Четвертый курс

— Ну что, пошли? — Глеб сделал шаг в сторону крыльца.

Опустив глаза в землю, Иван ждал, пока последний из ранольцев пройдет мимо, но тот, как на зло, с дороги убраться не торопился. Нахмурившись, Голицын поднял голову: перед ним стояла Шог-Ра.

— Прошу прощения, — проговорила девушка, видя, что землянин, наконец, обратил на нее внимание. — Можно с вами переговорить?

— О чем? — насторожился Иван.

— О криске.

— Я же ясно сказал: играть не буду. Ни за вас, ни за кого! — буркнул Голицын. — И вообще, у нас сейчас время ужина! Некогда болтать!

— Да, я понимаю, — кивнула Шог-Ра. — Но я готова подождать, пока вы поедите.

— Вот уж не стоит! — Иван представил себе эту картину маслом: «Ранолка, ожидающая Голицына под дверью столовой», и она ему совершенно не понравилась.

— Или давайте встретимся возле нашего домика — второй по счету с этой стороны. Вам все равно назад мимо идти! — в голосе ее послышалась мольба.

— Ну ладно, — бросил землянин, чтобы хоть как-то прервать этот странный разговор. — Давайте, после ужина… У поворота к вашему домику.

— Спасибо огромное! — просияла девушка. — До встречи!

— До встречи, — хмуро процедил Иван.

— Что, прямо у ранольского домика? — спросил Соколов, перестав жевать.

— У поворота, — гордый своей находчивостью сообщил Голицын. — Она вообще сначала предложила подождать у столовой, но я как представил, что скажет Эмма…

— Эмма Эммой, а у столовой все-таки было бы лучше, — заметил Глеб. — Боюсь, не случилось бы какой провокации…

— Да не, вряд ли, — мотнул головой Иван, отставляя от себя пустую тарелку. — Она сказала, речь о криске. Значит, опять будет в свою команду звать.

— Так ты же, вроде, отказался?

— Отказался.

— Странно. Не по-ранольски это как-то — настаивать. У них даже поговорка есть: «В горы дважды не зовут».

— Да? — оживился Иван. — А про ветер там ничего не говорится?

— Про ветер? Нет. При чем тут ветер?

— Да это я так… Тоже вспомнил одну ранольскую поговорку.

— Нет, про ветер ни слова. Да смысл не в ветре и не в горах даже: дважды не предлагаем — речь об этом. Поэтому странно.

— Странно, — не стал спорить Голицын. — Ну вот все и выясним.

— Хочешь, с тобой пойду? — предложил Глеб. — Если что — подстрахую…

— Не, не надо, — покачал головой Иван. — Неудобно как-то…

— Неудобно штаны через голову надевать! Ладно, понаблюдаю за вами с крыльца. Еще ж, вроде, светло будет?

— Да, тут у них поздно темнеет. А надолго задерживаться я, прямо скажу, не собираюсь.

— Это правильно. А то смотри: все Рут расскажу, как ты тут вечерами с ранолками гуляешь! — рассмеялся Глеб.

— Можно подумать, я рвался, — потупился Иван.

На выходе из столовой Голицын слегка задержался, давая товарищам время уйти вперед. Кто-то — кажется, это был Мазовецки — хотел, было, его подождать, но тут с поляком о чем-то заговорил Глеб, и Збышек об Иване благополучно забыл.

Как и обещала, Шог-Ра ждала его у развилки. Ранолка сидела, подобрав ноги, на большом гладком камне, на прошествовавших мимо нее пятерых землян девушка не обратила никакого внимания, при приближении же Голицына поспешно, даже несколько суетливо, вскочила.

— Ну? — грубовато начал разговор Иван.

— Я еще раз прошу прощения, — торопливо заговорила Шог-Ра. — Я не собиралась вас беспокоить, но дело в том, что мы просто в отчаянной ситуации…

— Кто это мы?

— Мы, наша команда. Точнее, еще не команда даже: они не принимают нашу заявку, пока в ней не будут все девять игроков. Нас восемь. И единственный курсант в лагере, кто пока ни за кого не заявлен — это вы!

— Сколько раз нужно повторять: я не собираюсь играть в криск! — отрезал Голицын. — По крайней мере, на Зите!

— И не надо! Просто дайте согласие на включение вас в список — и все! Играть не нужно! — воскликнула девушка.

— Как не нужно? — к такому обороту Иван был несколько не готов.

— Не нужно! — горячо заверила ранолка. — Турнир короткий, на команду хватило бы и шести игроков, а уж восемь — и подавно будет достаточно. У нас есть мальчик из Шестиглавого Союза — не помню точно имя, Клюверв, кажется — так он вообще почти играть не умеет! Но в заявке должно быть девять человек — хоть в пропасть бросайся! Вот мы его и взяли. Но все равно одного не хватает…

— Ерунда какая-то… — пробормотал Голицын.

— Ерунда, конечно, — немедленно согласилась Шог-Ра. — Но таковы тут правила. Ну, так как? Согласны?

— Я… Мне надо подумать… — неуверенно протянул Иван.

— Отлично! — обрадовалась его ответу ранолка так, словно получила полное и безусловное согласие. — Подумайте, посоветуйтесь с товарищами, если хотите. Уверена, они не станут возражать. Вот только срок подачи заявки истекает сегодня в полночь. Так что как примете решение — сразу же сбросьте по внутренней почте. Мне или Чву-ду-пай-ю, это наш временный капитан, он с Гааффы. Но лучше мне. Договорились? — заискивающе заглянула она Голицыну в глаза.

— Договорились… — нехотя проговорил тот. — То есть… А вообще, ладно. До полуночи отпишу о решении.

— Огромное спасибо! — расплылась в широкой улыбке ранолка. — Вы нас так выручили!

— Пока нет, — покачал головой Иван.

«И еще не факт, что выручу», — подумал он, но вслух этого все же не произнес.

— Я буду ждать вашего сообщения! — заявила Шог-Ра.

— Ну, тогда до связи! — хмыкнул Голицын.

— И что ты решил? — поинтересовался Соколов, оторвавшись от экрана компьютера.

— Ничего пока, — развел руками Голицын. — Думаю вот… Ты-то, дружище, что посоветуешь?

— Трудно сказать… Но на твоем месте я бы, наверное, согласился. Что упрямиться-то? Тем более, если играть за них ты не собираешься…

— Разумеется, не собираюсь!

— Ну и чего тогда уподобляться собаке на сене? Сам не играю и другим не даю?

— Так-то оно так… Но это ж, как ни крути, лишний ваш соперник… А так, получается, я, пальцем не пошевелив, выбью вам одного конкурента.

— Ну, хочешь, с Эммой посоветуемся? — предложил Глеб. — Уверен на девяносто девять процентов, она скажет: соглашайся.