Чиновникъ Особых поручений

Все присутствующие покосились на юрдиректора Вениамина Ильича Лунева и дружно сделали вид, что совсем-совсем ничего не знают о недавнем безобразнейшем пьяном дебоше, что учинил его старший отпрыск в престижном столичном ресторане «Роше де-Канкаль». Особенно же ничего не знал (даже вспоминать не хотел!) директор-распорядитель Русской Аграрной компании Геннадий Арчибальдович Лунев — который по результатам «небольшого обеда в родственном кругу» досыта наобщался с полицией и выслушал много интересного от тех, с кем его кузен попытался устроить драку. А, еще ему пришлось оплатить солидный счет, в который вошли синяки официантов, битая посуда, а так же замена одного зеркала и трех витрин.

— Принято решение направить Виктора в персидское представительство Компании, где в ближайшие пять-семь лет его самочувствие должно значительно окрепнуть…

Почтенный отец дебошира-пьяницы по-прежнему демонстрировал каменное спокойствие — но вот его младшенький, сопровождавший родителя на правах помощника-референта, покрылся красными пятнами нервного румянца. Впрочем, даже он понимал, что лучше помирать от скуки в пыльном и жарком Тегеране, нежели развлечься парочкой дуэлей в прохладном Санкт-Петербурге.

— Пост распорядителя «Лесопромышленной» займет нынешний ее технический директор Томилин Эразм Венедиктович.

С последними словами председательствующего двери в конференц-зал ненадолго распахнулись (никаких чудес, всего лишь скрытая под столом кнопка звонка), и члены Директората смогли воочию увидеть новичка. Пока тот слегка неуверенно устраивался в кресле, «старожилы» успели его не только рассмотреть, но даже и составить первое мнение, причем в большинстве своем положительное: последние полгода именно это недавний выпускник столичного Лесного института фактически и управлял Лесопромышленной компанией. Заявки от коллег выполнял вовремя, конкурентов душил даже чуточку быстрее ожидаемого, на дополнительное финансирование особо рот не разевал, обходясь внутренними резервами… Ну а что молод, малость трудоголик и амбициозен, так это ничего — в Совете директоров почитай все такие. Кого не возьми, так или идейный борец за денежные знаки (в любой валюте, ага, главное чтобы побольше), или их личные деловые интересы так переплелись с интересами Компании, что без бутылочки хорошего коньяка вот так сразу и не разберешь…

— Что там у нас далее в повестке? Подготовка подразделений к переходу на пятилетнее опережающее планирование своего развития. Господа, все помнят, что у нас на это остался последний год? Хорошо. Надеюсь, сдать отчеты тоже никто не позабыл…

Секретарь-референт едва заметно дернулся подскочить из-за углового столика, не сразу сообразив, что последняя фраза была риторической.

— Так-с, теперь к вопросу о Сберегательном банке.

Надо заметить, что сей вопрос был для членов Директората просто-таки чрезвычайно волнительным. Кредиты на разные цели, без долгих формальностей да под низкий процент — ох, как же сладостно сие звучало!!! Понять волшебность этих слов в полной мере мог лишь тот, кто хоть раз сталкивался с постоянной нехваткой оборотного капитала. Или все более заметной недостачей наличных бумажных ассигнаций в Российской империи вообще — причем за это благодарить надо было исключительно министра финансов Витте. Который, готовя страну к введению золотого рубля в тысяча девятисотом году, упорно «сжимал» имеющуюся денежную массу, приводя ее в соответствие с имеющимся в казне золотом, и плевать хотел на «мелкие шероховатости и временные неудобства».

— Первое: на должность исполнительного директора акционерами утвержден Яков Андреевич Рекк.

Референты шустро обнесли присутствующих биографическими справками будущего «хозяина» Сбербанка, так что следующие несколько минут в помещении слышался лишь размеренный шелест страниц, да редкий шорох-скрип чернильных ручек по бумажной глади блокнотов.

— Второе: решением акционеров всем подразделениям Компании закрыт любой кредит в «Сберегательном».

— Как так?!!

Услышав странное эхо, директор Агрокомпании Геннадий Лунев недовольно покосился на коллегу-управляющего «Русской всеобщей телефонной компанией», чьи печальные глаза и выдающийся нос не оставляли никаких сомнений в его происхождении. Собственно, как и фамилия Фрейденберг.

— Господа, я знаю не больше вашего. Предположения есть, но пока я оставлю их при себе… Да, Геннадий Арчибальдович, прошу вас?..

Проигнорировав недовольную гримаску «телефониста», главный аграрий Компании поинтересовался: нельзя ли рассмотреть возможность выделения его подразделению дополнительного финансирования из каких-нибудь стороних источников — очень уж важная и безотложная нужда у него образовалась в последнее время? Намек господин Председатель понял, но порадовать ничем не смог:

— Общий бюджет следующего года уже утвержден, и никакому изменению не подлежит! Что касается «американских» денег, предназначенных на развитие Компании — то ответственно заявляю, что и они полностью распределены и забюджетированы.

Уныние, охватившее после этих слов широкие директорские массы, можно было ощутить даже с закрытыми глазами — причем особенно сильно фонили разочарованием фракции «механиков» и «гальванистов». Первая состояла из страстного станкостроителя Герта и ценителя сверхточной механики Лазорева, имея за плечами влиятельную группу поддержки из Луцкого с Бенцем, и директора НИИ «Стали и Сплавов» Грум-Гржимайло. Во второй собрались такие столпы русской электротехники как Доливо-Добровольский и Лодыгин, а их не столь авторитетные, зато более многочисленные единомышленники обретались как в «Лабораториях Менделева», так и в кыштымском «санатории с физико-математическим уклоном» профессора Пильчикова. Сразу после образования обе фракции некоторое время легонько враждовали на почве справедливого дележа финансовых потоков, но… Но чем дальше, тем больше начали сближаться на почве общих интересов — которые были столь обширны, что бюджеты вверенных им подразделений уже третий год подряд жалобно трещали, будучи не в силах вместить в себя весь их творческий гений и энтузиазм. Надо сказать, ОЧЕНЬ немаленькие бюджеты! Кроме того, было еще одно обстоятельство, примирившее фракции между собой — вернее сказать, общая неприязнь к одной конкретной личности.

— Андрей Владимирович, тогда могу ли я, с вашего позволения, обратиться со своим запросом напрямую к акционерам?

— Я-то не возражаю, вот только есть ли в этом смысл?

— Уверяю вас, есть.

Проигнорировав чье-то ироничное хмыканье, господин Председатель доброжелательно кивнул:

— Гм, ну что же… Михаил Александрович сейчас где-то в финских шхерах Виролахти, участвует в охоте вместе с государем-императором. Григорий Дмитрич нынче тоже недоступен: не далее как вчера срочно отбыл в Геленджик к супруге и народившейся дочери — а перед этим высказал настоятельное пожелание, не беспокоить его хотя бы до конца текущей недели. Что касается Александра Яковлевича, то он в заграничной служебной поездке, из которой вернется только через десять… Вернее, уже девять дней.

Уточнять, в интересах какого ведомства князь Агренев совершает очередное командировочное турне, председательствующий мудро не стал. Во-первых, он и сам числился чиновником вне штата сразу в двух министерствах, и руками-ногами отпирался от того, чтобы примерить еще и вицмундир Министерства путей сообщений. А во-вторых, ему это попросту было неинтересно — своих забот полон рот!

— Ваш вопрос обождет до следующего понедельника?

— Не уверен…

Поглядев на пустующее место Главного инспектора условий труда, супруга которого будто специально разродилась в самое неподходящее время, Геннадий Лунев продолжил гнуть свою линию:

— Точнее уверен, что тогда уже будет поздно! Андрей Владимирович, возможно, мой запрос получится обсудить посредством телеграфа?

Вот!!! Вот из-за этой наглости и напористости, с которой директор Русской Аграрной компании раз за разом буквально выбивал себе дополнительное финансирование, «механики» с «гальванерами» и заключили негласный союз. Мало того, что бюджет РАК больше, чем у них четырех разом, так этот!.. Гм, коллега, умудряется раз за разом откусывать в свою пользу еще и дополнительные дольки денежного «пирога», другим оставляя жалкие крошки!

— Хм?.. Вижу, ваше дело действительно не терпит отлагательств. Господа, никто не против небольшого перерыва?

Возражать в такой мелочи Председателю не стали. Правда, пока члены Директората дышали свежим никотином или инспектировали сантехнику в уборной (тут уж кому что важнее), среди них прозвучала парочка довольно острых анекдотов про «Черную бездну», которой сколько денег не дай, все проглотит и обязательно попросит еще… Хотя, конечно, все держали себя сугубо в рамках. И даже не злорадствовали, когда по возвращении в конференц-зал на лице дорогого Геннадия Арчибальдовича обнаружилась странно-задумчивое выражение, временами переходящее в легкую озабоченность. Птица обломинго, она ко всем может прилететь! Хорошо бы, если бы к некоторым она заглядывала почаще, а в идеале вообще свила гнездо.