Четвертый поросенок

Краснея и смущаясь, девушка остановилась на пороге.

— Я тут это. Тоже с подарком.

— Маруська, не стоило, — слабо запротестовала Дара, и ахнула, когда на пол была выпущена Найда. — Что это?!

А маленькая белоснежная предательница, шустро заковыляла к нагнувшемуся к ней Вадиму. Лизала розовым язычком его руки и в нетерпении махала не только коротким смешным хвостиком, а и всей своей задней частью.

Во-от, выбрала хозяина! К ней-то псинка такого энтузиазма не проявляла. Правильно значит решила? Даже горечь от поступка куда-то исчезла, и на душе стало легче.

— Я это, — сказала хрипло, — не готова еще к оседлой жизни. Буду путешествовать, наверное — а её куда ж? А у вас дом. И потом, уважьте просьбу — коли щеночки будут, оставите мне одного?

— Конечно, Марусь, — Вадим подхватил щенка на руки, хохотнул когда Найда попыталась зубами ухватить его за подбородок. — А зовут её как?

Хотела ответить как капитан — мол, ваша, сами называйте. Но не смогла:

— Найда.

— Красавица наша, — Дара тоже погладила белый комочек. — Маленькая какая!

— Так я пойду?

И, не дожидаясь ответа, Маруся поспешила на двор, а оттуда незаметно выбралась на аллею, да и бегом в спальный корпус. На душе было снова тоскливо, как представила, что станет отвечать капитану. Рассердится ведь.

— Ну ты балда, — сказала Стебель, устраиваясь вечером на своей кровати. — И не притворяйся! Знаю, что не спишь!

— Отстань!

— Что капитану своему скажешь, подумала?

— Отвяжись, говорю.

— Ну-ну, не кисни. Ты кстати правильно сделала. Ну куда тебе, шебутной, щенок сейчас? Ни дома, ни стабильности, непонятно, женится на тебе капитан, или так — поматросит и бросит.

Утешила, называется!

Маруся в долгу не осталась, и поругались они всласть, пока не пришла Мелкая и не призвала их к тишине.

Зато на душе стало легче, и заснула Маруся быстро, мечтая, чтобы скорее наступило завтра.

* * *

Утром проснулась, на удивление, бодрая и отдохнувшая, хоть и рано её нынче подняли. Можно сказать, с петухами. Началась суматоха, прощания. Все разъезжались, кто — куда. Пришли и Бероев с Дарой из своего нового дома. Слышался в толпе громкий голос директора. Сан-Саныч что-то внушал малышне, садившейся в грузовик Ксаверия.

Первыой ушла колонна ребят, отправлявшихся на самолете в Ново-Плесецк. Маруся распрощалась с Мелкой и Нах-Нахом, даже Фагора обняла. На душе стало грустно. Потом Стебелек бодро пожелала ей счастья и отбыла в джипе с близнецами — Матвеем и Сеней. А куда — не сказала.

А капитана всё не было. Как ни вглядывалась девушка в небо, никаких коптеров над школой не крутилось.

К полудню школьный двор опустел окончательно. Уходя в свой дом, возле девушки остановилась Дара.

— А ты чего, Марусь? Ждешь кого?

Кивнула неопределенно. Ну не говорить же, что уже почти и не ждёт, не хватало еще расплакаться.

— Пойдем с нами, пообедаем, — предложил Вадим, с видом собственника нежно обнимая Дару за плечи. — Сообщат нам, когда за тобой приедут.

Помотала головой:

— Нее, я уж тут посижу.

— Ну смотри, если что — приходи. Недалеко ведь.

И они ушли.

А вскоре никого во дворе не осталось. Странно и тихо сделалось вокруг. Только Сан Саныч где-то в школе, повариха, да несколько младшеклассников, сирот, что решили на лето здесь остаться. Или нет, ребятня, вроде, уже умчалась на озеро — погода чудесная, самое время искупаться.

Ожидание постепенно становилось невыносимым. И почему она на своем не настояла? Не выяснила, где находится этот его строящийся дом. Летела бы уже на параплане, ловя восходящие потоки и наслаждаясь красотой, раскинувшейся далеко внизу, а не сидела здесь, позабытая всеми. В голове роилось коварные планы — слетать тоже искупаться, или пойти на кухню, да пообедать. И пусть капитан тревожится, когда приедет, да хоть на миг испугается, что не дождалась. Но только купаться не хотелось, не то настроение, а при мысли о еде к горлу подступала тошнота. Да и разве сможет она сейчас заснуть?

Вот и сидела, как обещалась, словно приклеившись к ступеньке школьного крыльца. А рядом лежал рюкзак, котомка с вещами и мотопараплан. Солнце припекало — пришлось надвинуть шляпу с широкими полями низко на лоб.

Каково же было её удивление, когда из школы вышел Сан-Саныч и дунул прямиком к ней.

— Марусь, тут тебе телефонограмма, я записал. Правда, подумал, озорничают, не ожидал, знаешь ли, что кто-то остался. Вот и не пошёл сразу.

Внутренне сжавшись, взяла из его рук записку.

«Марии Черкесовой. Марусь, не смог вырваться. Буду не раньше пяти. Дождись, пожалуйста».

— А когда звонили? — спросила каким-то чужим голосом, чувствуя одновременно и обиду, и радость — не забыл, просто дела.

— Часа полтора назад. — Сан-Саныч с грустью оглядел двор. — Куда мелкие делись, не видала?

— Так, на озере.

— А-а, ну к обеду будут. И как только чуют, что время кормежки…

Он ушел, а Маруся глянула на солнце, снова опускаясь на ступеньку. Всего час дня, судя по всему. И как провести оставшиеся четыре часа она себе не представляла. Ну ладно, хоть предупредил.

И тут услышала стрекотание коптера.

Ведь понимала, что капитан без причины не стал бы вводить её в заблуждение, а сердце в груди рванулось, и забилось как бешеное. А вдруг всё же смог вырваться?!

Захотелось побежать сломя голову на площадку для коптеров, но словно примерзла к крыльцу. И ноги ватные — не встать.

Вот вертушка приземлилась. Отсюда её не видно, но девушка представила, как капитан выбирается, идёт своей размашистой походкой к школе. Наконец над холмом показалась голова, а потом и вся высокая фигура военного, но в груди сразу стало тоскливо. Не он!

По мере приближения солдата, потихоньку начала его узнавать. Это один из разведчиков капитана, но вот кто именно сказать не могла. Рожа бандитская, в шрамах, хотя приветливая улыбка меняет её до неузнаваемости.

Дошёл молча, притопнул каблуками и выдал, блестя озорными глазами:

— Младший сержант Грачёв прибыл по приказанию капитана Савельева!

Маруся вздохнула и поднялась.

— Ну, прибыл, и чего? — спросила, подбоченясь.

— Приказано вас забрать и доставить в пункт назначения!