Чистосердечные признания

— Если ты думаешь, что это извращенно, то тебе надо познакомиться с моим кузеном. Он умеет гипнотизировать куриц.

Брови Хоуп взлетели, и она посмотрела на него, будто он сошел с ума:

— Как?

Дилан поднял правую руку:

— Он подчиняет их и заставляет сконцентрироваться на его пальце.

— Ты меня дурачишь, — засмеялась Хоуп.

Если его мать узнает, что он разболтал секрет о кузене Франке, она его убьет. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что в их ДНК имеются подобные гены, но ради того, чтобы услышать смех Хоуп, можно было рискнуть жизнью.

— Клянусь, это правда.

Она покачала головой, ее волосы упали вперед и коснулись правой щеки.

— Зачем кому-то гипнотизировать куриц?

— Думаю, потому что он может.

— Что он заставляет их делать под гипнозом? Выходить на сцену и вести себя, как люди?

Тихо засмеявшись, Дилан направился к ней.

— Они просто лежат и выглядят мертвыми, — он заправил сияющую прядь волос ей за ухо, и тыльная сторона его ладони коснулась ее щеки. — Моя тетя Кей на самом деле думает, что у него дар.

— Ты действительно ненормальный.

Ее волосы, завивающиеся вокруг его пальцев, были прохладными и очень мягкими.

— Ты мне не веришь?

— Нет.

От этого легкого прикосновения низ его живота сжался, и Дилан опустил руку:

— Я сказал тебе правду про устриц Скалистых гор.

— Ты так же сказал мне, что съел ящерицу.

— Нет, я не говорил этого.

— Ты позволил мне думать, что сделал это.

— Да, но это не ложь.

— Технически, может и нет, но ты хотел, чтобы я поверила в то, что не являлось правдой.

Он опустил взгляд по ее щеке к изгибу верхней губы.

— Ну, тогда, думаю, мы квиты.

— Думаешь, я тебе вру?

Он посмотрел в ее ясные голубые глаза — все такие большие и невинные.

— С того дня, как приехала в город.

Хоуп нахмурилась:

— Ты ведь всегда можешь проверить меня.

— Могу, но я не проверяю личную жизнь людей, пока у меня нет на это причин. Это против политики департамента. — Он помолчал, прежде чем спросить: — У меня есть причина?

— Нет.

— Ты не нарушала закон в последнее время?

— Насколько я знаю, нет.

— Никаких арестов за появление в общественных местах в неприличном виде?

— Нет.

— Сексуальное домогательство?

Она засмеялась:

— В последнее время — нет.

Дилан оглядел ее с головы до ног и обратно:

— Стыд-то какой!

Наклонив голову, она посмотрела на него краешком глаза:

— Вы со мной флиртуете, шериф Тэйбер?

— Милая, если ты задаешь такой вопрос, значит, я старею.

— И сколько же тебе?

— Почти тридцать восемь.

Ее губы изогнулись в соблазнительной улыбке, от которой в его груди разлилось тепло.

— Ты очень хорошо выглядишь для такого дедули.

— Миз Спенсер, вы флиртуете со мной?

— Может быть, — меж ее светлых бровей появилась морщинка. — Прошло так много времени с тех пор, как я флиртовала с кем-нибудь, но, думаю, это так. — Морщинка разгладилась. — Полагаю, ты — счастливчик.

Счастливчик. Дилан не знал, должен ли убежать к чертям собачьим или опрокинуть Хоуп на диван и показать ей, что значит слово «счастливчик». Он сделал шаг назад.

— Ты послала запрос на файл о Хираме Доннелли? — спросил он, снова меняя тему беседы и устанавливая между ними дистанцию.

Несколько секунд она смотрела на него так, будто не смогла уследить за внезапной сменой темы разговора. Потом, наконец, сказала:

— А-а, да. На прошлой неделе.

— Хорошо. Дай мне знать, если тебе понадобится помощь, чтобы разобраться с этим. — Хоуп встала, и Дилан сделал еще один шаг назад. — Мне лучше отвезти мальчишек домой и уложить их в постели.

— Их обувь наверху. Я принесу.

Она направилась к лестнице и выглядела почти так же, как той ночью на кухне, когда он поцеловал ее. После одного прикосновения Дилан не смог отодвинуться от нее достаточно быстро, и, как и той ночью, она не понимала, что сделала.

Хоуп поднялась наверх, прошла по коридору и зашла в комнату по правую сторону. Может, не стоило признаваться, что она уже очень долго ни с кем не флиртовала?

Может быть, она испугала его?

Ковбойские сапоги Уолли и один из голубых сникерсов Адама нашлись рядом с кроватью в гостевой комнате. Ползая по полу в поисках второй кеды, миз Спенсер спрашивала себя, излучала ли она какую-то ауру отчаяния, которая испугала Дилана до смерти. Может быть, из-за ее признания в том, что она давно не флиртовала, он решил, что с ней что-то не так? И может, он был прав. Хоуп встретила Дилана всего лишь неделю назад. Она не знала его по-настоящему, но когда он смотрел на нее или улыбался ей, или говорил с ней, ее грудь сжималась. А когда он касался ее, все мысли исчезали.

Хоуп зашла в кладовку и огляделась. Осматривая снаряжение для кемпинга, она услышала тяжелые шаги Дилана, который зашел в комнату. Сникерс нашелся рядом со спальными мешками, и, когда миз Спенсер вышла из кладовки, шериф стоял перед окном: высокий сильный мужчина, смотревший на озеро.

— Никогда не видел его отсюда.

Его плечи закрывали окно, слабая шестидесятиваттная лампочка над головой высвечивала золотые пряди, прятавшиеся в его волосах, и подчеркивала белизну футболки, заправленной в «Левисы».

Хоуп поставила кеду рядом с остальной обувью у кровати, затем подошла к шерифу. На самом деле ей не было видно, что за окном, но она не особо и хотела смотреть. Она все еще не чувствовала никакого трепета по отношению к красоте вокруг, но нужно было признать, что во всем этом было определенное спокойствие. Спокойствие, которое не найдешь на самом дорогом курорте и не купишь в самом модном спа.

— Вон там мой дом, хоть ты и не можешь видеть его отсюда, — сказал Дилан, указывая налево и отодвигаясь, так чтобы Хоуп могла увидеть. — Прямо там за этой большой желтой сосной. А видишь вон ту яркую звезду примерно на шестьдесят градусов к северу? — Когда Хоуп не сдвинулась с места, он обнял ее за талию и потянул, так что она встала перед ним. Ее спина оказалось прижатой к его твердой груди, его рука легла ей на бедро. Он показал на звезду: — Смотри прямо под этой светлой точкой. Это скала Подбородок дьявола. Прямо внизу ранчо «Даббл Ти». Там я вырос. Моя мать и сестра все еще живут там. Если бы на то была воля мамы, я бы тоже там жил.

От него исходил легкий аромат мускуса и одеколона, а кожа пахла прохладным ночным воздухом. Хоуп вгляделась в темноту, но там было не на что смотреть. Перед окном раскинулось пустое озеро, и лишь тонкие лучи света с ее крыльца и двора Абердинов проникали в темноту. Вместо того чтобы смотреть туда, куда указал Дилан, Хоуп наблюдала за его отражением.

— Я понимаю, что ты не хочешь жить на ранчо.

— Нет. Я вырос, гоняя коров и складывая сено. Это тяжелая жизнь. Которую нужно любить. Я не любил, но, может, Адам когда-нибудь полюбит. — Он помолчал мгновение, глядя вдаль, как будто мог видеть то, что она не видела. — Я не мог дождаться, когда выберусь из этого города. Уехал вскоре после окончания школы.