Четырех царей слуга

Гордоновский полк был хорошо вооружён фузеями — кремнёвыми ружьями с багинетом или штыком, который перед рукопашным боем вставлялся в ствол, и шпагами длиной в аршин или 0,71 метра. Прапорщики и капралы (в роте было по три капральства или взвода) вооружались, как и рядовые, алебардами — боевыми топорами на трёхаршинном древке. Офицеры — пистолетами, шпагой и протазаном — особым видом короткого копья.

Кафтаны у офицеров и нижних чинов были красные. Зимой для тепла надевалась красная епанча — тип утеплённого плаща. Офицеры носили нагрудный офицерский знак.

В Бутырский полк входила музыкальная команда из 27 ротных барабанщиков и флейтистов. Команда была украшением полка, и Патрик Гордон всегда ею гордился.

Полковое знамя — белое с чёрным двуглавым орлом. Свои знамёна имели также и роты — красные полотнища с изображением центавра (кентавра).

Под началом генерала Гордона находился небольшой полковой штаб, состоявший из трёх офицеров — полковника, подполковника и майора.

Офицеров в каждой роте было по три — капитан, поручик и прапорщик. Последний отвечал за сохранность ротного знамени и заботился о больных солдатах. В роте имелись ещё сержант, подпрапорщик и фуриер. Последний был квартирмейстером и оружейником. В каждом капральстве по списку числились капрал, два ефрейтора и двадцать рядовых солдат.

Таким был выборный солдатский Бутырский полк, который принял под своё командование шотландец Пётр Иванович Гордон. Начальство над ним сделало генерала одним из главных действующих лиц в столичном гарнизоне. И даже более того — заметной фигурой в русском войске конца XVII столетия.

Пребывая в Москве, в Немецкой слободе или в Бутырках, генерал много времени проводил в царском селе Преображенском, постоянно общаясь с юным царём. Он не мог не оценить по достоинству и местоположение, и красоту Преображенского.

Оно располагалось на Яузе всего в семи вёрстах от Московского Кремля. С запада к нему прилегало широкое Сокольничье поле, за которым находилось большое село Красное у Красного пруда (теперь это всем известная в Москве площадь трёх вокзалов). К северу за Красным прудом — обширный лес, в старину — Лосиный остров, теперь это парк «Сокольники». У бывшей Сокольничьей заставы находился Сокольничий двор, и жили в особой слободе царские сокольники.

На северо-востоке от Преображенского — село Измайлово с великолепными садами и царскими огородами, старинная вотчина царских предков — бояр Романовых. За Преображенской заставой к Измайлову примыкало старинное село Черкизово, и при впадении речки Сосенки, на которой стояло Черкизово, в реку Яузу на левом берегу располагалось Семёновское. На правом берегу реки Яузы напротив Семёновского было Покровское.

В одной версте ниже Покровского по Яузе находилась обширная Немецкая слобода или Кукуй, куда в 1652 году были переселены все иноземцы, проживавшие в Москве. В том числе и иностранцы на русской военной службе.

Вся эта местность между Измайловом, Покровским, Красным прудом с лесами и рощами, болотцами и речками представляла раздолье для охоты, особенно соколиной, которой так увлекался отец Петра царь Алексей Михайлович. Его младший сын возмужал в местах, расположенных вокруг Преображенского. Здесь и проходили военные игры.

Там он занимался обучением петровских потешных, помогал юному монарху и советом, и делом, и словом похвальным. На последнее служилый иноземец был скуп, понимая, что постоянными похвалами можно испортить любое воинское обучение. Потому царю Петру Алексеевичу было приятно слышать:

— Ваше величество! Строй потешных сегодня не ломался, когда они шли атакой на коровье стадо...

— Стреляли сегодня отменно. Ваша мушкетная пуля мишень сразила наповал. Будь на её месте турок или крымский конник...

— Ретраншемент потешные вырыли изрядный. Всё было сделано по фортификационной науке, мой государь...

— Преображенские потешные мушкетный залп дали цельный. Вот бы так палили и дальше. Стрелки в твоём потешном войске, государь Пётр Алексеевич, не хуже моих бутырцев будут...

— Ружейный ствол сегодня у одного потешного разорвало при выстреле. Ни сам он, ни его товарищи не испугались. Строя не поломали. Это хорошо, особенно на настоящей войне.

— Хорошо бились сегодня рукопашным боем. Ни те ни другие свои прапоры [17] противнику не отдали...

17

...прапоры... — Прапор — стяг, знамя.

Пётр I, государь «всея Руси», знакомил бутырского генерала со всеми своими потешными делами и хлопотами. Однажды он пригласил с собой Гордона в кремлёвскую Оружейную палату, в которой шотландец ещё не бывал. Вместе осматривали собранное там дорогое и редкое оружие, воинские доспехи. После этого дворцовый дьяк записал:

«В. Г. Ц. и В. К. (великий государь царь и великий князь) изволил быть в Оружейной Большой казне, а за ним, В. Г., были: боярин Т. Н. Стрешнев, спальники князь Б. А. Голицын, Г. И. Головкин, Т. Б. Юшков, П. Ф. Леонтьев, генерал П. И. Гордон...

И указал унести к себе, В. Г., в хоромы: сабля полоса булатная, ножны покрыты бархатом червчатым, в золотой оправе, сабля египетская булатная, черень турецкое дело, сабля полоса булатная, ножны покрыты гзом алым, сабля полоса стальная немецкая, пять сабель полосы стальныя с мелкими досками.

Те сабли за ним, В. Г., взнёс из Оружейной Большой казны спальник Павел Фёдорович Леонтьев.

Писано августа 197 (1688) года, в 20 день...»

Советы генерала Петра Ивановича Гордона были для юного царя, с восхода до заката занимавшегося в поле перед Преображенским, ценны и значимы. Царь принимал их со всем вниманием. Однажды «шпанский немец» сказал государю с поклоном:

— Ваше царское величество, ваша потешная рота пока не есть солдатская рота, в ней не хватает военной музыки, флейтистов и барабанщиков. У меня в Бутырском полку есть изрядные музыканты, знающие, как исполнять на флейтах и барабанах команды и воинские марши.

— Спасибо за добрый совет, Пётр Иванович. Сейчас велю князю Борьке Голицыну — пусть составит указ по музыкантам. Получишь его, так в сей день и вышли мне в Преображенское твоих людей.

— Сочту за честь, ваше царское величество...

И действительно, царский указ о том состоялся в тот же день, 7 сентября. Из новоприборного солдатского Бутырского полка в Преображенское было взято хорошо обученных пять флейтщиков и пять барабанщиков. А потом ещё пять маленьких барабанщиков, из подростков, взятых в полк из государевых сел. Через несколько дней Пётр I поблагодарил генерала:

— Твои барабанщики чудеса творят на воинских играх. Дашь команду — сразу лее её отбивают как горох. А флейтщики — так те моими любимцами стали. Одарил каждого рублём в первый же день. Я их всех повелел одеть в кафтаны воинские из сукон аглицких голубых.