Четвертый Рейх

«Август встал, кресло жалко скрипнуло. Все расшаталось, все скрипит и трещит по швам», — пришла некстати мысль.

Великий рейх скрипит как старое кресло. Его институт не сегодня — завтра развалится под массой союзников. Значит надо спасать работу, а главное себя. Его голова ценнее бумажек, на которых покоятся результаты исследований. Потому голову надо спасать в первую голову.

— Договорился до тавтологий, — упрекнул себя доктор и прошелся по кабинету.

Голову он спасет, на это ума хватит. Вопрос в том, что уносить отсюда, помимо головы. Эвакуировать весь институт уже поздно. А со всеми наработками далеко не убежишь. Только самое важное. И только по одному проекту. Лучше максимум по одному, чем огрызки от десятка. Но что спасать?

С этим вопросом он обратился к Гиммлеру. Что делать? Гиммлер посоветовал уничтожить коллекцию черепов. Чертов шутник. Патрон прекрасно понимал, что речь идет об ответственности, и легко свалил ее на Хирта. На что рассчитывал четвертый рейхсфюрер СС? На то, что доктор не жилец, и на его труп можно списать все потери, которые неизбежно вытекают из угробленного института? Или рассчитывал спихнуть ответственность на доктора, если тот вдруг вернется в Берлин, порождая своим появлением массу ненужных вопросов?

Так или иначе, решение теперь было за Августом. И он выбрал.

Папка была довольно упитанной, чуть меньше половины ее занимали документы и копии документов на русском. Эту радость, как и многие другие наработки, подкинул Гиммлер. Кто переснял часть документов, и выкрал вторую их половину у русских? Для Августа это навсегда осталось загадкой. Хирт знал только, что документы привезли из Тюмени. Именно туда русские перевезли тело Ленина со всей документацией по проекту. По немыслимому проекту!

Страна Советов, как и Великий Рейх, не чуралась вкладываться в абстракции. Но, как и Рейх, делала это только тогда, когда с абстракции могли капнуть солидные дивиденды.

Гауптштурмфюрер СС доктор Август Хирт понятия не имел, сколько советских граждан было прислонено к стенке за то, что в руки Гиммлера, а следом за тем и в его руки попала документация по проекту «ВИЛ». А кому-то пришлось очень напрячься, чтобы в отчете от 14 июля 1942 года было написано нижеследующее:

1. При осмотре комиссией тела В. И. Ленина на операционном столе обнаружено:

Цвет кожи, по сравнению с тем, что нами было установлено в акте от 19 января 1939 года, изменился к лучшему. Появившиеся тогда на закрытых частях тела пятна отсутствуют.

Эластичность тканей, а также подвижность больших и малых суставов улучшились.

Складки, отмечавшиеся ранее, особенно в области сгибов конечностей, в подмышечной области, морщинистость у углов рта и глаз — сгладились.

Небольшое усыхание век и крыльев носа, отмечавшееся ранее, равно как некоторая пергаментность кожи обеих стоп, особенно пяток, совершенно устранены.

Потеря веса тела, достигшая в 1940–1941 годах почти 2 килограммов, восполнена за счет лучшего пропитывания тела бальзамическим раствором, и опасность высыхания в дальнейшем устранена.

Волосы сохранили цвет и прочность укрепления в коже.

Какие-либо признаки высыхания или, тем более, разложения отсутствуют.

2. Тело, особенно лицо и руки, В. И. Ленина, несмотря на новые условия хранения, в настоящее время имеют значительно лучший вид, чем это было даже в Москве. Одновременно не пострадало и сходство.

3. Все это необходимо поставить в связь с большой работой по перебальзамированию тела В. И. Ленина, проведенной профессором Б. И. Збарским и коллективом его сотрудников (Р. Д. Синельников, С. Р. Мардашев, И. Б. Збарский).

А. И. Абрикосов, Н. Н. Бурденко, А. Д. Сперанский Тюмень, 14 июля 1942 г.

Этот документ к Хирту уже не попал. Ему осталось довольствоваться актом специальной комиссии Наркомздрава по осмотру тела Ленина от 19 января 1939 года. Зато к этому акту добавилась еще пачка документов под грифом «Сов. секретно». Из этих документов следовало, что хитроумные русские сумели не только сохранить тело вождя мирового пролетариата, но и мозг. Причем в рабочем состоянии.

Об этом знал, если верить документам, узкий круг лиц. Сталин, Молотов, Берия, бессменный кадровик отца народов Маленков. И еще группа врачей и ученых, непосредственно работавших над проектом «ВИЛ», большая часть которых была похоронена после того, как документы утекли у Советов и притекли в Рейх.

Хотя, возможно, об этом знал или догадывался кто-то еще. Иначе откуда среди прочей документации возникла эта записка?

В ЦК ВКП(б) — тов. Поскребышеву.

Во время прохождения публики в Мавзолей неизвестный гр-н, оказавшийся впоследствии Никитиным Митрофаном Михайловичем, пытался выстрелить в тело В. И. Ленина.

Замеченный часовыми и проходившей публикой, неизвестный мгновенно выстрелил в себя. Смерть наступила моментально. Из найденных документов устанавливается, что Никитин Митрофан Михайлович, 1888 г.р., ур. Западной области, Брянского р-на, Жиздринского с/совета, проживал в Куркинском р-не Московской области, состоял на службе в совхозе «Прогресс» ответственным агентом.

Среди найденных документов имеются письма к.р. содержания. Следствие по делу продолжается.

Нач. оперода ОГПУ Паукер 19 марта 1934 г. 19 ч. 50 м.

Разумеется, у Никитина Митрофана Михайловича даже мысли о жизнеспособности великого революционера-мыслителя не возникло. Но не сам же он додумался идти стрелять в тело вождя посреди бела дня.

Русские почти сумели воскресить мертвого. Почти! Получив доступ к документам, и имея возможность экспериментировать с человеческим материалом, Хирт продвинулся в этом деле дальше русских. Папка обросла новыми документами, новыми данными и выводами. Август был почти уверен, что еще чуть, еще самая малость, и он сделает то, чего не смогли сделать ни ученые и философы древности, ни русские с шилом коммунизма в заднице.

Доктор Хирт приблизился к секрету вечной жизни.

А автор дурацкой фразы, ставшей лозунгом «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!», поди, не догадывался о том, насколько он близок к истине.

Хирт захлопнул папку. Сомнений больше не было. С этим проектом он будет жить если не вечно, то до глубокой старости. Вне зависимости от того, попадет он к американским капиталистам, русским коммунистам или сумеет добраться до своих. Обещание вечной жизни сохранит ему жизнь и сделает ее обеспеченной. А если все удастся, то зарезервирует и место в истории.

Вступившие в Страсбург союзники не нашли в институте доктора Хирта. И многих чудес, в исследовании которых принимал участие амбициозный хозяин института, тоже. Все, что им досталось — следы поспешного бегства.

Доктор Август Хирт остался в земной истории не как победитель смерти, а как ССовский эскулап. Большей частью благодаря своей коллекции черепов и знакомствам с Гиммлером, Зиверсом и Крамером. Тогда, в сорок четвертом, его посчитали пропавшим без вести. Потом нашлись даже очевидцы, утверждавшие, что доктор Хирт якобы пустил себе пулю в лоб. Но тела так и не нашли.

Может быть, потому, что тело доктора Хирта, пребывающее в добром здравии, и безо всяких следов пули на лбу, успешно добралось до растерявшего величие Рейха. Правда, случилось это много позже и с очень большими трудностями.

Глизе 581-g. 23:32 с момента высадки

Далеко уйти они не успели. Притихший было дождь зарядил с новой силой, поливая джунгли столь щедро, что разыскать место посуше оказалось не так просто.

Прибежище они нашли под старым деревом. Дерево росло на пригорке, и бугристые корни его вылезали из земли, вспучиваясь уродливыми змеями. Так что Погребняк с Осьминогом расположились выше струящейся воды и ниже дождя, от которого защищала могучая крона. Впрочем, Осьминог при желании мог залезть и выше.

Влажный ветер сделался холоднее. Александр ежился. Хотел развести костер, но так и не сообразил, из чего и как можно добыть огонь на незнакомой планете с незнакомой флорой, под проливным дождем. Приходилось сидеть и ежится. Оставался, правда, вариант плюнуть на все и включить подогрев костюма, но расходовать батарею впустую было жалко.

Стало зябко, потому, когда на затылок легло щупальце, Александр не стал артачиться. Разговор мог хотя бы отвлечь от холода. Тем более головоногий, вернувшись с «дынькой», объяснил, что мысли не читает, а ловит только тот сигнал, который обращен к нему.