Чистые струи

— Ты долго будешь играть на моих нервах?

Он сидел прямо на песке и держался за свой канат.

— Ты думаешь, я все твои выходки буду терпеть бесконечно?

Он был нем как рыба.

— Иди разводи костер и сушись. Поедем домой.

Он будто оглох.

— Ну!

Он стал сматывать закидушку.

Зря он ляпнул про своего отца. Теперь я ничего не мог с собой сделать.

Он поплелся к кострищу. Я забросил спиннинг. Сомы попадались мелкие. Я отпускал их обратно.

Над обрывом полыхал костер.

— Ну! Ты готов?

Он повернулся к костру спиной.

— Никуда вы не поедете!

— Ты так думаешь?

— Я знаю…

— Ха-ха! Как любит говорить мой товарищ Крокодил Гена.

— Вот вам и ха-ха! Я вылил бензин.

— Какой бензин?

— Из бака.

Я откатил мотоцикл к другому дереву. И сюда доносился запах ушедшего в землю бензина. Марки А-76.

Я достал из рюкзака брезентовый костюм, переоделся и прилег недалеко от костра. На мелководье шумно охотилась за мальком крупная рыба. Мне было не до нее. Я уснул.

Проснулся я минут через двадцать. Наверное, минут через двадцать. Коля сидел у костра. Рядом громоздилась куча сушняка.

Мне не надо было вспоминать, что у нас с ним случилось. Я не забывал об этом и во сне.

Я лежал и думал, что все началось с того, что я не смог решительно отказать шефу.

…Коля мурлыкал какую-то песенку. Я чувствовал, что смотрю на него почти с ненавистью.

Он мурлыкал и то и дело тыкал кулаком в глаза.

Он плакал.

Не скажу, что это сильно подействовало на меня.

— Что случилось?

Он мгновенно перестал мурлыкать.

— Ты замерз?

— Нет…

— Спать хочешь?

— Нет.

— Домой хочешь?

Он замотал головой. Он очень не хотел домой.

— Думаешь, дома у тебя неприятности будут? Я ничего не скажу.

— Не прогоняйте меня… — совсем жалобно попросил Коля.

— Я не могу тебя прогнать.

— Почему? — немного оживился он.

— Один ты не доберешься до дома.

Он снова сник. Он ждал другого ответа.

— Завтра я раздобуду бензин и отвезу тебя. Ты украл у меня два дня отпуска.

Мы молчали. Я вспомнил, что оставил на берегу банку с червями. Поднялся и пошел к обрыву.

Черви были на месте. Я сел на песок и стал смотреть на темную воду залива. Возле самого берега чуть слышно плеснулась рыба. Это в садке. Я достал садок и выпустил ночевавших в нем трех больших карасей. Потом вернулся к костру с червями и садком.

— Где можно раздобыть бензин? — негромко спросил Коля.

— Если повезет, куплю у рыбаков.

— А если не повезет?

— Пойду в село.

Он сходил за рюкзачком, пошарил в нем, достал пачку сигарет и швырнул в огонь.

— Я принесу вам бензин.

Он решительно пошел по пересохшей черной тропинке. Я догнал его. Крепко взял под локоть и повел к костру. Он не сопротивлялся.

— Ладно. Пока ты украл у меня только один день, и я тебе это прощаю.

Он недоверчиво посмотрел на меня. Я подумал, что перегнул палку. Я сломал его. А ведь, если честно, мне даже немного нравилось его поведение. Просто он был чуточку смелее, чем мне хотелось бы. Нет, даже не смелее. Чуточку не такой, каким был в детстве я.

— Ложись поспи, — я стал стягивать с себя брезентовый костюм. — Тебе надо выспаться. Часа через три начнется клев.

— Я сломал вам спиннинг.

— Нечаянно наступил?

— Нет, через колено.

— Ты думал, что останешься безнаказанным?

— Нет… — Он опустил голову.

— Снимай рюкзак. Тебе надо поспать, иначе прозеваешь клев.

Он снял рюкзак и заплакал. Я натянул на него свой костюм.

— Не возражаешь, если я выпью немного?

— Конечно! Что вы спрашиваете?!

— Но, может, ты бы не хотел, чтобы я сделал это?

— Хочу! — быстро ответил он.

— Почему?..

— Тогда… вы, может быть, поймете…

— Ладно. Я постараюсь понять так. Ложись.

Он свернулся калачиком. У самых моих ног. Он уснул сразу и простуженно забулькал носом.

Все-таки надо было взять с собой спальник.

Часа через полтора я отремонтировал спиннинг, но теперь он не был абсолютно надежен. Странно, но я почти не огорчился.

— Что… там шуршит?! — Коля сидел, вглядываясь а неплотную темноту.

— Еноты.

Он вскочил.

— Они большие?

— Да. Почти с собаку.

— Они не нападут на нас?..

— Нет. Они очень мирные. Это мои друзья. Я складываю для них рыбьи внутренности. Вон там, под кустом.

— Они сейчас едят?

— Да.

— Можно посмотреть?

Сейчас он спросил. А если бы это случилось вечером, не стал бы спрашивать — побежал, и все.

— Нет. Ты их напугаешь.

— А вы можете поймать одного?

— Нет. Я не обижаю друзей.

Он помолчал.

— Вы подумали, что я как маленький? Все спрашиваю и спрашиваю. А я иногда не хочу спрашивать, а язык сам спрашивает. У вас так не бывает?

— Бывает.

— Правда?!

— Да. Когда я дурачусь.

— …А я ведь не дурачусь. Я не специально. Это наследственное.

— Что?!

— Наследственное. Отец как заведется — и спрашивает, и спрашивает.

— У тебя?

— Нет… у мамы.

— Она, наверное, устает ему отвечать.

— Нет, не устает. Она молчит. А он спрашивает, почему она молчит…

— Ну ладно. Хватит об этом!

Кажется, он вздохнул облегченно: почувствовал, что немного занесло.

— У твоего отца столько интересных марок.

— Ага! Я их продаю.

— Он просит продавать?

— Он об этом не знает.

— Куда же ты деваешь деньги?

— Покупаю… Покупал сигареты.

— И тебя не мучает совесть?

— Нет.

— Почему?

— Он за марками людей не видит.

— Ты сделал такой вывод?

— Нет, не я. Мама.

— А по-твоему, она права?