Чистый углерод. Алмазный спецназ-2

Он вылез и поднял заднюю дверь багажного отсека. Вот там были закрома. Неплохой подбор снаряжения опытного путешественника: туго свернутая синтетическая палатка, если прикинуть, не менее чем человек на шесть, теплые куртки (в Африке, если кто не знает, ночью довольно прохладно), питьевая вода в пластиковых бутылях (в Африке, если хочешь быть здоров, нельзя пить из какого бы то ни было водоема), походная плитка с газовыми баллонами, картонные коробки с консервами и чем-то сублимированным в пакетах, разобранное охотничье ружье в чехле (ну да, если надоест сухпай), и еще куча всякой всячины, необходимой страннику: фонари, топорик в чехле, большая аптечка и прочее… Чтобы не возиться долго, перекладывая просмотренное, Мазур его кучей складывал на обочине — долго не залежится, народ здесь хозяйственный, любой ржавый гвоздик к делу приспособят, а уж этакую благодать… Со всем уважением к благородному напитку поставил рядом с кучей две бутылки неплохого виски, небрежно бросил на верх штабеля полдюжины журналов с голыми девочками — культурным запросам местных они отвечают гораздо больше, чем те марксистско-ленинские брошюрки в переводе на здешние языки, которыми некогда, во времена почти былинные, пытались аборигенов приобщать к идеям социализма, да так и не приобщили, не сложилось… Впрочем, и молодые белозубые янкесы из «Корпуса мира», ошивавшиеся здесь в те самые былинные времена, добились ничуть не большего эффекта со своими брошюрками о парламентской демократии и преимуществах капитализма над социализмом. Как-то, когда Мазур вспоминал под настроение те бурные (и чуть дурные, что уж там) времена, у него осталось впечатление, что местные приняли брошюрки, те и эти, а также прочую агитацию с обеих сторон как некое неопасное явление природы наподобие легкого града (он и в Африке иногда случается). Град пропал — аборигены философски пожали плечами и вернулись к занятиям тысячелетней давности…

Он оставил в багажнике только блок сигарет (своих оставалась полупустая пачка, а до магазина или хотя бы придорожной лавчонки когда еще доберешься), упаковку пепси — и все коробки с патронами для германских стволов банды Стробача. Уж их-то на обочину выбрасывать не стоило, чтобы не усиливать милитаризацию Африки, и без того достойную сожаления. Скоро по сторонам дороги потянутся болота, вот туда и вышвырнуть к чертовой матери…

Остался один-единственный предмет напоследок, потому что примостился в самом углу: большая картонная коробка без всякой маркировки, этак полметра на пол метра. На вид ничего зловещего в ней не было.

Половинки крышки были заклеены лишь кусочком липкой ленты, и Мазур ее вмиг перерезал коротким лезвием швейцарского ножа. Заглянув туда, удивленно поднял брови. Потом, не колеблясь, запустил в коробку обе руки и вытащил хреновину весом килограммов в десять.

Ну очень интересная была хреновина, право слово. Короткий толстый цилиндр с ручкой для переноски наверху, матово-серого цвета, с торцов и еще в четырех местах украшенный интернациональным знаком радиационной опасности: черный трехлопастный пропеллер в желтом круге. Для грамотных были и надписи на четырех языках: «Опасность! Радиация!» — английский, французский, кажется, португальский и один из местных. Вокруг всего цилиндра, по линии разъема, и сверху и снизу, красовалось с дюжину маленьких проушин, явно отлитых заодно с вместилищем.

Подобных проушинок Мазур вдосыт насмотрелся на других предметах, сплошь и рядом никаким боком не связанных с радиацией, и прекрасно знал, для чего они служат — для опечатывания. Ага, вот и пластиковый пакет с пучком коротеньких проволочек, и такой же мешочек с пломбами, и никелированные щипцы-пломбир, которые должны были оставить с обеих сторон печатей оттиск герба республики.

По правде говоря, ребус был нешуточный. На кой черт Стробачу контейнер с чем-то радиоактивным? Самое последнее, что может понадобиться в данной ситуации — а точнее говоря, нахрен не нужно. Не более чем зонтик от солнца в Антарктиде.

Какое-то время Мазур стоял в тягостной задумчивости, а если честно — в полной обалделости. Эта штука настолько не вязалась со всем окружающим и происходящим… И тем не менее она зачем-то присутствовала, зачем-то ее взяли в поездку, куда берут только необходимое. Загадка. Сейф с ключом внутри…

Цилиндр не опечатан? — что раз. Три массивные накидные застежки не защелкнуты. Может это означать, что внутри ничего нет? Может. А может и не означать, поди догадайся, что там Стробач собрался учудить в очередной раз…

Как любого нормального человека, Мазура нисколечко не тянуло без прямого приказа совать нос в коробку, помеченную знаками радиационной опасности. Но и оставить загадку неразгаданной он не мог из чисто прагматических соображений: если у противника обнаружилось что-то непонятное, его непременно следует изучить, это одно из правил ремесла. Контейнер не запечатан… Защелки не задвинуты…

Мазур приподнял обеими руками тяжелый контейнер и как следует потряс. Ни малейшего звука изнутри. Либо там ничего не было, либо что-то туда утрамбовано так плотно, что не шелохнется. Но пломбы не наложены… Защелки болтаются свободно…

И Мазур решился. Достал из ножен кинжал и лезвием приподнял крышку, так, чтобы вмиг опустить, если узреет что-то непотребное.

Ничего. Пусто. Если честно, обалделости только прибавилось. Вообще-то урановые залежи в Ньянгатале есть, их обнаружили в глухих местах на восточной окраине страны каких-то полгода назад, разведку еще, собственно говоря, и не проводили — но все, кого это может заинтересовать, насторожились, конечно, в первую очередь владельцы здешних природных богатств — любой из них с превеликим удовольствием добавит в свои закрома еще и уран. Итак?

Единственная логически непротиворечивая версия — Стробачу поручили добыть еще и образцы урановой руды. Вот только в жизни так практически не случается, чтобы серьезные люди поручили серьезному человеку сразу два таких задания. Это все равно что приказать Штирлицу: «Максим Максимыч, сходите стащите из сейфа у Геринга схему противовоздушной обороны Берлина, а на обратном пути сделайте крюк и подожгите здание гестапо». Нереально. Нежизненно. Даже Голливуд, пожалуй, не взялся бы за такую залепуху. К тому же в наши продвинутые времена уран ищут не киркой и лопатой, а с помощью довольно сложной и объемной аппаратуры. А в машине не было не только ее, но и паршивого дозиметра. Предположить, что все это — у сообщников? Давненько уж нас учит старина Оккам не умножать сущности сверх необходимого. Тогда?

Мазур стоял, таращился на открытый контейнер, как известный рогатый скот на известную деталь двора. В голове что-то такое помаленьку брезжило… брезжило… брезжило… Объем контейнера с чем-то упорно ассоциируется… ассоциируется упорно… с каким-то другим объемом…

И тут его осенило. Мазур выругался — затейливо, восхищенно, в тридцать три загиба, морского черта и якорь в известное вместилище. Не теряя времени, метнулся к переднему сиденью, вытащил из сумки прочный пластиковый пакет с драгоценными опломбированными мешочками…

Целиком пакет в контейнер не лез. Сноровисто, без излишней суеты Мазур принялся перекладывать гуда мешочки по одному. Шестнадцать… девятнадцать… двадцать пять… Все прекрасно поместились.

Мазур закрыл крышку, с усилием защелкнул тугие застежки. Отлично уместилось. Конечно, если контейнер потрясти, мешочки, наполняющие его только наполовину, застучат-зашуршат, но какое это имеет значение на фоне общего замысла? Не гениального замысла, но безусловно придуманного кем-то весьма и весьма неглупым.

Перевернув набок картонный ящик, он достал то, чего прежде не заметил, поглощенный исключительно контейнером. Файлик из синего пластика. Лист плотной бумаги: герб республики, гриф министерства геологии, департамент перспективных разработок, указаны телефоны и факсы. Доктор Лоренс Смит, эксперт означенного департамента, транспортирует в министерство геологии республики первые образцы руды, полученные при разведке в Окочелонго. Ввиду особой важности миссий всем военным и гражданским властям, а также силам правопорядка и любым другим организациям оказывать необходимое содействие. Три непонятных штампа (возможно, какие-то здешние «секретки»), три внушительные печати, две витиеватые подписи с указанием немаленьких должностей подписавших — один из Министерства геологии, другой из Министерства внутренних дел.