Чистый углерод. Алмазный спецназ-2

Мазур торопливо полез во внутренний карман за паспортом Стробача, прихваченным из чистой вредности, чтобы осложнить пану странствия по Африке: это в Штатах паспорта не нужны, а в куче других стран, в том числе и в Ньянгатале, отношение со странниками без документов не самое благожелательное. Он забрал паспорт, так и не заглянув в него, отложив на потом — не горело. Ну да, Лоренс Смит. То-то он на фотографии в очках — ив кармане у него лежали эти самые очки с простыми стеклами, которые Мазур не увидел смысла конфисковывать. Ну да, доктор в очках внушает гораздо больше уважения, чем доктор без очков, научному доктору испокон веков очкастым быть положено, как африканскому президенту положено казнокрадствовать.

Мазур мысленно снял шляпу перед тем, кто это придумал. Вряд ли сам Стробач — все же мозги недотягивают. Но умен человек, умен, выпади случай встретиться — бутылку поставил бы, и не бормотухи. Совершенно неважно, поддельная сопроводиловка или сляпана кем-то продажным. Такой контейнер можно провезти через всю страну, открыто держа под мышкой — все будут разбегаться, а уж срывать печати и лезть внутрь не посмеет ни одна живая душа — есть подозрения, даже получив прямой приказ с самых верхов. Впрочем, через всю страну не обязательно, как не обязательно и Мазуру — достаточно добраться до Маджили. Разница только в том, что алмазы, если их привезет туда Мазур, из страны вывезут на одном из самолетов Олесиного концерна, которые здесь как-то досматривать не принято. А; хозяева Стробача, скорее всего, обеспечат какое-нибудь паршивенькое с виду, ничем не примечательное рыбацкое суденышко, каких в Маджили не перечесть. Запихнуть в поганый мешок, сунуть в трюм под груду вонючих сетей — и ищите ваши камушки хоть до конца времен. Нет, чертовски умно придумано, такого противника нужно уважать, респект…

Дальнейшие действия много времени не заняли. Мазур сжег внушительную сопроводиловку, потом паспорт Стробача (что потребовало больше времени), старательно растер пепел подошвой высокого ботинка по земле — и никаких следов доктора Смита не осталось. Не было никакого доктора Смита. Есть сильные подозрения: если о таковом запросят одну из соседних стран, которая якобы этот паспорт выдала, оттуда с недоумением ответят, что знать такого не знают — ксива у Стробача наверняка липовая. Бывают, конечно, липовые ксивы, чьи данные вносятся в серьезные официальные документы — но в тех случаях, когда человек работает на государство, и необходимо именно так его залегендировать. А Стробач трудится на частника, пусть и богатенького — а такие, как он, от таких, как Стробач, в случае чего отрекаются, бровью не поведя… Петух кукарекнуть не успеет.

После чего Мазур вскрыл пакетики и старательно опломбировал контейнер по всем правилам. Получилось гламурненько. Положил в сумку, подергал за лямки — сумка прочная и не такое выдержит. Ну вот и все, делать тут больше совершенно нечего…

Обходя машину спереди, чтобы сесть за правый английский руль, он мельком бросил взгляд в сторону миссии и увидел, что оттуда, отчаянно пыля, несется машина. Вот уже можно рассмотреть, что это тот самый принадлежащий миссии джип с брезентовым верхом, а водитель устрашающих габаритов прямо-таки упирается макушкой в потолок — и это, конечно же, дядя Педро, такая громадина тут одна.

Мазур особенно не встревожился — не походило пока, чтобы случилось что-то плохое, отсюда видно, что в миссии все о’кей. Однако привел себя в состояние «боевая готовность номер один» — в нынешних непростых жизненных условиях можно ждать чего угодно.

Ветеран Второй мировой — такой у него был вид — остановился в метре от Мазура, немилосердно скрежеща шестернями в коробке передач. Дядя Педро грузно выругался из-за руля. Особой тревоги на его широкой, как сковородка, изуродованной физиономии Мазур не увидел, но некая обеспокоенность все же присутствовала.

— Случилось что-то? — спросил он первым.

— Уф! — шумно выдохнул Педро. — Хорошо, что вы еще не уехали, на дороге я вас на своей таратайке никак не догнал бы. Из миссии ж отлично видно было, что вы тут стоите… Случилось… Вроде бы и ничего такого не случилось, однако ж произошло нечто такое, чему в наших местах и происходить вроде бы незачем. А такое всегда неспроста… а может, и не к добру.

— Что? — тихо спросил Мазур.

— Еще утречком, позавчера, пришел к нам один тип и попросил приюта дней на несколько, — сказал дядя Педро. — Ну, как мы можем отказать? Средних лет такой фусу, одет бедненько, но чистенько, с торбой на плече. Он не рассказывал, откуда, куда и зачем, а я и не спрашивал — не положено у нас, по себе знаете… Ну, крестик висит, службу знает, мессу стоять умеет… Живет себе тихонечко, как та мышка, и не видно его, и не слышно. А есть у нас, надобно вам знать, такой парнишка — Жуан. Шустрый парнишка, остроглазый, к учености тягу имеет, что не так уж и часто встречается… Так вот. Вскоре после того, как вы уехали, подбегает он ко мне, тараторит возбужденно: «Дядя Педро, дядя Педро, тот молчун сидит у себя и в рацию разговаривает». Оказалось, Жуан проходил мимо и услышал, что внутри потрескивает что-то необычно. Заглянул украдочкой — а тот тип сидит в углу и говорит что-то в маленькую рацию, совсем маленькую, таких он не видел — видел только те, что солдаты за спиной носят…

— Минуточку! — вскинул ладонь Мазур, чуть ли не бегом бросился к машине, распахнул заднюю дверцу и вернулся с одной из раций:

— Вот такая?

Педро присмотрелся:

— Чего только люди ни придумают, чтобы письма не писать, как испокон веков Господом заведено… Сам я ее не видел. Но Жуан очень похоже описывал: коробочка черная, поменьше книги, но потолще, и палочка торчит… Что он говорил, Жуан не расслышал — побежал ко мне. И правильно сделал. Такие вот забавы — это уже мирские дела, кои к нам в миссию тащить из большого мира категорически не полагается. Мы — отдельно, а мирские дела — отдельно. Вот я и пошел к нему, не откладывая. Не подумайте ничего такого: просто хотел кротко вразумить Божьим словом. Объяснить человеку, если не понимает сам, что мирскими делами за пределами миссии заниматься следует. Сказать: вот тебе Бог, а вот порог, милый, гостеприимство наше не безгранично, а доброта наша не слепа… Только он, видимо, меня увидел раньше, выпрыгнул в окно с противоположной стороны, торбу забыв прихватить, и припустил в джунгли так, будто за ним болотный черт Качана гонится, да не один, а с родней…

— И чем кончилось?

— А чем могло кончиться? — пожал причетник могучими плечами. — На кулаках я б десять таких мозгляков вразумил, а вот в беге слаб, староват… Так и сбежал он в джунгли. Одно я вам скажу точно: тому гостю, что все еще полеживает связанный, он уж точно не друг. Мы же гостя не караулили, зачем, куда он денется? Меня узлы вязать отец учил, а он всю жизнь плавал в матросах. Будь у мозгляка такое желание, он бы десять раз мог незаметно для нас всех туда прокрасться и веревки перерезать. А он не стал. Значит, они не вместе. И знаете что? Совершенно непонятно пока, какой он: то ли благонравный вроде вас, то ли скверный вроде гостя… Ничего о нем неизвестно, только то, что по рации говорил, а это ж еще ничего не доказывает…

Резонно, подумал Мазур. И то, что разговор по рации ничего еще не доказывает, и то, что незнакомец явно не имеет отношения к банде Стробача. Фигур на доске прибавляется, какая-то третья сила объявилась… или какая она по счету, если вдумчиво прикинуть?

Черт, неизвестно толком, сколько все же точно на доске игроков…

— Кто он там ни есть, а я отчего-то подумал, что знать вам про него нужно…

— Спасибо, дядя Педро, — сказал Мазур. Спохватился. — Да вот, кстати. Не заберете ли все это? В миссии пригодится. Все равно ему на обочине валяться, пока не растащат…

— Отчего же не забрать? — без всякого жеманства сказал дядя Педро. — При нашей бедности все пригодится… — он присмотрелся, взял с верха штабеля журналы с девками и решительно запустил их в джунгли. — Кроме вот этого. За этих несчастных девиц, коих Господь обделил одеждой, отец Себастьян мне бы выписал…

А вот на две бутылки неплохого виски, Мазур подметил краем глаза, он посмотрел совершенно иначе. И что-то не торопился швыряться ими в джунгли. Ручаться можно, они-то в миссию попадут — но, безусловно, втайне от постороннего глаза…

— Помочь вам все погрузить? — спросил Мазур.

— Спасибо, сын мой, сам обойдусь, — сказал причетник. — Силушки еще бог не лишил, что тут той работы…

Похоже, подозрения Мазура насчет виски подтверждались полностью. Ни к чему причетнику свидетель, видевший бы, что он прихватил еще и виски: он, конечно, не думает, что Мазур вернется потом на него ябедничать, ему просто перед Мазуром чуточку неудобно — все же слуга Божий.

— Ну, тогда поеду я, наверное, — сказал Мазур.

— Да уж лучше ехать подальше, когда в окрестностях происходят… непонятности. С детства не люблю непонятностей. А вы?