Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
В кармане у него нашлось чуть меньше двух рублей. Мы поднимались вверх по Байсеитова к магазину на Курмашке. На противоположном углу компания. Глянул и из знакомых увидел Большого и Кешу Сапаргалиева.
"Пошли быстрей". – не оглядываясь, сказал я своим и прибавил шаг.
"Большой, кажется не заметил меня. – подумал я. – Надо быстрей линять отсюда".
У входа в магазин меня догнал протяжный голос Большого:
– Бека! Ты куда? Подожди!
Я обернулся. От компании вместе с Большим отделился и Ес Атилов.
– Ты че это, проходишь
– Привет.
– Извини, не узнал. Привет.
Ес кивнул мне. Я молча ответил тем же.
– Как дела?
– Да так… Ниче вроде.
– Где Доктор?
– Не знаю.
– Слышал я, – Большой приблатненно раскачивался из стороны в сторону, – В тюрьме он.
Атилов поглядывая по сторонам, медленно изучал меня.
– Да.
– Ну что ж… – Большой уже не улыбался, но был спокоен и доброжелателен.
Наверное, стоит наконец объясниться.
– Эдик, надо было тебе буриться к нам в дом из-за пятидесяти рублей?
– Что-о?! – Большой подловил меня и включил нагнетто.- Что ты сказал?!
Шалгимбаев рассвирипел.
– Доктор позорит Нуртаса! А ты тут мне п…шь, х… знает что!
– Да ладно, отдам я тебе эти деньги…
– Что-о?! Отдашь? – Большой убавил громкость.- Давай.
– Сейчас нет с собой. Позжее…
– Позжее? Нет брат, давай сейчас.
– Ну нет у меня сейчас… Ты что, Эдька?
– Что, что… – проворчал Большой. – Следи за метлой.
Мужики поджидали меня у магазина с тушаком "Таласа".
– Пошли во двор, – сказал я и добавил, – Не оборачивайтесь.
Мы зашли за трансформаторную будку. Пельмень спросил: "Что они хотят?". Я отмахнулся. Потом. Успел сделать пару глотков из горла и увидел в проходе между будкой и забором Еса Атилова с Дастиком и
Жумабаевым.
Ес пальцем поманил меня к себе.
Я зашел за будку.
Мы стояли одни.
– Что?
Атилов бросил короткое:
– Снимай пиджак.
На мне был кожаный пиджак монгольского покроя.
– Ты что?
– Снимай, тебе говорю. – стеклянные глаза Еса налились тоской.
– Когда-нибудь тебе будет стыдно за это.
– Ты давай тут… – Ес качнулся. – Сейчас буцкану…
Здоровый он и главное, непредсказуемый. Пожалуй, буцканет.
– Ты на х… за Доктора влезаешь? Слышал я, что бабу свою он порезал, чтобы от нас оторваться. Брат, брат… Что брат? Я вот об своего старшего брата Ивана все кулаки отбил. И ничего. Хоть и брат он мне. А ты… Ты забыл, как в детстве гнилил? Сейчас на людей не смотришь… Отскочил… Ишь ты какой… Проходишь мимо и нос воротишь.
"Что делать? – думал я. – Пиджак не стоит буцкалова. Но щенок парафинит меня по всей форме".
– Ты же ни фига не волокешь. – Атилов медленно покачивался. – Не волокешь, и лезешь не в свои дела. Три года назад искал в центрах, кто убил Нуртаса. И не понимаешь, что если б нашел, тебя бы самого убили…
Что он мелет?
– Снимай пиджак. – повторил Ес. – Тебе же лучше будет. – И прибавил. – Я на лыжах.
Пиджак отдать нетрудно.
Но о том, что меня раздел знакомый щенок, станет известно всем. Что ж…– Забирай, – я снял с себя кожанку.
Опустив глаза я вернулся к своим. Они увидели меня в рубашке и все поняли. Бирлес правда, чтобы окончательно убедиться, спросил:
– Где пиджак?
– Снял этот…
Серик Касенов промолчал, Пельмень сказал:
– Правильно сделал, что отдал. Ес еб…й.
– Что будем делать? – спросил я. – Против Большого и этого… за меня никто не пойдет.
– Я попрошу Каната помочь. – сказал Бирлес.
Его близкий друг Канат каратист, преподает в МВД технику рукопашного боя.
– Ты думаешь, он впряжется?
– Вы же знакомы друг с другом. Скажу ему, что унизили моего старшего брата.
– Ладно. Винишка не осталось?
– Пока вы разговаривали… – начал Пельмень.
– Ясно, – прервал его я и пощупал рукой плащ Бирдеса. – Дашь до дома добраться?
Мама слушала, не перебивая и хмурилась.
Я закончил и она тяжело задышала. Набрала номер Шалгимбаевых:
– Света, Эдька дома? Что? Давно не живет с тобой? Хорошо… Да так…
Она положила трубку и объявила: "Все. Я их всех посажу!".
– Мама, не надо… – я не знал что делать, но и понимал, что оставлять без обратки нельзя. – Они…
– Не бойся. Я их всех посажу и никто тебя не тронет.
Она отыскала в своей записной книжке номер телефона свата
Шарбану. Свежий родич работал инспектором уголовного розыска МВД.
– Нургалым? Мен Шаку-апай… – она быстро рассказала свату про пиджак и попросила срочно арестовать Шалгимбаева с Атиловым.
Предупредила, что я перепуган и прошу обтяпать дело без заявления в милицию.
Она прошла на кухню. Спросила, буду ли ужинать. Какой ужин?
Я позвонил Кэт:
– Меня опустили.
– Как?
– Один знакомый щенок раздел меня.
– Вечно с тобой что-нибудь происходит.
Ну, падла! Кругом одно говно и сам я по уши в говне.
Главным виновником мама считала Шалгимбаева. Я – Атилова.
Век- через век…
Утром подошла Надя Копытова.
– Бектас, съезди с Николаем Тимофеевичем в суд.
– Для чего?
– Я сказала ему, что ты можешь выступит свидетелем.
Скандал в семье Сподыряка разгорелся вновь. Наде нельзя отказывать. Какое бы ни было у тебя настроение.
– Хорошо.
Сподыряк привез меня из Ленинского райсуда на работу ближе к обеду. Тереза Орловски уже была на месте. С ней пошли на чердак. Кэт пробовала увязаться за ней, я ее отправил назад: "Иди работай".
– Вот так-то, Наташа, – я рассказал ей о вчерашнем и ждал совета.
– Тетя Шаку правильно делает, – сказала Орловски. – Их надо посадить.
– Правильно-то правильно. – Кто же меня поймет, что творилось у меня внутри? – Кроме того, что, если по-честному, я бздю, дело еще и в том, что с этим шакалом в детстве мы жили по соседству. Своих сажать нельзя.