Четвёртый долг

Мне не следовало доверять ему.

К сожалению, я была права.

Два дня - это слишком долго.

Через два дня моему миру придет конец.

***

МОЙ НОВЫЙ ДОМ.

На ближайшие тридцать или около того часов.

Я оглядел свой лагерь. Вингс был привязан к дереву, а моя палатка стояла в небольшой лощине. Это заняло час или около того, чтобы всё устроить. Потребовалось бы меньше времени, если бы мое тело не было на исходе, и боль от моей раны не решила дать о себе знать.

Расплата за то, что я игнорировал предупреждающие знаки, доказывая Ниле, что я сильный, способный и заслуживаю ее доверия.

У Луилля был бы гребаный припадок, если бы он узнал, что я сделал всего через несколько часов после выписки из больницы.

Я выругался себе под нос, тыча пальцем в свежее кровавое пятно на боку. Швы сделали свое дело и связали меня вместе, но на самом краю кожа слегка порвалась. Пульсация прошла от ребра к легкому.

Ну и ладно. Это был хороший тест, чтобы судить о том, на что я способен.

Не говоря уже о том, что я сделаю это снова, даже если мой бок разорвётся. Нила поглощала каждую мою мысль, каждое мое чувство. Я отсутствовал всего шестьдесят минут, но скучал по ней, как будто прошло шестьдесят лет.

Расстегнув переднюю молнию на рюкзаке, я вытащил несколько болеутоляющих таблеток повышенной силы. Выдавив несколько штук, я проглотил их и вернулся к закреплению последнего колышка палатки.

Я не знал, почему я беспокоился. Я не мог уснуть. Я никогда не мог успокоиться, зная, что Нила была в Холле, подвергаясь психологическим и физическим пыткам.

Как, черт возьми, они посмели воспользоваться вилкой еретика и отрезать ей волосы? Как они смеют думать, что имеют на это право?

Они были безумцами.

Если бы я был сильнее и имел больше шансов, я бы уже сегодня ночью штурмовал Хоуксридж и убил бы своего отца в его постели. Но на его стороне были Black Diamonds. У него была армия, которой не было у меня.

Я бы не убил себя так глупо.

Я и так уже достаточно долго был глупым.

Я был дома.

Это была моя империя, и я был сыт по горло безумием моей семьи.

Бросив рюкзак поменьше в палатку, я залез внутрь. Этот место не было для меня чужим. Я провел много ночей, съежившись в лощине вдали от Холла, вдали от кричащего гнева, обвинений и требований, наполненных гневом.

Когда Кат бросил меня, заставив добраться до границы в разгар зимы, я бы не выжил, если бы уже не научился самостоятельно строить укрытия, охотиться и ориентироваться. Мне нравилось мое маленькое убежище. Если бы у меня хватило сил взобраться наверх, я мог бы отказаться от хрупкой палатки и взобраться на ветви древнего дуба, где в юности построил крепость.

Я водил туда Кеса и Жасмин еще до того, как мы стали достаточно взрослыми, чтобы понимать свои обязанности.

До того, как жизнь погубила нас.

Едва рассвело, но к завтрашнему утру я надеялся изменить будущее Хоуксриджа. Я хотел получить не только мир и безопасность, но и все поместье.

Наконец-то у меня будет то, что принадлежит мне.

Не дожидаясь моего тридцатилетия. Никакого повиновения психопату.

Больше нет.

Двадцать четыре часа на то, чтобы привести в порядок всю оставшуюся жизнь.

Еще несколько часов на реализацию своего плана.

Я сказал Ниле, что мне нужно два дня. Я сдержу это обещание.

Сделав глубокий вдох, я забрался на раскладные носилки. Флоу действительно позаботился обо всём. Он даже упаковал небольшой генератор, чтобы я мог зарядить свой телефон.

Мое тело покрылось мурашками, скрытыми под толстой паркой, которую Флоу дал мне в больнице. Зима действительно вступила в свои права, решив напомнить мне, что когда-то я был рад морозу. Я подражал зиме, впитывая ее лед и делая все возможное, чтобы заморозить другие эмоции.

Это было похоже на старого друга, нового врага, члена семьи, в помощи которого я больше не нуждался.

Схватив маленький электронагреватель, засунутый на дно рюкзака, я подключил его к генератору и поставил у своих ног. У моего тела не было резервов, необходимых для поддержания тепла — не тогда, когда большинство моих клеток были сосредоточены на исцелении моего бока.

Мои мысли вернулись к Ниле.

Благополучно ли она добралась до своей комнаты? Было ли ей тепло в постели, когда она думала обо мне, вспоминая о том, как мои пальцы были внутри неё, а мой язык скользил по ее губам?

– Дерьмо.
– Покачав головой, я сделал все возможное, чтобы отогнать эти мысли. Мой член был слишком нетерпелив, чтобы попытаться в третий раз.

Это не сработало.

Стоны Нилы эхом отдавались у меня в голове. Ее голос вибрировал в моих ушах, когда она призналась, что любит меня.

Как же мне сконцентрироваться?

На смену Ниле пришли образы Кестрела — медленно умирающего в одиночестве в незнакомой больнице. Затем мой разум захватили мысли об отце, который смеялся и мучил меня.

Он так и не избавился от синдрома избалованного ребенка, как и Дэниэль.

Я не знал всей истории о том, как мой отец стал наследником, но моя мать намекала на это. Эмма тоже, когда была жива. У Ката было много тайн, но он рассказал некоторые из своих самых главных секретов Эмме, зная, что они умрут вместе с ней без каких-либо последствий.

Мертвенно-бледная ярость согревала мои вены лучше любого обогревателя.

Теперь он заплатит.

И я точно знал, как это сделаю.

Вытащив телефон, я отправил сообщение Ниле.

Неизвестный номер: «Я люблю тебя с каждым вздохом и ударом сердца. Будь честна с собой. Доверься мне. Ты достаточно сильна, ты достаточно храбра. Ты вдохновляешь меня положить этому конец. Не отказывайся от меня, Нила. Два дня - и все кончено.»

Я не стал дожидаться ответа. Ожидание свело бы меня с ума, и ужасные выводы поглотили бы меня. Я должен был верить, что Жасмин защитит Нилу и позволит мне сделать то, что нужно.

Сунув руку в сумку, я вытащила маленькую черную записную книжку, которую прятал в своей комнате. Я дал Флоу указания, где её искать. Адресная книга была архаична во времена, когда все пользовались телефонами и компьютерами, но я никогда не был так благодарен за старомодные методы.