Четвертый поросенок

Хорошо, холодильная камера была забита продуктами, и в груди потеплело от сознания, что капитан для неё старался. Да и дом достроил, а ведь она так и не успела его исследовать. Пещера какая-то еще есть.

Как раз вынимала из духовки дымящийся казан с пловом, издающим дивный аромат, когда услышала шаги на крыльце. Вовремя!

Савельев вошёл стремительно, так что застал её тянущейся за тарелками, и сразу пристал с объятиями, целуя в шею.

— Эй, сначала еда, — попыталась вывернуться Маруся и не показать, как ей нравиться, когда он так обнимает. Покраснела, увидев, как его рука легла на её грудь. Сказала торопливо, чтобы скрыть смущение: — И вообще ты обещал быть злым.

— Ах обещал? — Василий отпустил её с явной неохотой, отобрал тарелки и помог накрыть на стол. Сам достал и нарезал хлеб и, следя за невестой непроницаемым взглядом, дождался пока она наполнит тарелки. — Смотрю, ты здорово готовишь, котёнок.

— Ты ешь! — смутилась Маруся, не привыкла как-то, что за еду хвалят. Но сама не удержалась, набив полный рот — и от голода, и от нервов: — Вкушно!

С первой порцией расправились быстро, и когда капитан задумчиво посмотрел на казан, девушка подняла вопросительно брови, и он кивнул.

— Чай? — спросила Маруся, положив добавки на обе тарелки.

— Угу.

Вторую порцию ели медленней, и она удивилась, что даже молчать ей с капитаном приятно. Только убрав тарелки, она подвинула к себе большую кружку с чаем и замерла, делая вид, что рассматривает чаинки на дне.

— Поговорим? — спросила, вздохнув.

— Ну ты уж на меня посмотри, а то мне ужасно нравится твоя макушка, но глаза гораздо больше.

Хихикнув, она подняла взгляд:

— Ты меня раздел? — и прежде, чем он ответил, поспешно добавила: — Я просто проснулась и ничего не помню, только что ты меня на руках принес. А потом что?

— Хм, потом ты заснула, а я поехал в часть.

— А-а, — она улыбнулась, чуть покраснев. И все же призналась: — я просто подумала… Только не смейся! Вдруг чего-то было, а я всё проспала.

К её смятению смеяться он не стал, но ответил как-то очень ласково:

— Я бы тебя обязательно разбудил.

— Ужасно рада, что есть дом, — быстро сменила тему Маруся. Всё-таки страшно неловко было обсуждать эти вопросы с ним. Интереснее, чем со Стебельком, но вот гораздо страшнее что ли. — Я еще не всё видела, но обязательно посмотрю.

— Марусь.

— Да?

— Ты расслабься. Ругать мне тебя не за что, я же вчера уже сказал, а поговорить бы хотелось. Значит, наш дом тебе нравится?

— Ага. И кровать большая. Ой, ну то есть — кухня. Я не то имела в виду…

— Кухня — да, тоже большая. Ты не спеши.

— Ну вот, хорошо, что есть дом, где мы можем растить детей.

— А что? Уже? — Савельев вспомнил, что их соседка довольно быстро и уверенно определила, что понесла… но тут как-то совсем рано.

— Да нет, — смутилась Маруся, — ну что ты всё об этом?! Я вообще думаю, годика три подождать с детьми. Если получится, конечно.

— Конечно, — кивнул он.

— Учиться решила.

— А вот это интересно!

Она вгляделась в его глаза с подозрением, не смеётся ли. Но, как и всегда, ничего определить не смогла. Очень уж непонятно смотрит. И внимательно, словно ему и правда интересно.

— Я тут думала много, ну, когда по городу бродила ночью. И решила учиться на фельдшера. Там три года, а потом можно и деток завести, — и, посмотрев на озадаченное лицо своего капитана, испуганно спросила: — или ты хочешь сразу?

— Да нет, вполне приемлемо, — улыбнулся он. — Как раз и хотел узнать, что ты думаешь о будущем.

— У нас есть три месяца до начала занятий, — оживилась Маруся. Глянула искоса и, наконец, выпалила самое сложное: — Не хотелось бы расставаться, пока это возможно. Запиши меня в свой отряд, знаешь ведь, что подготовка у меня есть. Будем вместе работать и, главное, ездить в твои командировки. Ведь они часто случаются и бывают длинные. Ну как?

— Отличный план, — усмехнулся он.

— Так ты возьмешь меня к себе в подразделение? — насупилась Маруся.

— Возьму, — кивнул капитан. — Инструктором по ходьбе — пополнение у меня из землян. Подходит?

— Ага. Но потом, к осени, я уволюсь и уеду в училище.

— А что так грустно?

— Тогда и наступит разлука до самых каникул, — вздохнула она, подозревая, что ему это не понравится.

— Не наступит, — Василий вынырнул из визоров. — Посмотрел я про твоё училище. Я смогу тебя навещать время от времени.

— Значит, не против?

— Только за. Какие еще мысли бродят в твоей головке?

— И ещё, — решилась она. — Мне подарков не нужно.

— Совсем? — прищурился Василий.

— Ну… Понимаешь… Цветы я люблю, когда они растут, а не когда сорваны. А вещи… это довольно сложно объяснить…

— Постарайся, это важно, — показалось? Или в его глазах мелькнули весёлые бесенята?

— Я из-за этого не любила жить дома, потому что там было слишком много всего такого, что нужно хранить, с чего необходимо протирать пыль, выхлопывать, стирать, раскладывать по своим местам. А мне всегда хватало того, что умещалось в рюкзаке…

— Ты, словно ветерок, — кивнул Савельев с понимающей улыбкой, — в любой момент готова сняться с места и улететь. Ну, а если мне очень-очень захочется тебя порадовать?

— Если очень — очень, тогда можно, — вздохнула Маруся. — Только давай — очень-очень редко.

— Вот и договорились. — Савельев откинулся на спинку стула и поинтересовался: — Ну а пойдут детки. Сколько ты бы хотела, кстати?

— Двух? — неуверенно спросила она.