Четырнадцатое, суббота

–  А Шема Ханство на юге, - Лева ткнул пальцем в разложенную на койке карту.
– Я знаю туда короткую дорогу. Все обычно или через наше Николаево ездят, или немного южнее, там тракт более накатанный. По-любому это триста верст с гаком получается. Я знаю прямой путь, вполовину короче. Это как раз через долину, где водятся безвздоховые одноруки.

–  А НИИКоГО на севере, - сказал Вольф.
– На окраине небольшого городка, уже почти в Кощеевом царстве.

–  Кстати, кто знает, что вообще означает эта аббревиатура?
– спросил я.

–  НИИКоГО?
– переспросил Вольф.
– Научно-исследовательский институт колдовства, гадания и оккультизма.

–  Понятно. В общем, дело ясное, что дело темное, - сказал я.
– А вот интересно, почему к этому, великому и ужасному, ломится столько народу?

–  Каждый хочет попросить что-нибудь для себя. Например, перевоспитаться в добропорядочного, почтенного семьянина.

–  Или добиться типа апелляции по результатам вступительных экзаменов в университет, - добавил Лешек.

–  Или откосить от армии, - предположил Лева.
– Ведь Алмазная долина уже много лет всё воюет и воюет, захватывая новые царства и королевства, а сколько ребят при этом гибнет! Я слышал, перед рекрутским набором некоторые специально на воровстве попадаются. Чем на войне погибнуть, лучше уж в тюрьме сидеть.

–  Сидеть… - задумавшись, повторил я.
– Некогда сидеть! Пойду, куплю что-нибудь похавать в дорогу, да двинусь в путь. Юг, север, восток…

–  Не понял, - сказал Лешек.
– Не "двинусь", а "двинемся"! Ты что, думаешь, мы тебя как бы бросим?

–  Я не могу вас принуждать. Вы уже пришли, куда хотели и найдете здесь то, что вам нужно. Зачем вам рисковать?

–  Нет, это не по-людски, - сказал Вольф.
– В беде товарищей не бросают. Мы поможем тебе в твоем деле или погибнем вместе с тобой.

–  Поможем, - подтвердил Лев.

Мы закупили на местном рынке необходимый провиант и разную мелочь в дорогу. У одного барахольщика мне приглянулась замечательная антикварная подзорная труба. В медном корпусе, раскладная, с такой, наверно, плавал Колумб или Магеллан, просто загляденье. Я не удержался и купил ее за целых два ендрика.

Вернувшись в трактир, мы решили немного перекусить, а точнее плотно пообедать. В зале хрипло играл допотопный фонограф. Почти все столики оказались занятыми, только за одним одиноко сидел капитан местной гвардии и в задумчивости разглядывал пустой стакан.

–  Разрешите?
– спросил я.

–  Садитесь, - индифферентно произнес капитан, кивком указывая на свободные стулья.

Он был лишь слегка под градусом, то есть не в нужной кондиции и поэтому как-то не очень расположен к беседе. Мы заказали еды и выпивки на пятерых.

–  Кого-то еще ждете?

–  Нет. Но вы разве нам компанию не составите?

–  Угощаете?

–  Чего б не угостить хорошего человека!

Капитан сразу повеселел, было видно, как жажда общения стала прорываться наружу.

–  Что, жалование задерживают?
– сочувственно спросил Лева.

–  Какой там задерживают, полгода уже не платили. И за что только кровь проливали! А ежели военному не платить, чем он тогда жив будет? Только вот продажей трофеев и живем, да уж почти все распродали. Кстати, сапоги не нужны? Скороходы. Почти новые, всего пятьсот верст пробег. Каблуки целые, подметки не стоптаны, набойки еще родные, супинатор там, все как положено. Полтора целковых прошу.

–  Возьмем обязательно, - сказал я.
– За рупь.

–  Ладно, уступаю. Только бутылочку тридевятского красного в придачу.

–  Слушай, а не знаешь ли, где коврик-самолетик по дешевке раздобыть?
– спросил Вольф.

–  А зачем вам? Тут ведь все равно нигде не полетаешь.

–  Да мы, понимаешь, в дорогу дальнюю собираемся. Там пригодится.

–  Понял, вопросов нет. Могу посодействовать. За два целковых сторгуемся. Триста часов налет, но они и по тысяче летают. Шемаханского производства.

–  Отлично, дай адресочек.

–  Да ладно, вот откушаем и провожу. Давайте выпьем за вас, добрые люди, не буду расспрашивать, кто вы и что затеваете, но пусть вам улыбнется удача!

–  Спасибо, друг, - сказал Лева.

Мы чокнулись, выпили и приступили к еде

–  С кем же это вы всё воюете?
– спросил я.

–  Да с кем, а то не знаешь.

–  Я приезжий.

–  А-а! Дык то с тридевятым на западе, то с тридесятым на востоке. А скоро, слухи идут, на Шема Ханство двинем. Как только зарплату выдадут, считай завтра в поход. А там, глядишь, и за Сине-море подадимся. Вот флот достроим в Тридесятской провинции и, как говорится, прощай, любимый город…

–  И зачем все это?

–  Как зачем? Политика… Оно ж как, надо помогать братским народам развивать дело свободы и народовластия и сметать тоталитарные режимы на благо людей и нелюдей. Все вместе и Кощея одолеем, тогда в свободном обществе заживем сыто, богато и счастливо…

–  А там, за кордоном, говорят, что в Алмазной долине народ и так живет, скажем, не бедно.

–  Какой там! Враки все это. Есть, конечно, кучка богатеев, они и жируют. А у простого человека, если и заведется в кармане медный грошик, так вон там, за столиком он его и проиграет. Или пропьет.

–  Ну что ж, - подытожил нашу беседу Лева, поскольку наша трапеза была практически завершена.
– Ты извини, капитан, нам еще в путь собираться. Отведи нас за ковром, за сапогами, а то правда, дел полно.

Капитан повел нас через центр города к другой его окраине. Мы прошли мимо "капитолия", то бишь резиденции великого и могучего, мимо фонтана и статуи конкистадора в шлеме, стоящего на груде костей каких-то животных. Оказывается, в городе существовало еще одно каменное здание. Оно открылось нам в следующем переулке. К нему вела широкая длинная лестница, а само строение украшала колоннада с атлантами.

–  Университет, однако, - уважительно произнес Лешек.

На ступенях лестницы митинговали студенты, одни выступали, другие кричали, третьи размахивали транспарантами. Им оппонировала горстка пожилых, но весьма агрессивно настроенных граждан, назревала конфликтная ситуация.

–  Чего они хотят?
– спросил я.

–  Молодежь требует прекратить экспансию, - ответил капитан, - разоружиться и ввести в стране коллегиальное правление на выборной основе.

–  А те, что с ними спорят?

–  А это монархисты. Хотят, чтобы царь из-за Синя моря вернулся, снова правил. Да только царь-то, говорят, помер давно, а законных престолонаследников нету. Была у царя дочь, но он от нее отрекся. Не выбирать же его, царя-то!