Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Как быть – ума не приложу.

Шастри, инженер Даулет и я в Усть-Каменогорске побывали дважды.

Сняли температуры обжиговой печи на стенках, на сводах, из журналов рапортов сменных мастеров выписали сведения о расходе шихты, других реагентов. С такими сведениями возможно составление только руководящих указаний. Шастри говорит, что в принципе рационализаторское предложение придумать можно. Но это он так говорит. Он хоть в молодости и проработал в горячем цехе, но так и остался путаником.

В начале декабря предстоит третья командировка в Усть-Каменогорск.

Листает, листает, листает,

Учебник физики листает на ходу,

Не знает, не знает, не знает…

Газеты домой приносят к обеду. Шеф любит посмаковать, потому первым прочитываю газеты я. Из всех изданий на первом месте у него

"Советский спорт". В "Науке и жизни" он решает шахматные этюды мастера спорта Хенкина, кроссворды с фрагментами оставляет мне.

– Отгадывай сам. Ты от них кайфуешь.

Кроссворды с фрагментами в "Науке и жизни" действительно кайфные.

Если удается разгадать половину кроссворда, поднимается настроение.

"С какой же темой намеревался вернуться в режиссуру Лев

Владимирович Кулешов?

– У каждого человека, – сказал он, – кто бы он ни был, чем бы не занимался, в жизни есть момент, который оказывается счастливым.

Конечно, каждый счастье понимает по-своему. Все зависит от склада натуры человека, его духовного запаса. Каждый человек неповторим, человечество многообразно. Искусство до сих пор исследовало многообразие горя, счастье как бы существует на одно лицо.

Однако положительные эмоции не менее многообразны, мы же лишаем их драматичности и потому утрачиваем их неповторимую сущность. Счастье неуловимо в статике. В состоянии постоянного самодовольства оно не истинно и является привилегией нетребовательных к себе натур.

Счастье есть момент. Оно есть выход из затруднительного положения.

Но и в момент торжества это чувство всегда подстерегает опасность.

Рядом с его покоем бродит тревога. Оно предполагет борьбу, оно результат борьбы. А может быть даже сама по себе борьба и есть счастье. Октябрьская революция и Отечественная война подтвердили это глобально. Какие тяготы и лишения перенесли люди, какие страдания пережили, но ведь буквально тысячи и тысячи в самой гибели своей находили счастье, этот трагический момент стал для каждого в отдельности высшим проявлением человеческой сущности. А сколько героического и какое сознание предстоит проявить еще человеку!

Половина мира пока существует на началах зла и насилия. Капитализм извратил суть человеческих отношений. Безработица – дети становятся обузой, лишними ртами, семья – адом, – труд – насилием, машины – врагами, знания – злом. Парадокс состоит в том, что наказание приходит и к богатым, их бездуховность – тема многих картин прогрессивных кинематографистов Запада.

…Современное кино изменилось. Оно приблизилось к социальной реальности мира. Можно, например, оперируя исключительно документами, создать трактат о современном мире, и это будет одновременно и художественным произведением. Между образом и документом стал короче путь. Мой метод зиждится на двух принципах: монтаже и специально обученном актере. Но в данном случае мне нужен не актер, а документ. Я хочу смонтировать не куски игры, а куски жизни. Я рискую, потому что это для меня ново.

Издалека я понимаю, что это было неизбежно. Новое часто поначалу кажется неправильным, пока не становится очевидной его необходимостью. Материалом фильма должна стать документальная летопись событий и жизни отдельных людей ХХ века".

Семен Фрейлих. "Беседы о советском кино". Книга для учащихся старших классов.

Ты всю ночь не спишь,

А в окна твои ломится

Ветер северный,

Умеренный, до сильного…

В шестидесятых Шефу нравились песни Станислава Пожлакова.

Нравился брату композитор и внешне. "Какой парень!".- говорил он, глядючи в телевизор.

Сейчас он не вспоминает Пожлакова

Из небытия на "Голубом огоньке" объявился Иван Папанин. Полярнику исполнилось то ли восемьдесят, то ли девяносто, и он обратился к телезрителям: "Браточки и сестреночки!".

Шеф расплылся в чистой улыбке.

– Бек, Папанин хороший человек.

По телевизору показывают "Берега" про абрека Дату Туташхиа.

Шеф считает, что Чабуа Амираджиби высосал своего героя из пальца.

– Какой из Туташхиа разбойник, если он никого не убил?

Не совсем понятно. Если разбойник, то обязательно должен кого-то убить? Шеф утверждает: да, именно так. Бандюгана без мокрухи не бывает.

…Два часа ночи. Шеф и я сыграли в шахматы двадцать партий подряд. Шеф победил со счетом 18:2.

– Все. – Я стал собирать фигуры.

– Может еще сыграем?

– С меня хватит.

– Контровую?

– Хочешь удовольствие растянуть? Лучше завтра. Спать давно пора.

– Давай что-нибудь слопаем, – предложил Шеф.

Вечером к маме приходила тетя Шафира с подругой. После гостей в доме всегда есть чем поживиться. Матушка спит. Из холодильника извлекли половинку вареной курицы, казы, морковный салат.

– Сколько тебя учить? Задумал комбинацию, – обязательно подопри фигуру. – Шеф ест и не забывает указывать на ошибки. – Ты невнимателен. Сел играть, ни о чем постороннем не думай.

– В Алма-Ату приехал гроссмейстер Васюков… Завтра он дает сеанс одновременной игры в нашем институте.

– Васюков? Сыграй с ним один на один. Ему не мешало бы у тебя поучиться.

– Ты балдеешь надо мной, а в институте я однажды играл на пузырь с ка мэ эсом и уделал его.

– Что ты мне горбатого лепишь! – Мои успехи в шахматах на стороне вынуждают Шефа сильно морщить лоб. Он что-то вспомнил и сказал.
–

Совсем забыл… Сегодня днем видел Жуму Байсенова. Помнишь его?

– Помню.

– Ментом работает в Калининском РОВД.

– Ментом?

– Ментом.

– Ты про Сайтхужинова слышал?

– Который? Тот, что начальник уголовного розыска в Советском…?

– Ага.

– Слышать слышал, но не встречался. Знаю там только Аблезова.

– Сайтхужинов племянник тети Софьи, матери Сейрана.

– Ну и что? Посуду кто мыть будет?

– Я конечно.

Валялся я в кровати минут десять, начал уже засыпать, как услышал дробный стук о стенку. Стук шел из детской. Что там? Шеф знает, что я должен спать и не мог меня звать к себе. Я вышел в коридорный пятачок. В детской горел свет и я заглянул поверх занавески в дверное окно комнаты.

Вот оно что. Я быстро, пока Шеф не засек меня, юркнул к себе.