Четыре королевы

Немедленно после подписания Парижского договора Бланка дала Лангедоку почувствовать тяжесть своей руки. Отряд французских рыцарей и пехотинцев явился в Тулузу, чтобы лишить город даже внешних примет независимости. Городские стены были разобраны, а многие из замков Раймонда VII разрушены. Французский чиновник — сенешаль, обязанный отчитываться непосредственно перед Бланкой, — был поставлен управляющим в Каркассоне. Так Белая Королева давала Раймонду Тулузскому понять, что намерена добиться исполнения всех его обещаний. Теперь Тулуза считалась официальной союзницей Парижа, и политический пейзаж юга Франции изменился навсегда.

Как ни тяжелы были для Раймонда VII условия Парижского договора [19] , они все же предоставляли ему возможность восстановить положение своего дома, занявшись экспансией на восток. Это намерение создало прямой конфликт между графом Тулузским и графом Прованским. Семьи Раймонда-Беренгера V и Раймонда VII Тулузского на протяжении столетий были втянуты в то разгоравшуюся, то затихавшую борьбу за контроль над некоторыми спорными областями Прованса, в том числе и весьма прибыльным портом Марселя. Пока графу Тулузскому приходилось напрягать все силы, чтобы защитить свой домен от французов, эта наследственная тяжба, конечно, была отложена. Однако, подписав Парижский договор, Раймонд VII снова мог нанести удар по Провансу.

19

С Парижским договором все обстояло отнюдь не так просто. Условия капитуляции действительно были тяжелы, однако есть сведения, что французские сеньоры остались недовольны договором и даже считали, что Бланка из родственных чувств подыграла Раймонду VII! Это весьма возможно. Договор позволял графу восстановить власть над почти всеми своими землями и вассалами. Земли, отошедшие по праву захвата сперва к Монфору, а от него — к французской короне, представляли собою бывший домен рода Тренкавелей — Безье, Каркассон и Альби, которые графам Тулузским не принадлежали. Граф обязался отдать Людовику восемь своих крепостей — но лишь на срок до десяти лет; разрушение этих замков оговаривалось лишь как возможность, если король этого пожелает. Доходы от этих земель остались за Раймондом. Факт разрушения стен самой Тулузы в этот период выглядит сомнительным. Они были разрушены гораздо ранее, при захвате города Симоном де Монфором-старшим, и восстановлены в 1218 году. Ввод небольшого отряда французов в город не означал потери независимости — они не вмешивались в дела управления и не диктовали графству внутреннюю политику. Отправляться в Палестину граф не торопился, и его не торопили, брак Жанны с Альфонсом по средневековым понятиям был достаточно почетным выходом из положения (хотя бы внешне). Горечь потерь и поражения, конечно, это уменьшало очень слабо. Сожалеть о договоре, как об этом упоминает автор ниже, в начале третьей главы, Раймонд начал еще до его заключения. Однако он получил необходимую передышку для восстановления сил, решения назревших внутренних проблем и накопления энергии для нового освободительного похода. (Прим. перев.).

Таким образом, союз Раймонда VII с французской монархией, хотя и вынужденный, заставил графа Прованского и его главного советника, Ромео де Вильнёва, серьезно задуматься. Баланс сил в регионе изменился. Особенно настораживало присутствие французских солдат и французского сенешаля в Каркассоне. Королева Бланка могла, пожалуй, поддержать притязания Раймонда VII на Марсель против Раймонда-Беренгера. Она могла бы снабдить своего нового союзника средствами, а то и войском — и тогда граф Тулузский сделался бы реальной угрозой всему Провансу.

Как всегда, от Ромео потребовалось нейтрализовать ситуацию. Соответственно, он составил план действий. Но прежде чем он смог приступить к выполнению, Англия напала на Францию.

Это нападение было подготовлено Моклерком. Бланка правильно предполагала, что выиграла время, но не войну, когда зимой в начале года осадила графа Бретонского. Уже в августе 1229 года Моклерк явился в Англию, ко двору Генриха III, уверяя его, что бароны Бретани и Нормандии поднимутся против Людовика IX и помогут Англии, если Генрих переправится с войском через Ла-Манш. Мать Генриха, Изабелла, и ее супруг, граф де Ламарш, помогут им, говорил Моклерк, да и сам он не прочь принести Генриху оммаж за Бретань.

Именно такие слова хотелось услышать Генриху III; возвращение Нормандии, утерянной его отцом, королем Иоанном, было самой заветной его мечтой. Генриху было двадцать три года, он достиг совершеннолетия лишь за два года до того. Он задыхался от ограничений, навязанных советниками, которые, зная нрав короля и, возможно, сомневаясь в его способности разжечь на континенте мятеж против Франции, рекомендовали соблюдать осторожность. Генрих пренебрег их советами и приказал собирать флот в Портсмуте к октябрю, но его собственные бароны замешкались, и сборы завершились только к Пасхе следующего года.

К этому времени Бланка подписала мир с Раймондом Тулузским и могла не беспокоиться за свой юго-восточный фланг. Извещенная шпионами о визите Моклерка в Англию и о новом обострении его амбиций, она сделала весьма великодушное предложение Гуго де Ламаршу — в том числе обещая выплату десяти тысяч турских ливров и перспективу женитьбы старшего сына графа и графини де Ламарш на одной из своих дочерей. Результатом этих заигрываний стало отпадение графа де Ламарш от Моклерка и английского лагеря в целом. Король Англии не смог настроить свою мать против Бланки.

А между тем англичане высадились на французском берегу, и Генрих III, сопровождаемый своим братом Ричардом, графом Корнуэллом, стал лагерем в Нанте, в юго-восточном углу Бретани. Там король полностью оправдал мнение советников о своих военных способностях. Генрих и Ричард простояли в Нанте до июля, ничего не делая, растрачивая впустую время, деньги и ресурсы. Они как будто устроили себе каникулы. Наконец английские рыцари произвели осторожный обходной маневр по землям Пуату, очень стараясь избежать столкновения с Людовиком и Бланкой, которые собрали войско из преданных баронов и были готовы к бою. Англичане ограничились тем, что захватили один маленький, никому не нужный замок и вернулись в Нант. К этому времени и Генрих, и Ричард заболели от плохого питания и безделья; в октябре они вернулись в Англию. Даже Моклерк, разочарованный, отказался иметь с ними дело. В 1234 году он стал союзником Людовика и Бланки и до конца жизни оставался им верен.

Бланка победила. Она спасла корону Франции для сына.

Теперь ей оставалось только обеспечить ему наследника.

Ромео де Вильнёв был чрезвычайно практичен. Победа французской королевы над Моклерком и английским королем его впечатлила. Могущество Бланки слишком возросло, чтобы ее игнорировать. Графу Прованскому следовало установить связь с Францией, независимую и отличную от той, которую навязали Тулузе. Очень опасно было иметь соседом Раймонда VII в качестве единственного союзника Бланки в регионе. Главная трудность заключалась в обеспечении независимости от Франции. Прованс не желал быть проглоченным новым сюзереном, как случилось с Тулузой.

Наилучшим выходом был, разумеется, брачный союз. Брак с французским принцем означал объединение равных, союз без гегемонии. На этом пути Ромео надеялся на удачу. Жанну Тулузскую, дочь Раймонда VII, уже помолвили с сыном Бланки Кастильской. Почему бы дочери Раймонда-Беренгера V Прованского не стать невестой другого сына Бланки — благо их в королевской семье достаточно? Правда, граф Тулузский был намного богаче и могущественнее, чем граф Прованский, но относительно королевского уровня они были одного ранга [20] . Сыновья королев женились на дочерях графов и в прошлом. Не исключалась даже возможность, что Бланка сочтет одну из дочерей Раймонда-Беренгера подходящей партией и для самого Людовика IX. Милой, хорошо воспитанной Маргарите почти двенадцать: отличный возраст для жены девятнадцатилетнего короля французского. Конечно, придется позаботиться о приданом — августейшие браки обходятся дорого — но Ромео был уверен, что сумеет раздобыть необходимые средства.

20

Здесь и ниже автор недопонимает и осовременивает систему рангов того времени. Титул графа, герцога и т. п. означал только право управления и использования доходов с территории определенного размера. Графами бывали зачастую сыновья королей (см., например, Ричарда Корнуэльского). Ранг определялся причастностью к королевскому роду, освященному таинством помазания. Раймонд-Беренгер V был внуком и племянником королей Арагона, Раймонд VI Тулузский — кузеном по матери короля Франции Людовика VII, Раймонд VII, его сын, соответственно, приходился Людовику VIII троюродным братом по отцу, а по материнской линии — королям Англии племянником (Ричарду и Иоанну) или двоюродным братом (Генриху III). Немногие из графов могли похвалиться таким родством. (Прим. перев.).

Ему вовсе не нужно было сообщать в письменном виде, что, мол, у графа Прованского имеются четыре красавицы-дочери, и каждая вполне годится в невесты Людовику IX. Достаточно было соответственно настроить трубадуров, всегда имевшихся под рукой, не жалея подарков, обедов, комплиментов и вина. Очень скоро песни, восхваляющие изящество и стиль двора графа и графини Прованских, милые манеры, превосходное воспитание и благочестие четырех прелестных незамужних дочерей, стали распространяться по всей Франции, но особенно при королевском дворе в Париже.

Наживка была насажена на крючок — но клюнет ли большая рыба?

Маргарита

Глава III. Королевская свадьба

В конечном счете, несмотря на все усилия Ромео, граф Прованский был обязан браком своей старшей дочери Маргариты не политике верного советника, но главному сопернику — Раймонду VII, графу Тулузскому.

К 1233 году Раймонд уже начал сожалеть о договоре, заключенном с Бланкой Кастильской. Теперь, когда его власть над Тулузой и графством более-менее восстановилась, а непосредственная военная опасность отступила, он больше не хотел терпеть засилье инквизиторов, расплодившихся в Тулузе. Не желал он также подчиняться своему епископу, выплачивать Церкви обещанную репарацию в десять тысяч марок и уж тем более отправляться в крестовый поход. Короче, поразмыслив, граф обнаружил, что он вообщене желает исполнять условия капитуляции. Соответственно, он начал протестовать перед Бланкой и папой, выторговывая у них преимущества.