Чичерин

Положение создалось безвыходное, и 18 июня 1918 года эсминец «Керчь» по приказу Советского правительства расстрелял Черноморский флот. В Москву пришел последний рапорт эсминца:

«Всем, всем! Погиб, уничтожив те суда Черноморского флота, которые предпочли гибель позорной сдаче Германии».

Несмотря на невероятно трудную обстановку, Георгий Васильевич не терял надежды, что переговоры станут сильнее пушек. Но очень нужна искусная дипломатия, она одна может помочь, казалось, безнадежному делу.

И в этих-то условиях, когда советская дипломатия пыталась оттянуть столкновение с превосходящим по силе противником, Троцкий с его «сверхреволюционностью» выступил за решительные меры, которые несли с собой угрозу утраты Советского государства. Русская революция может погибнуть, твердил он, но ее гибель явится толчком для революции на Западе.

Троцкий через своих сторонников в НКИД чинил препятствия в выполнении внешнеполитических задач. Занимая пост наркома обороны, он постоянно вмешивался в дела НКИД, а зачастую пытался вести самостоятельные переговоры с иностранными представителями.

12 июля 1918 года Чичерин, в некоторой степени подводя итоги многомесячной борьбы с троцкизмом, писал, что «Троцкий любит театральное громовержество и хочет теперь повторить декабрьско-январские эксперименты… Масса энергии идет на борьбу с этим, так сказать, неотроцкизмом». Троцкий шел навстречу провокационным действиям германских дипломатов и вообще восстанавливал против Советской России и Германию и Антанту.

Благодаря неустанной поддержке Ленина и каждодневной помощи со стороны ЦК удавалось нейтрализовать пагубное влияние троцкизма на внешнюю политику. Растущий авторитет и влияние Чичерина и других ленинцев обеспечивали правильную деятельность НКИД.

Но были трудности в отношениях и с некоторыми деятелями наркомата. Полпред в Берлине Иоффе часто проявлял отнюдь не лояльное и просто не товарищеское отношение к Чичерину. Из-за этого страдало дело. Нарком по указанию правительства передал немцам ноту, в которой говорилось, что флот может вернуться в Севастополь, если будут прекращены военные действия на всех фронтах и сам Севастополь будет освобожден от немецких войск. Иоффе в Берлине от себя сообщил властям, что флот будет возвращен, если будет мир с Украиной.

Ленин сначала не вмешивался в эти разногласия. Потом предложил Иоффе «не нервничать», ибо «исправлять (и создавать новую) дипломатию — дело трудное. Festina lente» [13] .

Но Иоффе упрямился.

Обнаружив усиливающееся раздражение в отношениях Иоффе и наркома, Ленин пишет в Берлин: «Я следил внимательно за Вашими письмами и убежден непреклонно, что трения эти неважные (хаос везде, неаккуратность везде — во всех комиссариатах, и от этого зла лечение медленное). Терпение и настойчивость, и трения уладятся. Чичерин превосходный работник. Ваша линия вполне лояльно проводит Брестский договор, успех у Вас ужеесть, по-моему, — а отсюда вытекает, что трения легко уладим» [14] .

13

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 80.

Не делай наспех ( латин.).

14

Там же, стр. 87–88.

Иоффе и тут не соглашается. Тогда Владимир Ильич через месяц, 1 июля, пишет еще раз: «Сердит я на Вас, по правде сказать, до крайности. Людей мало, все переработались до чертиков, а Вы устраиваете такую вещь: много деловогопишете в личномписьме ко мне (последнем, карандашом) и вставляете ряд личныхвылазок, выпадок, шпилек и проч. против Чичерина («ненастоящий» м-р и т. п.). Чичерину же пишете: «перспективы в письме к Ленину».

Это же ведь черт знает что такое!

Конечно, Чичерин спрашивает у меня письмо, я показать не могу, не желая быть орудием склоки. Выходит порча делу и порча отношений.

Чичерин — работник великолепный, добросовестнейший, умный, знающий. Таких людей надо ценить. Что его слабость — недостаток «командирства», это не беда. Мало ли людей с обратной слабостью на свете!

Работать с Чичериным можно, легко работается, но испортить работу даже с ним можно» [15] .

15

Там же, стр. 111.

После этого письма Ленина и дополнительного поручения Красину внушить Иоффе, чтобы он «держал себя как посол, выше которого нарком иностранных дел» [16] , Иоффе прекратил свои попытки «перенесения наркомата в Берлин». И если Чичерину и не довелось полностью узнать, как заботился о нем и берег его Ленин, тем не менее он на каждом шагу ощущал ленинскую поддержку.

Переговоры затягивались. Прошло уже несколько недель после встречи в Москве, а германское правительство так и не проявило интереса к ним. Чичерин посылал запросы в Берлин, пытался разузнать что-нибудь у Мирбаха, но бесполезно — немцы не спешили.

16

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 112.

Наконец 20 июня 1918 года открылось первое заседание финансово-политической комиссии, а вскоре под настойчивым влиянием НКИД немцы были вынуждены назначить заседание и политической комиссии.

Враждебная позиция германского правительства по отношению к Советской России, постоянные вымогательства уступок, сопровождаемые угрозами и ультиматумами, выматывали силы. Как Германии хотелось казаться сильной и непобедимой! А ее силы были на исходе, в стране царила страшная разруха, народ жаждал мира.

Рассказывая об одной из своих встреч с наркомом летом 1918 года, очевидец тех дней Е. Я. Драбкина писала:

«…На долю Чичерина выпала тяжелейшая миссия: он должен был вручить договор торжествующим победителям, а затем на протяжении долгих месяцев встречаться с ними, выслушивать их наглые претензии, не давать повода для провокаций.

Он делал все это с абсолютным самообладанием, ровно, тихо, незаметно. Глядя со стороны, можно было подумать, что это дается ему без труда и насилия над собой.

Когда я вошла в кабинет Чичерина, он показывал Маркину какую-то книгу. Подойдя, я увидела, что это «Божественная комедия».

Видимо, заканчивая разговор, Чичерин сказал Маркину:

— Седьмой круг ада предназначен для тиранов, которые жаждали золота и крови. Если бы Данте писал «Божественную комедию» сегодня, он наверняка поместил бы в седьмой круг прусских юнкеров с их закрученными вверх усами…»

Кто мог предположить в то время, что в Москве назревали события, которые грозили сорвать все, что было достигнуто до сих пор?