Четвертый триместр: Как восстановить организм и душевное равновесие после родов
Шрифт:
Я впервые подумала, что что-то не так, когда увидела, что акушерки все еще стоят между моими ногами после того, как я родила плаценту. Вскоре я почувствовала укол местной анестезии и потягивание, когда они накладывали швы для восстановления тазового дна. Меня охватил ужас: я хорошо знала о физических, структурных и энергетических функциях тазового дна и понимала, что его серьезные повреждения могут спровоцировать целый спектр разных негативных последствий и привести к серьезным функциональным нарушениям, на восстановление которых может уйти вся оставшаяся жизнь. Возможно, я искалечена навсегда.
Чего я не знала, так это того, что роды стали началом одного из самых грандиозных и важных путей к исцелению в моей жизни.
За год до родов я получила работу мечты – учитель йоги в оздоровительном центре на бразильском острове. Жизнь на этом острове была похожа на жизнь в гигантской материнской утробе, полной пульсирующей
Естественно, я безумно влюбилась в роскошного бразильца, жившего неподалеку. Я молилась богине моря, Йемайе, просила показать мое будущее с этим мужчиной и с Бразилией в целом. Через два месяца я забеременела и была в восторге.
Разумеется, я находилась в эпицентре кардинальных перемен, но в том, что касается нового опыта, я всегда была неробкого десятка, поэтому основательно подготовилась к родам и все тщательно спланировала. Я относилась к родам с тем же уважением, что и к океану: знала, что это нечто большее, более мощное, чем я могу себе вообразить. Я подошла к алтарю родов, не веря никому из доброжелателей, друзей и учеников (кстати, бездетных), хором твердивших: «Для тебя родить – раз плюнуть, ведь ты так хорошо понимаешь свое тело! Ты же практикуешь йогу! Ты умеешь правильно дышать!» Я преподавала йогу, в том числе и для беременных, но интуитивно понимала, что слова «роды» и «раз плюнуть» никак не могут сочетаться в одном предложении.
И тем не менее, какой бы смиренной и преисполненной благоговения я ни была у алтаря родов, я была наивной и, подобно тысячам других женщин, не представляла, что случится после. Я не имела никакого понятия о том, чего потребует от меня четвертый триместр и как сильно это меня изменит.
Я действительно долгое время занималась йогой, была методистом, обучавшим других учителей йоги, и практиковала метод структурной интеграции, поэтому уже была экспертом в области здоровья тазового дна – как для себя самой, так и для других. Я ощущала глубокую связь с собственным телом, так что не могла и вообразить, что теперь оно может меня подвести. После многих лет, когда я с упоением изучала связь тела и разума с помощью танцев, йоги, рольфинга, метода Фельденкрайза [6] и многих других форм терапии, я была абсолютно уверена в природной мудрости своего тела и его способности к восстановлению.
6
Моше Пинхас Фельденкрайз (1904–1984) – инженер и автор собственного метода развития потенциала человеческого тела через самосознание и понимание собственного тела. Суть метода изложена в его книге «Совершенствование способностей: теория и практика».
Когда в молодости занималась танцами, я избавилась от дисморфофобии [7] , поэтому не ожидала, что перестану понимать свое тело из-за изменения его формы и функций в период таких естественных перемен, как беременность. Я всегда проводила много времени с малышами и детьми постарше, поэтому была уверена, что смогу ухаживать за новорожденным. Меня не тревожило, что мой муж работал по ночам и отсыпался днем. Меня совсем не волновало, что единственная помощь, которую я получу после рождения ребенка, будет сводиться к одной неделе с мамой и одной неделе со свекровью. Как и многие молодые мамы, я была совершенно не готова, не осознавала, что в это время происходят еще одни роды: рождаюсь я сама как мать.
7
Дисморфофобия, или дисморфическое расстройство личности – состояние, в котором человек одержим недостатками своей внешности, часто необъективно.
Мое падение – с высот головокружительного романа на острове к одинокой квартире в городе, где я в конце концов родила, – было долгим. Я никогда не думала, что после того, как во многом исполнится моя заветная мечта, у меня случатся роды, после которых мне придется восстанавливаться. Мне было сложно осознать, что роды – процесс, который во всем мире происходит примерно 400 000 раз за день, – потребуют таких невероятных жертв от моего тела, разума и духа.
После того как я родила, моя реальность кардинально изменилась. Даже ходить было так больно, что я несколько месяцев не могла выбраться в магазин за продуктами. Я просто ничего не ела, пока кто-нибудь не отправлялся в магазин вместо меня. Два месяца я не могла сидеть.
Потребовалось больше двух лет, чтобы избавиться от постоянной боли внизу спины, геморроя и жгучей боли во время секса. Все это было так далеко от тех бойких матерей, которые мгновенно возвращались в норму. Я своими глазами видела, как женщина, родившая пять дней назад, плавала в бассейне, как руководители приступали к работе почти сразу после родов, как коллеги-учителя возвращались к занятиям в студии йоги всего через месяц. Мое представление о себе как об энергичной молодой учительнице йоги и терапевте, умеющем работать с телом, разбилось вдребезги.Я не представляла себе, что оторванность от корней, то есть от женщин моей семьи – сестры, мамы, бабушки, а также от близких подруг, так сильно повлияет на мою способность восстановиться после родов. А еще я не знала, что восстановиться будет трудно и потому, что беременность продлилась еще почти три недели после предполагаемой даты родов, что период потуг был таким долгим и что у меня случится такой серьезный разрыв. Каждый из этих аспектов по отдельности значительно осложнил бы возврат к нормальной жизни, но все вместе они затянули реабилитацию более чем в три раза.
Мои симптомы удручали, но еще больше меня выбило из колеи отсутствие доступных источников информации, что помогло бы моему исцелению. Мои акушерки были либо слишком заняты, либо не знали, чем помочь, либо отрицали серьезность ситуации, то есть никак не могли меня поддержать.
В интернете я нашла тысячи статей о том, как выявить послеродовую депрессию. Но моя ситуация казалась намного сложнее, и для ее определения не было какого-то устойчивого термина. Неудивительно, что спустя 10 месяцев борьбы с беспрестанными физическими, эмоциональными и психологическими проблемами я впала в депрессию, не говоря уже о том, что я каждый день сталкивалась с трудностями в быту и культурными различиями. Недостаточное знание языка и чужих традиций усугубляло ситуацию. То ли в Бразилии просто не было никаких специалистов для помощи после родов, то ли я не представляла, где их искать. Казалось, что мое тело разваливается, а я никак не могу себе помочь. Кроме того, я потратила все свои сбережения на акушерку, которой доверяла, и на сами роды, чтобы они прошли так, как я хотела. Мне было не с кем оставить ребенка, поэтому я не работала. Мой партнер был преисполнен благих намерений, но он так же, как и я, оказался не готов к трудностям, и его часто не было дома.
Все специалисты по здоровью тазового дна, которым я доверяла, – целители, иглотерапевты, остеопаты и физиотерапевты, – остались в США. Мне было непросто отважиться уехать из Бразилии без мужа, которому пришлось бы пройти семь кругов ада для сбора документов, чтобы попасть в Штаты, но других вариантов у меня не оставалось.
Поэтому я оставила мужа в Рио, взяла дочь, и мы с ней вылетели в Боулдер, штат Колорадо, где жили многие из моих знакомых специалистов. Начала я с того, что обратилась к акушеру-гинекологу с просьбой об осмотре тазового дна. Хотя обычно я с осторожностью отношусь к протоколам традиционной медицины, я хотела получить объективную оценку от человека, который не будет ничего приукрашивать. В тот момент я все еще обнаруживала в трусах следы фекалий, хотя даже не испытывала никаких позывов в туалет, мне все еще было невыносимо больно во время секса, и я постоянно страдала от нарушения функций крестца и поясницы: хваталась за спину каждый раз, когда вставала или садилась.
Выслушав длинный список моих жалоб – но не осмотрев меня, – акушер-гинеколог рекомендовал провести полную реконструктивно-пластическую операцию по восстановлению мышц тазового дна. Я знала, что тазовое дно играет ключевую роль для здоровья позвоночника, внутренних органов и энергетической связи с землей, поэтому вовсе не хотела, чтобы меня распороли, а потом заштопали с помощью материалов, которые мое тело не сможет распознать. Я прекрасно понимала, что операция далеко не всегда помогает, а иногда, если уж на то пошло, только усугубляет ситуацию. Это же не просто тазовое дно – это сакральное энергетическое отверстие. Я ответила: ни за что.
Выйдя из клиники, я преисполнилась еще большей решимости понять, что со мной. Если я, со всем своим опытом в йоге и альтернативной медицине, не могла найти способы восстановиться после родов без хирургического вмешательства, то как их могла найти среднестатистическая женщина? То, что мне было нужно, – это многосторонний подход к исцелению, который учитывал бы весь накопленный человечеством опыт. Только так, и никак иначе я смогла бы наконец завершить свой сложный переход к материнству.
Так и началось мое превращение из беззаботного вольного путешественника в прагматичного искателя. Я была полна решимости. Я записалась к своему холистическому терапевту, специалисту по здоровью тазового дна, Мишель Крейсберг. Ожидая консультации, я волновалась, думая, что снова услышу плохие новости. К счастью, Мишель сказала мне, что есть много доступных методов лечения, которые можно испробовать, прежде чем прибегать к хирургии. Мне достаточно было просто знать, что я не безнадежна, – это дало мне силы продолжать искать естественные способы исцеления.