Чистосердечные признания

Элвис и треугольник всегда пользовались большим успехом у читателей.

Но по большей части, глядя на огромные горы и бескрайнее пространство, простиравшееся перед ней, миз Спенсер ощущала собственную ничтожность. Незначительность. Одиночество. То самое одиночество, которое, по ее мнению, она сумела победить. Одиночество, что грозило появиться из сухого горного воздуха и задушить ее, если она сдастся. Единственное, что не давало ей почувствовать себя последним живым существом на планете, — раздражающие звуки гавайской гитары, доносившиеся из соседского радио.

Хоуп забрала из машины сумочку от Бэйлли [4] и аккуратно ступила своими «Тони Лама» на неровную, грязную дорожку, ведущую к парадной двери. Осторожность сквозила в каждом шаге: Хоуп проверяла — в этой части страны водились змеи. Гремучие змеи.

Риелтор заверил, будто эти твари живут в горах. И по мнению Хоуп, получалось, что дом номер два по улице Тимберлайн стоял как раз в самом центре ареала их обитания. «Неужели Уолтер нарочно отправил меня сюда, чтобы отплатить за неприятности, которые обрушились на него и на газету по моей милости?» — задумалась журналистка.

4

Бэйлли — компания была основана в 1847 году Карлом Францем Балли и первой начала производить предметы роскоши, которые появились на мировом рынке.

Бренд начался с унаследованного семейного бизнеса по производству эластичных лент и ремней. Однако после того как Карл увидел в Париже пару изящных женских туфель, он решил перепрофилировать свое производство и начал выпускать женскую обувь.

Тонкий слой пыли устилал крыльцо, а старые ступени поскрипывали под ногами, но, к огромному облегчению Хоуп, доски казались надежными. Провались она сквозь них — никто бы не хватился ее и через три дня. Ни единая душа не задумалась бы поискать миз Спенсер, пока не истечет срок работы над статьей. А, может, и дольше.

Ни генеральный директор и владелец газеты, ни ее редактор, Уолтер Бушер, никто не испытывал сейчас большой любви к своей ведущей журналистке. И этот «творческий отпуск» — их затея. Хоуп уже несколько месяцев не могла выдать ничего стоящего, и начальство настойчиво рекомендовало ей подыскать новый предмет изысканий. Тот, что вдохновит ее на статьи о снежном человеке и пришельцах. Ну и, конечно, все это из-за фиаско с историей Мики, волшебного гнома: начальство все еще гневалось.

Она вставила ключ в замок и открыла дверь. Неизвестно, что Хоуп ожидала, но ничего не произошло. Никакого психа с ножом в одежде своей матери, ни призраков, ни диких зверей. Ничего, что могло бы ее напугать. Только запах затхлости и пыли. Солнце из-за спины освещало прихожую и комнату справа. Найдя выключатель сразу за дверью, Хоуп нажала на него. Люстра над головой пожужжала, и брызнувший свет разогнал спрятавшиеся по углам тени.

Миз Спенсер сунула очки в сумочку, оставила дверь открытой — на всякий случай — и прошла вглубь дома. Слева располагалась столовая с массивным буфетом и комодом, причудливо украшенным в китайском стиле. И тому и другому не повредила бы чистка лимонным маслом и средством «Уиндекс». Большую часть помещения занимал длинный обеденный стол, под одну из ножек которого были подложены деревяшки и выпуск «Охотничьего журнала». Все покрывал тонкий слой пыли.

Если столовая создавала впечатление изящной небрежности, то гостиная справа напоминала охотничий домик. Выделанная кожа и деревянная мебель, телевизор с «рогатой» антенной, шкура медведя над каменным очагом. В центре возвышалось чучело рыси с оскаленными клыками и выпущенными когтями. Ножки кофейного и журнального столиков были сделаны из рогов оленя, а столешница — из стекла. На стенах красовались опять же рога и впечатляющая коллекция голов животных, на массивных крюках подвешенных к деревянным панелям. Хемингуэю такое бы понравилось, но Хоуп подумала, что все это выглядит словно предвестие катастрофы, только лишь поджидающей жертву. И уже представила себе, как пойдет ночью через эту комнату и на что-нибудь напорется.

Стук каблучков эхом отдавался в пустом доме, пока новая хозяйка направлялась на кухню. Не считая последних трех лет, Хоуп всегда делила кров с кем-то. С родителями, с подругами по колледжу, затем с бывшим мужем. А теперь она жила одна, и, хотя ей так больше нравилось, впервые за долгое время миз Спенсер захотелось, чтобы впереди нее шел большой сильный мужчина, защищая от всего неизведанного. Мужчина, к которому она могла бы прильнуть, за спиной которого спрятаться. Мужчина, размером с того шерифа, что она встретила сегодня утром. Хоуп была ростом сто шестьдесят восемь сантиметров, а служитель закона превосходил ее сантиметров на пятнадцать. И в придачу к росту — тело без грамма лишнего жира, широкие плечи и твердые мускулы.

Хоуп зашла на кухню и зажгла свет. Там все было золотистым. Линолеум, стойка, утварь — все, кроме развешанных над плитой крючков из кованого железа для кастрюль и сковородок. Открыв дверцу духовки, Хоуп обнаружила там дохлую мышь, смиренно покоившуюся на сковородке-гриль. Отпустила дверцу, и та со стуком захлопнулась, а миз Спенсер вновь задумалась о шерифе и о том, по какому принципу мужчины иной раз выбирают себе профессию.

Прежде чем шериф Тэйбер укрылся за темными очками, Хоуп успела отметить, что его темно-зеленые глаза и лицо больше подходили широкому экрану, чем захолустью Айдахо.

Шерифа нельзя было назвать смазливым мальчиком: те теряют свое обаяние, достигнув средних лет. Да и представителя закона ни за что нельзя было спутать с подобными типами. Он был мужчиной до мозга костей: высоченный сексуальный красавец с улыбкой, что с легкостью заставляла вместо «нет» говорить «да», из-за которой женщины послабее держались чуть прямее, выпячивали грудь немного больше, и их постоянно тянуло поправить волосы. Хоуп не считала себя слабой, но даже ей пришлось признать, что она несколько раз задумывалась о своей осанке во время их недолгого разговора.

Она не знала, какого шерифа ожидала увидеть в этой части мира. Может, худого, как палка, полицейского, а, может, кого-то вроде Энди Гриффита [5] . Неотесанного мужлана, перемежавшего речь такими словечками, как «ничё се» и «во блин». Но за этими зелеными глазами и непринужденной улыбкой скрывался несомненный ум, которого у деревенщины не сыщешь.

Хоуп прошла назад через гостиную к лестнице, ведущей на второй этаж, и попыталась включить свет, но ничего не произошло. Либо лампы не работали, либо перегорели. Она постояла минуту, пристально вглядываясь в темноту на втором этаже, но затем заставила себя подняться по ступеням. От страха кровь стучала в ушах.

5

Энди Гриффит — актер. В 1960 году стартует проект «Шоу Энди Гриффита». Его персонаж — провинциальный шериф Энди Тэйлор — теперь навсегда будет с ним. Миллионы зрителей раз и навсегда провели для себя ассоциацию Энди Гриффит-Энди Тэйлор. Успех шоу был огромен. Не сходя с экранов в течение восьми лет, проект в конце концов подошел к завершению.

Солнечный свет лился в коридор из четырех или пяти открытых дверей, и слабый запах чего-то смутно знакомого еще с детства — словно позабытое воспоминание — ощущался в воздухе. Она прошла к первой из комнат и заглянула в нее. Тяжелые шторы не позволяли проникнуть свету внутрь, но удалось различить очертания кровати и комода, прикрытого чехлом от пыли. Еще Хоуп рассмотрела контур старого платяного шкафа с открытыми дверцами. Запах усилился, теперь можно было распознать нашатырь — и в памяти Хоуп всплыло слабое воспоминание о лете семьдесят пятого года — первый и последний раз, когда она поехала в скаутский лагерь для девочек.

Хоуп потянулась к выключателю за дверью. На полках были пятна, а чехлы от пыли напоминали засохшую глину. Все это миз Спенсер рассмотрела за секунду до того, как услышала громкий писк, шорох острых когтей и хлопанье крыльев внутри шкафа.

Две тени метнулись к ней. И словно ей снова было десять, и она стояла в дверях своего домика в «Лагере сосен и гор», Хоуп открыла рот и закричала. Но теперь, двадцать пять лет спустя, она развернулась на каблуках и рванула прочь. Теперь она не стала дожидаться, чтобы крылья летучих мышей захлопали по ее щекам, а их когти запутались в волосах.