Четыре хвоста

– Ты знаешь историю своего клана, Кхар? – спросил меня мужчина и в его голосе совсем не чувствовались хоть какие-то малейшие эмоции.

– Мой клан погиб вместе с моим «драгоценным» отцом. – улыбнулся я, предаваясь воспоминаниям, - Их расстреляли при Дарсфорсе как бешенных собак, уничтожив всех до одного, забили всех моих «любимых» братьев. Поверь мне, старик, это был лучший день во всей моей жизни.

– Клан жив до того момента, пока жив последний её представитель. Ты последний из Красных Лент, а я пришёл требовать вернуть долг, данный больше века назад. Придётся тебе его отдать, если не хочешь погибнуть прямо сейчас.

В спокойном голосе мужчины я чувствовал, что он нисколько меня не обманывает и переченье его словам будет означать ни что иное, как очень быструю смерть, и которую встретить мне сейчас точно не хотелось бы.

– И что же за долг взял мой древний предок? Золото?

– Мне не нужны монеты. – помотал головой под капюшоном старик, отчего его седая борода колыхнулась из стороны в сторону, - Твой дед взял услугу, а значит услугой ты и должен отплатить.

Незнакомец щёлкнул пальцами и прямо перед моими глазами вспыхнул огненный рисунок. Огонь не опадал, оставаясь висеть в воздухе, и в этих очертаниях можно было легко разобрать городскую карту, настолько точную, что можно было рассмотреть каждый, даже самый мелкий домик или хижину бедноты. Затем, в области городского порта загорелся отчётливый крест. В уме я быстро подсчитал количество пришвартованных кораблей и понял, что место сильно напоминает расположение корабля Оскры.

– Знаешь, какой груз вы привезли в город?

– Без понятия. Мне платят не за длинный язык.

– Лучше бы знал. – человек вздохнул, - Тебе нужно узнать какой груз вы сегодня доставили и забрать его. Дальнейшие инструкции ты получишь в тот момент, когда он будет у тебя.

– Мы перевозим много груза. – мотнул я головой и отмахнулся от карты перед глазами, чувствуя, что жар живого огня начинает печь кожу, - Как я узнаю, какой именно нужен?

– Поверь мне, ты поймёшь это.

– А если я откажусь?

– Можешь попробовать, но я бы не советовал. – старик медленно поднялся из глубокого кресла, стукнув о половицы подкованными пятками сапог, - Но если ты выполнишь задачу, то получишь много больше, чем смог бы заработать за всю свою жизнь.

С последним звуком старик с щелчком отправил в полёт золотую монету, которую я поймал в полёте, опустив на неё взгляд. Края монеты были обуглены, а с обоих сторон на меня смотрела перевёрнутая семилучевая звезда.

Когда я оторвал взгляд от монеты на ладони, то незнакомца и след простыл. Всё это выглядело как откровенный бред, мои пьяные галлюцинации или лихорадочные сны, но я чувствовал себя трезвее и бодрее некуда, а слова этого странного человека невольно вызвали внутри меня какой-то иррациональный интерес. К тому же, в племени при его жизни ходили слухи о том, что Красные Ленты действительно связаны с какой-то неизвестной силой, отчего племя долгое время и сопровождал успех в каждой из войн, поэтому Красные Ленты и находились на вершине орочьего общества.

После короткой беседы хмель выветрился полностью, и я поднялся с кровати, стараясь отыскать свою одежду. К своему удивлению, вся моя броня была аккуратна вывешена на крестовине, а кираса и вовсе почищена песком, но расхаживать по ночному городу в доспехе я бы не стал. Слишком много это подозрений бы вызвало, а потому, несмотря на многочисленные опасности ночного Марефаса, я решился ограничиться лишь простой длинной рубахой, перепоясанной ремнём из добротной коровьей кожи, широких штанов орочьего покроя и крепких сапог, что полностью скрывали голенище. С оружием же было всё иначе, а потому вместе со мной отправился весь комплект, включая и отнюдь не лёгкий полэкс.

Гулять ночью по Марефасу в одиночку мог только либо полный глупец, либо крайне отчаянный храбрец. Ни к одному из этих вариантов я себя не относил, но и прекрасно при этом понимал, что мало кто решится нападать на меня. Пусть в городе я прожил не так долго, но меня знали, как одного из охранников Оскры, а это давало какие-никакие, но гарантии относительной безопасности.

К моему удивлению, меня никто так и не решился даже окликнуть на ночных улицах, несмотря на то что жизнь в городе с наступлением темноты не заканчивалась. Несколько раз я встретил группы каких-то мутных личностей и даже часть табора полуросликов, который, будучи известный своим скверным характером и крайне неприятной репутацией, не решился вступать в открытое противостояние. Всё же, полурослики были очень слабыми бойцами, а потому многие бы и не воспринимали их за полноценную опасность, даже учитывая их высокую численность. В большинство людских городов их и вовсе не пускали, принимая специальные законы об этом. Это было вполне ожидаемо, учитывая то, что низушки чаще всего жили за счёт краж и продаж разнообразных, в том числе дурманящих зелий, которые в некоторых государствах были под тотальным запретом.

В порт меня пропустили без особых проблем. В том секторе, который мы использовали для стоянки корабля, властвовала знакомая банда, которая не только следила за сохранностью морских бортов, но ещё и обслуживала пристани, содержала большой штат грузчиков и транспортных телег, занимающихся постоянной доставкой грузов до портовых складов. Меня тут отлично знали, а потому легко пропустили внутрь, даже не пытаясь отобрать оружие.

Всё было хорошо точно до того момента, пока я не увидел несколько незнакомых людей, тут и там снующих подле нашего торгового судна. На портовых рабочих они никак не смахивали, ибо у каждого на поясе висели ножны или петли с оружием. К тому же корабль обычно разгружался в первый же день нашего появления в портовом городе. При этом рядом с кораблём стоял ещё и знакомый мне Стефан из всё той же корабельной охраны. Парень более чем здравый, но с не самым лучшим прошлым, которое, по его же словам, крутилось вокруг дезертирства во время одной из военных компаний. Стефан был молчаливым, и потому странно было видеть его в окружении рубак из другой банды.

Скинув свой топор с плеча, я пошёл в сторону корабля, готовясь сражаться с численно превосходящим меня противником. Всё же бандитов было не меньше пяти, и они, будучи людьми с опытом, явно не так просты, как недавно раскиданные мною грузчики в кабаке.

К тому моменту, когда меня заметили на пристани, каждый из бандитов, включая самого Стефана, повытаскивал оружие. Такой неприятной встречи я определённо не ожидал, но и вместе с тем понимал, что такое поведение людей явно связано с делом, в которое меня впутал незнакомый старик.

Всего секунда, и вся группа ринулась в мою сторону сразу всем скопом. Вот только их тактическая позиция оказалась далеко не из лучших. Будь мы на широком бульваре или поляне, то их численность бы оказалась решающей, но сейчас проблема была в том, что сражение предвещало начаться на относительно неширокой пристани, где спокойно могли разойтись разве что три человека, а уж о месте для манёвров не стоит и говорить. Вот и выходило, что их численность сейчас даже близко не играла столь важной роли.

На меня рубаки напали сразу втроём, неистово размахивая своими тесаками. Они отчаянно пытались меня порубить в салат, но и я был не столь прост. Шагнув назад, я размахнулся полэксом, пользуясь собственным преимуществом в длине оружия. Один из разбойников моментально лишился руки, в которой и держал свой широкий тесак. Мой топор разрубил его кость так, словно был раскалённым ножом, проходящим сквозь размягчённое масло.

В тот момент, пока его товарищ переходил в состояние тяжёлой инвалидности, другой рубака, пригнувшись, попытался совершить выпад длинным прямым ножом. Стараясь достать меня в открытый для удара бок. Сталь почти соприкоснулась с моей плотью, разрезав ткань рубашки, но я пнул его со всей силы, попадая носком ботинка прямо в промежность, лишая этого бандита всяческих возможностей к продолжению своего рода. Его яйца лопнули от удара со звоном, и разбойник взвыл от боли волком, рухнув на колени.

Последний из нападающих слишком поздно решился отступить. На мокрых досках затормозить он никак не успевал и лишь умудрился рухнуть на настил, выронив оружие. Он даже успел сделать вдох, чтобы взмолиться о пощаде, но я прижал его к пристани заострённым втоком своего копья, пробив грудь насквозь. Удар вышел страшным, раздробив рёбра и позволив стали вонзиться в лёгкие. Рубака захрипел, засучил ногами и захлебнулся кровяными сгустками, быстро заполняющими его горло и рот.

Стычка продлилась меньше половины минуты, и частички банды как не существовало. Однако в бою не участвовал Стефан. Он, будучи дезертиром, явно развил в себе привычку не вступать в заведомо проигрышный бой, из-за чего и теперь стоял на оконечности пристани, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Всё же он был одним из немногих, кто видел меня сразу в нескольких боях, отчего имел страшное понимание о том, насколько опасно сражаться раз на раз.