Чистосердечные признания

Свет люстры отбрасывал блики по коридору и поперек черной футболки Дилана. В ограниченном пространстве он казался просто огромным. Большой, мускулистый, стопроцентный мужчина, одетый в черное. Шериф уперся руками в бедра, изучая Хоуп из-под полей шляпы.

— Почему ты меня избегаешь?

— Я не избегаю.

— Почему тогда не отвечала на телефон?

— Я работала.

— Ага.

Дилан не купился на эту сказку, поэтому Хоуп решила быть откровенной:

— Просто я думаю, что нам не стоит больше встречаться.

— Какого черта, почему?

Но не до конца откровенной.

— Потому что не хочу, чтобы ты приходил сюда каждый раз, как захочешь позаниматься сексом.

Дилан прищурился:

— Ты думаешь, я здесь поэтому?

Хоуп не знала, но вновь ощутила, что чувства выходят из-под контроля. Что она вновь несется навстречу столкновению.

— А разве нет?

— Нет. — Дилан склонился к ней и продолжил: — Может, я хотел сам убедиться, что ты в порядке. Может, ты прекрасная собеседница. Может, мне просто нравится на тебя смотреть. — Он склонился немного ниже: — И может, мне просто нравится быть с тобой. — Сердце Хоуп сильно стучало в груди. — Может, причина, по которой я здесь, не имеет ничего общего с сексом.

— Правда?

— Возможно. — Тэйбер приподнял пальцами ее подбородок. — Может, я просто хочу тебя поцеловать. Может, это все, чего я хочу. — Он слегка наклонил голову набок и прошептал у самого рта Хоуп: — Может, я просто соскучился по вкусу твоих губ.

У нее перехватило дыхание в груди, сердце колотилось, как сумасшедшее, и Хоуп не могла вспомнить, почему именно должна попросить Дилана уйти. Ну, на самом деле, помнила, но сейчас будущее не имело такого уж большого значения. Она жила настоящим, и это настоящее заполнял высокий, соблазнительный ковбой, от чьих прикосновений ее бросало в жар и так тянуло пробежаться руками по его груди, прильнуть к нему.

— Не хочешь войти? — спросила Хоуп, хотя, на самом-то деле, Дилан уже был внутри.

— Может быть.

Он накрыл губами ее губы… и поцелуй, казалось, достиг самой души Хоуп, так глубоко, что больше ничто кроме Дилана не имело значения. Ласки его разливались по телу словно свет, словно волшебство.

Шериф отстранился и заглянул ей в глаза:

— Ты хочешь, чтобы я вошел?

Если Хоуп ответит «да», то это «да» скажет больше, чем любая блестящая беседа. Этого ли миз Спенсер хотела? Быть с Диланом столько, сколько получится, или остаться одной и мечтать о нем?

— Да, — ответила Хоуп в той же мере себе, в какой и ему, затем развернулась, прежде чем смогла бы передумать. Дилан, стуча каблуками по деревянному полу, последовал за ней. — Хочешь что-нибудь выпить? — спросила она через плечо, обернувшись.

— Нет, — ответил он, нехотя отвлекаясь от разглядывания ее попы.

Хоуп очень слабо контролировала Дилана, себя саму, отношения межу ними и с каждым ударом сердца теряла этот контроль все больше. Но прежде чем окончательно сдаться, она заявила:

— Нам придется оговорить несколько основных правил.

— Хорошо. Я буду звонить перед приходом. — Дилан взял Хоуп за руку и остановил у кофейного столика. — Но ты должна отвечать на телефон.

— Ладно, но ты должен… — Хоуп замолчала, когда Дилан поднес ее руку к губам, и от его теплого дыхания слегка закололо запястье.

— Должен что, сладкая? — спросил он, но, судя по выражению зеленых глаз, и так знал. Знал, что может взять ее там, где захочет, и наслаждался всем этим.

— Э-э… сначала звонить.

— Я только что пообещал. — Дилан поцеловал ее запястье, и легкое покалывание распространилось вверх по руке.

— О.

— Какие еще будут правила?

Невозможно думать, когда он вот так смотрит, так, будто готов просто съесть! Хоуп отвела взгляд и посмотрела в столовую, на лежащие на столе файлы ФБР.

— Мне не нравятся всякие извращения, — заявила миз Спенсер. Пожалуй, так и есть, ну, насколько она себе это представляла.

Складка залегла меж бровей Дилана, и он отпустил руку Хоуп.

— Ладно. — Шериф снял шляпу и швырнул ее на диван. — Прежде чем мы продолжим, уточни, что ты имеешь в виду под извращениями.

— Ну, отклонения.

— Уточни.

Хоуп немного поразмыслила:

— Никаких хлыстов.

— Судишь по личному опыту?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что не любишь хлыстов?

— Мне не нравится боль. Если я порежу руку бумагой, то потребую морфий.

— А тебе нравится, когда тебя связывают?

Хоуп никогда прежде не связывали. Но от мысли, что Дилан стал бы ее связывать, кожу начало покалывать от предвкушения.

— Да.

— Когда приковывают к изголовью наручниками?

Подобного миз Спенсер тоже не испытывала, однако кивнула. Да, она сможет это сделать.

— А я могу тебя приковывать?

— В любое время, — отозвался Дилан с озорной усмешкой, затем притянул Хоуп к груди. — Это все, или у тебя есть еще правила?

— Думаю, все.

Он нагнулся к ее уху и прошептал:

— То есть если я привяжу тебя к своей кровати и стану целовать твои ноги — это нормально?

— Да.

Дилан поднял руку к ее щеке и поцеловал Хоуп в шею:

— А если я подхвачу тебя под попку и приподниму к своим губам? Это слишком «грязно»?

— Нет. — Хоуп закрыла глаза. — Это хорошо.

— Это лучше, чем хорошо. — Он провел ладонью вверх по ее руке. — Да, Хоуп?

— Что? — Она открыла глаза и посмотрела на него.

— Я никогда ничего не сделаю против твоего желания. Никогда не наврежу тебе и не причиню боль. — Дилан потянул узел платья у нее шее. — Если сама меня хорошенько не попросишь.

ГЛАВА 12 Объезд по дороге в ад

Узел поддался под пальцам Дилана, и бретельки платья соскользнули с плеч Хоуп. Он внимательно посмотрел ей в глаза и увидел там именно то, что ему было нужно. Это было в ее чуть прикрытых веках и в искорках, сверкавших как чистое голубое пламя. Обхватив ладонью ее грудь, Дилан почувствовал, как от его прикосновения напрягся сосок. Кончиком языка Хоуп облизнула губы, и шериф поцеловал ее, чувствуя желание на нежных губах. Чувствуя и свое желание к ней. То же самое желание, которое держало его в возбуждении всю прошлую ночь и сделало его твердым как камень.