Чистилище

— Мне кажется, мы действительно ничего не добьемся от него и от других тоже, — сказал Александр, повернувшись к Донати. — Ты присутствовал, когда они надевали чистую одежду?

Комиссар покачал головой.

— Я не падкий на развлечения.

— А я падкий, — ответил Александр и ткнул пальцем в сторону Шардта. — Я бы с удовольствием осмотрел верхнюю половину его тела.

Донати искоса взглянул на него.

— Что, прости?

— Я бы с удовольствием осмотрел верхнюю половину его тела, — невозмутимо повторил Александр.

Впервые за время допроса арестованный начал проявлять хоть какие-то эмоции. С ненавистью глядя на Александра, он спросил:

— Это разрешено? Розин здесь вообще может присутствовать? С каких это пор прессу допускают к полицейским допросам?

Донати сделал вид, что удивился.

— Только что прикончил нескольких священников, а теперь взывает к закону, вот тебе на!

Он дал знак охраннику возле двери, чтобы тот подошел.

— Коллега, помогите выполнить моему другу его заветное желание!

Без особых разговоров полицейский задрал на Шардте пуловер и футболку. На спине виднелись многочисленные кровавые полосы, некоторые затянулись, некоторые были заметно свежее.

Александр тихо произнес:

— Totus tuus, Domine. Hic iacet pulvis, cinis et nihil. Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa. «Всецело твой, Господь. Здесь не осталось ничего, кроме пыли и пепла. По моей вине, по моей вине, по моей большой вине».

Именно так звучала покаянная молитва тайного ордена «Totus Tuus», когда они занимались самобичеванием. В мае Александр часто видел такие шрамы, даже у Елены, которая воспитывалась в приюте для сирот, которому покровительствовал тайный орден. На вопрос, заданный Александром отцу, он наконец получил ответ. Орден не был полностью уничтожен, он все еще продолжал свою деятельность. И даже больше — он был замешан в убийствах священников.

— Проклятие! — прошипел Донати. — Почему я сразу не догадался?

— Лучше бы ты похвалил мою сообразительность, Стельвио! Я уверен, что такие же шрамы покаяния мы найдем и у двух других арестованных. Боль телесная — неотъемлемая часть при духовном росте, и с помощью этого орден «Totus Tuus» обеспечивает свои ряды верными, но безвольными последователями. Мне кажется, на швейцарской гвардии можно поставить крест. «Totus Tuus», похоже, всерьез решил использовать швейцарцев в качестве своего орудия.

— Где же еще можно найти кучу таких убежденных католиков, которые натренированы на ближний бой и обращение с оружием, — добавил Донати. — Отличные наемники для ордена.

Александр кивнул, но в мыслях был уже где-то далеко отсюда.

— У убитых священников не находили свидетельства бичевания? — после паузы спросил он.

— Нет, — коротко ответил Донати.

— Это точно?

— Абсолютно. В двух случаях я лично присутствовал на осмотре тела, а в случае с Джорджио Карлини прочитал каждую букву отчета о вскрытии. Такие шрамы наверняка бы там упомянули.

Вернер Шардт, который по-прежнему сидел с задранным свитером, сказал:

— Мне холодно.

Александр, с отвращением взглянув на него, бросил:

— Мне тоже.

15

Пеша, четверг, 29 сентября

Ночью непогода улеглась. Когда утром Энрико встал и подошел к окну, небо все еще было серым и мрачным, но дождь прекратился.

«В лесу, наверное, по-прежнему грязно. С другой стороны, неизвестно, как давно перестал идти дождь», — подумал он. Чуть помедлив, Энрико позвонил в отель Ванессе Фальк и договорился о поездке в горы. Через час она обещала быть у него. Он плотно позавтракал и вышел на парковку. Пахший дождем воздух был влажным, над горами висели тяжелые тучи. Скопище туч напоминало кисть защищающегося человека. Энрико глубоко вздохнул и покачал головой. Он не хотел зацикливаться на этом. Принимая во внимание таинственные вещи, которые здесь происходили, ему не стоило выдумывать еще что-то самому.

Коротко просигналив, Ванесса известила о своем прибытии. Ее желтый автомобильчик, взятый напрокат, как раз переезжал мост.

Энрико пошел ей навстречу, открыл дверь с пассажирской стороны и, бросив куртку на заднее сиденье, втиснулся внутрь. Маленькая машина показалась ему не особо удобной, но в горах дороги узкие, и в этом плане она была весьма практичной.

Ванесса хорошо подготовилась к поездке. На ней были сапоги до колен, плотные джинсы и рубашка из того же материала, а поверх нее — жилет с многочисленными карманами. Свою рыжую гриву она собрала в конский хвост. Теперь она выглядела не как ученый-теолог, а как модель из каталога туристической одежды. В очередной раз Энрико отметил про себя, что Ванесса — очень красивая женщина. В то же время у него мелькнула мысль, что он до сих пор не прояснил для себя полностью ее мотивы. Неужели ею действительно двигало лишь научное любопытство?

— Доброе утро, Индиана Джонс, — бодро приветствовал он ее. — Какой затерянный храм вы хотите открыть сегодня?

— Может быть, этрусский, для начала было бы неплохо, — ответила она, разворачивая «фиат» и направляя его обратно к мосту. — Будем ездить, как в школе вождения. Вы мне просто говорите: «Едем прямо».

— Договорились, — широко улыбнувшись, согласился Энрико. — Мужчинам всегда приятно слышать подобные вещи от женщин.

Она смерила его злым взглядом, но он так и не смог определить, серьезно это или просто видимость. Вчерашняя непогода оставила заметные следы. Они часто переезжали через упавшие ветви и сучья, дорога во многих местах была покрыта слоем грязи. Ванесса соблюдала умеренную осторожность и ехала очень медленно. К счастью, встречного движения почти не было.

— Здесь практически никого нет, — произнесла Ванесса.

— Меня это тоже удивляет, — сказал Энрико. — Елена думала, что здесь будет уйма журналистов, которые устроят паломничество к месту рождения антипапы. Но до сего времени, кажется, она единственная из журналистской своры интересуется Борго-Сан-Пьетро.

— Я не нахожу здесь ничего удивительного. Наверное, все редакции и телеканалы отправили всех доступных журналистов в Неаполь. Там происходят актуальные события, новости просто бьют фонтаном. А Борго-Сан-Пьетро никуда не убежит. Когда страсти вокруг Церкви истинной веры и нового понтифика улягутся, деревня еще переживет свой звездный час.

— А что там нового в Неаполе? Папу Кустоса приняли достойно или кто-то зло отзывался о нем?

Ванесса удивленно взглянула на него, чтобы потом снова сконцентрироваться на дороге.

— Разве вы не читаете газет, не смотрите телевизор, не слушаете радио?

Энрико покачал головой.

— Что касается сенсационных событий и новостей, то я сейчас в этом плане самоснабженец.

Ванесса рассмеялась.

— Тогда вы, конечно, не знаете, что Папу Кустоса, прибывшего вчера вечером в Неаполь, приняли без особого восторга. Представители антицеркви повсюду отказывались с ним говорить. Для них он фальшивый понтифик, еретик и, по мнению большинства, вообще антихрист. Конечно, средства массовой информации раздули эту тему.

— А что Кустос? Как он на это отреагировал?

— Он нашел убежище в одном из монастырей, который остался верен прежней Церкви. О Кустосе редко говорят, некоторые предполагают, что он не хочет провоцировать антицерковь резкими высказываниями и пытается за кулисами установить необходимые дипломатические каналы.

— Насколько я его знаю, это соответствует его поведению.

— Правильно, вы же в воскресенье познакомились с ним лично. Что он за человек?

— Ваш информатор в Ватикане действительно в курсе всех событий, Ванесса. Что касается Папы, я бы не осмелился составить его портрет лишь после одной короткой встречи. Но на меня он произвел весьма положительное впечатление. Мудрый, сдержанный человек. Такой не станет подкармливать журналистов сенсациями.