догадается Слива махнуть через огород Фата?..»

Купец:

— Веселый, гляди за двором. Остальные тихо. Ты тоже слушай! (Должно быть, Весельчаку.)

— Все в ажуре, — сказал откуда-то со стороны щербатый.

Генка облегченно вздохнул: это другие думают, что Слива простачок. Слива прикидывается. Когда надо, он десятерых перехитрит…