Чистосердечные признания

— Но вернулся.

— Да. Иногда нужно поездить по миру, чтобы понять, где на самом деле твое место. И иногда оно прямо там, откуда ты начал свой путь. Мне пришлось стать очень несчастным, прежде чем я захотел вернуться домой.

— Где же ты жил, что был так несчастен?

Их отраженные в стекле взгляды встретились, и он улыбнулся:

— Сначала в Канога-Парк, потом переехал в Чатворс.

— Ты жил в Лос-Анджелесе?

— Почти двенадцать лет. — Его рука на ее бедре чуть сжалась. — Я был детективом отдела убийств в управлении полиции Лос-Анджелеса.

— Я жила в Брентвуде.

— Вероятно, я мог бы догадаться об этом, — сказал он, передвинув руку ей на живот.

— Но выросла в Нортбридже, — добавила Хоуп. Она глубоко и размеренно дышала и думала, должна ли отстраниться от него или убрать его руку. Она снова почувствовала себя неуверенным подростком, каждая клеточка ее тела звенела от энергии. Но в отличие от тех давних невинных времен, она знала, куда заведут эти чувства, разжигавшие в ней пожар. Чего она не знала, так это хотела ли оказаться там с Диланом, и хотел ли он взять ее туда.

— Ты продвинулась немного дальше, чем я.

Жар его ладони проникал сквозь хлопок ее топа и согревал живот изнутри. С небольшим усилием Хоуп сдержала желание повернуться в объятиях Дилана и коснуться его так, как он касался ее.

— У Блейна уже были деньги, когда я вышла за него.

— Блейн — это твой муж? Он гей?

— Нет.

— Ты в самом деле вышла замуж за парня по имени Блейн?

— Да, а что не так?

Он покачал головой:

— Парень с именем Блейн не может хорошо намазывать масло на маффин.

— Не говори глупостей. Он вполне нормально может намазать маслом маффин.

— Точно. Но я же сказал "хорошо".

— Он очень умный мужчина, — ответила Хоуп, удивляясь, почему защищает бывшего мужа.

— Ага. И чем он занимается?

— Он пластический хирург.

В оконном стекле взгляд зеленых глаз переместился на ее грудь.

— Нет, все от природы.

Подняв глаза, Дилан улыбнулся без всякого раскаяния.

— Мне бы не понравилось, если бы это было не так. — Он прижал Хоуп к своей груди. — Что-то подобное может запросто лишить меня фантазий.

Хоуп застыла:

— Каких фантазий?

Зарывшись носом ей в волосы, Дилан посмотрел на ее отражение в стекле:

— Не думаю, что стоит говорить тебе.

— Почему? Я в них связана?

Она почувствовала, что он улыбается.

— В нескольких — да.

В нескольких?

В уголках глаз Дилана появились морщинки:

— У тебя с этим проблемы?

Разве? Вероятно, должны быть.

— С чем? С тем, что ты мечтаешь обо мне, или с тем, что я связана?

— И с тем и с тем.

Но у нее не было с этим проблем. Вообще. И даже совсем наоборот. Температура ее тела подскочила на несколько градусов, а веки опустились. Жар в животе распространился по бедрам, и Хоуп сжала ноги.

— Мне это нравится?

Его большой палец погладил ее живот и коснулся нижней кромки лифчика.

— Конечно. Я очень хорошо с тобой обращаюсь.

Ее груди потяжелели, а под тонким хлопком топа и нейлоном бюстгальтера соски напряглись, и там словно сосредоточились все чувства Хоуп, как будто Дилан уже трогал ее.

— Хочешь услышать, насколько хорошо?

У Хоуп перехватило дыхание, и она кивнула.

Опуская голову и легко касаясь кончиком языка ее уха, он наблюдал за ее отражением в оконном стекле,

— Тебе нравится, когда я делаю так, — прошептал он и нежно втянул в рот мочку ее уха. Его дыхание согрело щеку Хоуп, и по спине пробежала дрожь. Свободной рукой Дилан убрал золотистые волосы и скользнул ртом по шее. — И так. — Он целовал ее горло, и Хоуп наблюдала как его голова опускается к ямочке на ее шеи, чувствовала как он нежно втянул в горячий рот ее кожу, но прежде чем оставить там отметку, он двинулся дальше и медленно стянул бретельки топа и лифчика с плеч вниз по рукам Хоуп.

— Ты такая нежная, — сказал он, прижимая ее еще крепче к своей груди. — Даже нежнее, чем кажешься. — Его ладонь сжалась на ее животе, сминая рубашку в кулаке. Твердый возбужденный член прижимался к ягодицам Хоуп, и внутри у нее все стало жидким. Меж бедрами сгустилось желание — жаркое и влажное. Мысль о Дилане, обнаженном, занимающемся любовью, чуть не заставила ее повернуться и обхватить его ногами за талию. На мгновение Хоуп позволила себе немного пофантазировать о том, как снимает с него одежду и проводит руками по всему его телу, но, собрав остатки благоразумия, она напомнила себе, что не знает его достаточно долго, чтобы раздевать.

— Я не думаю, что секс — хорошая идея, — чуть слышно прошептала Хоуп.

Отражавшиеся в оконном стекле взгляды встретились.

— Кто говорит о сексе? — спросил шериф, прокладывая дорожку из теплых поцелуев к ее плечу. — Мы просто немножко пообжимаемся.

— Перед окном?

— Милая, здесь никого нет на мили вокруг. — Он вытащил подол ее топа из юбки и вернулся к делу. — Если я займусь с тобой любовью, это будет не тогда, когда два маленьких мальчика спят внизу. Я приду подготовленным и удостоверюсь, что у меня есть вся ночь, чтобы трогать тебя так, как я хочу.

Она совершенно забыла, что внизу спят два мальчика.

— Может, нам следует остановиться?

Он скользнул рукой под ее рубашку, теплой ладонью лаская обнаженную кожу.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

Хоуп подняла на него глаза, и ее лоб коснулся его жесткого подбородка.

— Нет.

— Тогда слушай внимательно, не послышатся ли шаги маленьких ножек на лестнице. — Приблизив губы к ее губам, он спросил: — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответила она, не успев подумать, и покачала головой, когда осознала, что, возможно, он не это имел в виду. Потом подняла руку и положила ладонь на его колючую щеку. — Я чувствую себя так, будто должна попросить тебя уйти. — Хоуп поцеловала уголок рта Дилана и сжавшуюся челюсть. — Но на самом деле я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу, чтобы ты остался, хотя знаю, что ты не должен. — Она уткнулась лицом ему в шею и вдохнула запах его кожи. — В целом ты заставляешь меня чувствовать себя смущенной и одинокой.

Его пальцы скользнули по ее животу, большой палец коснулся груди, и Хоуп пришлось напомнить себе, что нужно дышать.

— Как я могу заставлять тебя чувствовать себя одинокой, когда моя рука под твоей рубашкой?

— Потому что ты напоминаешь мне о вещах, по которым я скучала, но даже не осознавала этого, пока не приехала в твой город. — Она поцеловала его шею, затем добавила: — Например, звук мужских шагов и ощущение грубой, колючей щеки под ладонью. Ощущение твоей теплой твердой груди. Чувство безопасности. — И секс. Дилан заставил ее осознать, как сильно она скучала по сексуальной близости с мужчиной, по тому, чтобы быть желанной и захваченной, и запутавшейся во влажных от пота простынях и неприкрытом желании. — И иногда, когда я смотрю в твои глаза, я думаю, что, может быть, ты тоже одинок.