Четвертая могила у меня под ногами

Он наградил меня испепеляющим взглядом:

– Эти трогать нельзя. Я их берегу.

– Правда? – спросила я, пытаясь ногтями и зубами разорвать скотч. – Для чего? Для апокалипсиса?

– Нет, глупышка. Для конца света.

Я замерла.

– Минуточку. Для чего? О чем ты говоришь, Рокет?

Мне уже не раз намекали на начало какой-то сверхъестественной войны, но никто и не заикался о конце света. Когда я то же самое говорила Рейесу, я всего лишь хотела его подразнить.

– Ну, знаете, это когда очень-очень многие умирают из-за решения, которое принимают несколько человек. Или даже один.

– Один. Ты имеешь в виду какого-то диктатора? Вроде Гитлера? Грядет очередной холокост?

– Нет, Гитлер тут ни при чем. Я говорю о мужчине, который притворяется человеком.

Кажется, о чем-то подобном говорили сестры в монастыре. Итак, есть какой-то мужик, который притворяется человеком. Значит, у нас остается половина населения планеты, раз речь не о женщине.

– Так кто это? И когда? – Я всегда мечтала вернуться в прошлое и прибить Гитлера до того, как началось все то безумие. Будь тогда у кого-нибудь хрустальный шар, любой бы захотел сделать то же самое. Хрустального шара у меня нет, зато есть Рокет. Да и голова у него очень похожа на шар. Сияющий и прозрачный. То бишь сойдет. – Рокет, что это за мужчина? И что он сделает?

– Пока не знаю. Он может сделать, а может и не сделать. Пока что все в подвешенном состоянии.

Я подвинулась поудобнее, поворчав в процессе.

– Как это?

– Так бывает, когда люди принимают решения и умирает тот, кто не должен был умереть. Или тот, кто должен был умереть, наоборот, не умирает. Получается, что эти люди в подвешенном состоянии.

– Значит, эти решения можно изменить? Они, так сказать, не высечены в камне?

– Нет, они у меня на стенах.

– Так кто это, Рокет? Кто все это натворит? – Клянусь, если он назовет имя Рейеса, я закричу.

Он погрозил мне пальцем:

– Ай-я-яй, мисс Шарлотта. Нельзя подглядывать.

Давно я уже не получала от Рокета столько информации. Он знал, что именно произойдет. Это, как по мне, и называется ясновидением.

Я подумала о папе. Сколько ему осталось?

– Можно я назову тебе имя?

– Но я должен вам кое-что показать.

– Видишь ли, я сейчас немножко связана. Лиланд Джин Дэвидсон.

Как всегда, когда Рокет просматривает в своем выдающемся уме миллионы имен, его ресницы затрепетали.

– Трое мертвы. Двое все еще живы.

– Ясно. А ты знаешь, когда умрут те, что все еще живы? Скоро?

– Никаких «когда». Только мертвы или нет.

– Может быть, кто-то из них в подвешенном состоянии?

– Нет. Ничего подвешенного.

Так-так, это все равно, что вести «челленджер» с наддувом по шоссе в никуда. Я сдалась и решила зайти с другой стороны:

– Рокет, могу я знать, умрет кто-то или нет?

Он застыл и наградил меня недоуменным взглядом:

– Ну конечно, можете. Это же ваша работа.

Я тоже так думала. Интересно, когда умру я?

– А я в подвешенном состоянии?

– Мисс Шарлотта, вы ангел смерти, - фыркнул Рокет. – Вы всегда в подвешенном состоянии.

– То есть я могу умереть? В любую секунду?

– Агась.

– Надо же. – Неутешительные новости. – Ну, спасибо, что все мне разъяснил. – Я сдула пыль с челки.

– Вас могут сбить велосипедом. Или вам на голову упадет булыжник. Или вас проткнут вязальной спицей.

– Ясно.

– Или даже столкнут с лестницы.

– Поняла я, поняла. Спасибо.

– Или вам выстрелят в голову из пистолета.

– Рокет! До меня уже дошло. Серьезно, хватит примеров.

Однако он схватил меня за руку, и выражение детской наивности начисто исчезло с его лица. Он уже не был маленьким мальчиком в большом теле. Он слишком много знал. И видел слишком много.

– Или, - сказал Рокет нагоняющим страх тоном, - вас может погубить тот, кого вы любите больше всего на свете. Как и всех остальных.

Да уж, это противнее липосакции.

Отпустив мою руку, он выпрямился и стал осматриваться. Я знала, что он почувствовал, потому что почувствовала то же самое еще до того, как рядом материализовался Рейес. Интересно, давно он здесь? Рокет, который никогда не был ярым поклонником Рейеса, испарился, как только черные волны плаща заполонили подвал и окутали меня, прежде чем успокоиться у ног Рейеса. Не желая показывать лицо, он заговорил из глубокой тени под капюшоном:

– Ты дала себя связать, когда на тебя охотится легион демонов?

– Да. Тогда об этом как-то не подумала.

Раздраженно вздохнув, он шагнул вперед.

– Когда-нибудь я пойму, как работают твои мозги.

Я фыркнула:

– Удачи. Мне в тот момент показалось, что дать себя связать – неплохая альтернатива мгновенной смерти.

– Когда конкретно твоей жизни угрожала опасность?

– Ты мне поможешь отсюда выбраться или нет?

Рейес присел рядом и снял капюшон, показав невозможно красивое лицо. Лицо со свежими ранами на лбу и скуле.

– Ты по-прежнему с ними дерешься? – всполошилась я. – Все еще охотишься на них?

Он склонил голову набок:

– А ты всерьез ожидала, что я прекращу?

– Сколько это может продолжаться? Много их еще осталось?

– Теперь немного, - ответил он, рассматривая скотч. – На Земле очень мало людей, которые видят то, что им нужно. У моих братьев заканчиваются варианты.

– Ты же их не убиваешь, правда? Они ведь невинные люди, которые просто-напросто видят мертвых.

– Убиваю, только если это необходимо. Ты собираешься устроить мне допрос, привязанная скотчем к стулу?

– Извини. Просто я надеялась, что ты перестанешь их выслеживать.

– Они не остановятся, Датч, и будут продолжать попытки до тебя добраться. Хедеши солгал.

– Знаю. Вот только… тебя в процессе неплохо избивают.

Уголок чувственного рта слегка приподнялся.

– Беспокоишься обо мне?

– Нет. – Вдобавок я красноречиво фыркнула, чтобы он уж точно понял, что я ни капельки не беспокоюсь.

– Ты совсем не беспокоилась, когда язык того мужика залез тебе в глотку.

Потрясающе. Он это видел.