Чингисхан. Сотрясая вселенную
Шрифт:
В Китае было нечто подобное оплате услуг воинов, но Эйрих презирал китайцев. Потому что они имели многократно более многочисленную армию, но не смогли защитить свою страну. Они боялись кочевников — никакие зарплаты не могут перебороть этот страх, а у них они ещё и были низкими.
Но римляне заставили Эйриха пересмотреть свой взгляд.
«Экипировка воина за счёт вождя, оплата его службы за счёт вождя, но и обязанностей у них будет куда больше», — размышлял он. — «Тренировки, никакого хозяйства — только война и подготовка к ней. А ведь это...»
Это настоящая армия. У римлян настоящая армия,
Но для такой армии нужны деньги. Много денег.
«Нужна торговля», — подумал Эйрих. — «Но чем? У нас ничего нет».
На грабежах крепкую армию не построить. Слишком уж нестабильное это дело. Нужны надёжные источники снабжения деньгами.
«Похоже, Аларих обречён получить от меня удар в спину», — подумал Эйрих. — «Он не сможет дать мне то, что даст западный император».
Но это больше похоже на рисунки в болотной грязи — он ничего не знает о раскладах в Италии и там сейчас может происходить всё, что угодно. Это нужно, как-то, исправлять.
Татия отправлять преждевременно — он ещё не получил от Эйриха ничего, кроме женщины и дырявой халупы. Золото и серебро ему давать опасно, потому что тогда он может накопить сумму, которой достаточно для жизни в Афинах или в Константинополе.
Готы для скрытной разведки не годятся совершенно. Их видно издалека и они бросаются в глаза в толпе. О какой разведке вообще может идти речь?
«Купцов бы...» — подумал Эйрих. — «Эти прощелыги в любую щель пролезут, всё вынюхают — это у них в кровь впитано...»
— Дельное ты предлагаешь, — заговорил вдруг Наус. — Полезное.
Он уже сидел перед костром и сосредоточенно точил топор.
— Долго думал, — бросил Эйрих, после чего встал и пошёл к своему коню.
Инцитат требовал особого ухода. И Эйрих мог ему его дать.
— Хороший, хороший... — шепнул он коню на правое ухо, гладя по гриве.
Конь, действительно, был на загляденье. Ни одного солида не жалко.
Сколько им тут сидеть? Пока раненые не смогут ходить. Овец они кормят в глубине ущелья, куда падает солнце и где росла сочная трава, сейчас пожелтевшая и опавшая к земле — овцы неприхотливы и им сойдёт даже такая.
Небольшая и смутная тревога теребила сердце Эйриха. Что-то шло не так.
Вот, вроде разделались с разбойниками малой кровью, но, всё же, поистрепались в бою. Даже Эйрих получил стрелу в бок, пусть и не пробившую его кольчугу. Сейчас напади на них кто...
/19 января 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, на тракте/
Квестор Тулий Веннон Гамала озадаченно почесал затылок.
Трупная вонь доносилась из-за кустов — там уже задумчиво расхаживали его подручные, пытающиеся понять, что именно здесь произошло.
Тулий был назначен квестором всего полгода назад, сумев перебить цену слишком жадного Марка Глабиона Кана, претендовавшего на сочную должность. До этого Тулий, с семнадцати лет, служил в V-ом легионе «Македоника». (1) Ожесточённые схватки с варварами, затем передислокация в Азию, затем в Грецию, а потом и в Сирию-Палестину — император
таскал пятый легион по империи так часто, что их даже начали называть «топтунами».Покончив со службой в должности центуриона, Тулий расстался со всеми своими сбережениями, чтобы получить должность квестора в Ахейе. И получил...
Работа его была несколько странной — он еженедельно заполнял табулы с докладами о положении дел в муниципии для эдила, а когда происходила какая-то ерунда, отправлялся на место, чтобы выяснить все детали и получить дальнейшие инструкции от эдила.
Его полномочия распространялись только на муниципию, хотя он знал, что в других провинциях у квесторов их гораздо больше. Но в Ахейе свои порядки, поэтому он, пока что, даже не пытался понять, почему полномочия связывают его, исключительно, с городом.
Правда, в последние несколько дней он залез на «чужую территорию» — удалился от Афин так далеко, что если бы не знал, что всё ещё в Ахейе, подумал бы, что покинул провинцию.
Странное убийство Фотиса Самароса с охраной — это дело, которое можно было бы легко спустить на тормозах. Рабы отравили хозяина, убили охрану и сбежали — такое сплошь и рядом! Зачем тратить на это время, силы и ресурсы?
Но губернатор хочет, чтобы дело расследовали с особой тщательностью, поэтому Тулий сейчас преследует группу рабов с гружёными телегами, в ходе чего подмечает странные детали, которые совершенно не бьются с его первоначальными выводами...
Во-первых, почему босоногие идут группой, будто связаны между собой? Почему группа такая большая? Почему около пятидесяти-шестидесяти членов группы обуты и тяжелы?
Во-вторых, что произошло прямо здесь? Как рабы сумели не то, что отбиться от, явно, варварских разбойников, так ещё и перебить их? Почему так много расколотых кольчужных колец валяется на дороге? Зачем они тягали телеги по грязи?
И в-третьих, зачем Тулий вообще углубляется в такие вопросы? Почему он пытается составить какую-то картину, когда ему всего-то и надо, что найти и захватить беглых рабов, чтобы всё стало кристально ясно?
— Они пошли на северо-запад, — сообщил центурион Деций Азина.
Неплохой легионер, правда, выбрал совсем не ту службу. В Ахейе, при муниципии, приходится, день за днём, скучать и развлекать себя выпивкой напополам с разговорами. То ли дело настоящие легионы...
Тулий пресёк свои ностальгические мысли, которые неизбежно приведут его к воспоминаниям о бойнях, в которых ему пришлось поучаствовать когда-то.
«Хороша легионерская служба, но как война — хоть вешайся», — подумал он с усмешкой.
— Что делаем? — поинтересовался центурион.
— Что-что? — посуровел Тулий. — Идём за ними. Догоняем и вяжем. Что же ещё?
— Есть, квестор, — стукнул себя по груди центурион. — Центурия! В походную колонну — становись!
И они пошли по пересечённой местности.
Тулий, восседающий на Марсе, казённом вороном коне, с философским видом осматривал окрестности. Слишком его работа походила на предыдущую. Правда, платят тут неплохо, но однообразие жизни и работы угнетало.
«Ничего, пять-шесть лет в квесторах, а потом и на эдила накоплю», — успокаивал он себя. — «В Египет попрошусь или в Африку — чтобы потеплее, побезопаснее...»