Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Карашаш работает в издательстве, муж ее тоже писатель. Тридцать ей исполняется только в декабре, но меня она называет деточкой. Она обожает нашего отца, к матушке покровительственно снисходит.

– В роскоши человеческого общения наиболее милая вещь – сплетни. говорит Карашаш.

Матушка и она сплетничают про воровство писателей. О том, как, к примеру, известный казахский прозаик Д. перекроил роман модного латиноамериканца на аульный лад, перевел на русский и в англоязычной версии запустил на Запад. Литературоведы Европы в экстазе от степного Жоржа Амаду.

– Они, что там, в Европе ни черта не соображают? – спросил я.

– Да они все там поверхностные… – ответила соседка. – Думаешь, кому-то это надо копаться, сравнивать, сличать?

Повторюшкины выдают чужое за свое и идут по следам чужих ошибок..

Карашаш не больно то поверяет Ситку свои сердечные тайны. Но некоторыми вынуждена делиться и даже просить совета. Соседка затеяла разводиться с мужем Асланом.

Аслан у нее из тех, кто за словом в карман не лезет. Мало того, у друзей слывет он гением. Карашаш, как можно понять из ее слов, он любит. Но для нее мало быть умным и талантливым. Это так, с виду она мягкая, обходительная.

Карашаш знает чего хочет, внутри она непоколебимо стальная. Чего она хочет? Соседка хоть и говорит, что ей ничего не нужно, но тяга к роскоши у нее налицо – она то и дружит с мамой из-за способности

Ситка извлекать выгоду из ничего. С Асланом же внутрисемейный коммунизм не построишь. В этом все и дело.

Ныгмет и Магриппа Габдулины живут на четвертом этаже в одном подъезде с Асланом и Карашаш. Ныгмет заведует кафедрой казахского языка в пединституте. Личность малопримечательная, жена у него, тоже не сказать, что чем-то выделяется среди остальных соседок, но, какой-никакой, характер имеется.

На первом этаже, прямо под нами семья поэта Бахадыра Кульсариева.

Маленький как наш Шастри, но важный как Чокин, Бахадыр слывет глубокой личностью. Работает по ночам, днем отсыпается, к вечеру выходит на прогулку. Жена его Балтуган чистюля, каждый день моет площадку на первом этаже, в квартире держит образцовый порядок и ловит кайф от скандалов. "Если с кем-нибудь за день не поругаюсь, – признавалась она, – всю ночь не могу заснуть".

Словом, не злюка, а из числа тех особ, что закончив библиотечный факультет Казахского женского педагогического института и выскочив удачно замуж, ведут себя со всей природно присущей мыркамбайкам развязностью.

Сдал экзамены по философии и немецкому в объеме кандидатского минимума. Каспаков предложил доложиться на семинаре по результатам написанного реферата. Реферат простенький, об энергетике технологических процессов медеплавильного производства. Докладывать особо не о чем, но мой реферат включен в план лабораторных семинаров.

Не по душе мне энергобалансы. Выловить что-то для себя лично из них трудно.

По-прежнему изучаю энергетику по журналу "Наука и жизнь" и научно-популярным книгам. Шастри дал почитать книжку "Под знаком необратимости". В ней рассказывается, откуда берется потенциальная энергия. Отметил множество неувязок и недомолвок. Особенно неубедителен автор книги, рассуждая об энергии положения. Но главное дошло до меня – все мы живем под знаком необратимости.

В последнем письме Роза вновь просила матушку приехать в

Таджикистан. Папа в Кисловодске. Мама недолго думала и на скорую руку приняла решение:

– Поехали к Розе.

…Глаза у Розы слегка замученные, а так она мало чем изменилась.

Она встречала нас в аэропорту Ташкента с детьми. Бахтишка мальчуган забавный. Лупает глазенками и расспрашивает меня про дедушку-пограничника из Алма-Аты. Сестренке его Эллочке шесть лет.

Девочка-куколка.

Заехали в Чиланзар поздороваться с мамой Розы. Тетя Галя и Ситок увидели друг дружку и прослезились. Отчим Розы – дети зовут его бобошкой – дородный ошский узбек. Любитель поговорить. Положил ладошку на голову Эллочке и вводит нас в курс: "Таджики узбеков мало любят… Можно сказать, совсем не любят".

Чтобы матушке было с кем поговорить, поехала с нами в Янтак и тетя Галя.

Центр Матчинского района Ленинабадской области Бустон местные таджики по старинке называют Янтаком. Один-два века назад на полдороге в Ташкент здесь останавливались на отдых караваны из

Ходжента. Погонщики поили колодезной водой верблюдов, задавали им в корм местной верблюжьей колючки – янтака. Верблюжьей колючки сегодня почти не видать, по обе стороны дороги плантации хлопчатника.

Хаджи мировой парень. Кроме того, что с ним не скучно, муж Розы не дурак выпить. Может поэтому тетя Галя и он собачатся без перерыва на обед. Про бобошку Хаджи говорит, что знать его не желает.

– Басмач он. – говорю я.

– Злодей. – соглашается Хаджи.

Таджики народ церемонный. При встречах друг с другом на улице прикладывают ладонь к левой стороне груди. Как и казахи, они трепещут перед начальством. Традиции и привычки у них, однако, намного глубже, крепче наших будут. Да и вообще они другие.

Пребывают вне реальности. Что до казахов, то мы только-только расседлали коней, а ветер продолжает свистеть в ушах, голова, сознание до сих пор со всех сторон продуваются насквозь и мы еще удивляемся, от чего напрочь отчуждены от исторических процессов.

Хаджи и я здорово набрались, вышли со двора.

– Жаль, Рахима в отъезде. – сказал он.

Рахима это дочь районного прокурора, протеже Розы.

– Сто лет мечтал увидеть ее…

– Так не скажи. Ты же не знаешь ее. О, Рахима – это идеаль.

На следующий день бабушка, мать прокурора, принесла фотографию внучки.

Такой "идеаль" можно увидеть только в фильме "Пятеро из Ферганы".

Если бобошка басмач, то курбаши – это Рахима. Я сделал открытие: с

Розой следует быть начеку и вообще для близких опасно, если она задумается о прекрасном. Только крайне простодушный человек способен додуматься, что матушка может решиться взять себе невестку из кишлака. Даже в том случае, когда обликом своим она стопроцентно повторяет свирепо неподражаемого предводителя ферганского басмачества.

Мама, однако, не оскорбилась строем мысли Розы и вынула из кошелька золотое колечко с камушком.

– Это мне? – удивилась Роза.

– Тебе.

– За что?

– За все.

Прошло больше тридцати лет, а тетя Галя не может забыть дядю

Кулдана.

– Бросил он нас с Розой, отнял у меня сына, а я до сих пор люблю его.

Ни за что бы не подумал, что дядя Кулдан, этот солдафон и бачбан, способен навсегда разбивать сердца. Что делается? Натворил делов, а

Бахтишка с Эллочкой наперебой галдят о том, какой у них добрый дедушка-пограничник.

Чокин соглашается на командировки сотрудников в Москву со скрипом. Повод для Москвы младшим научным сотрудникам и инженерам нужен серьезный, лучше экстраординарный.

Ереме пришло приглашение в Москву на конференцию по электрификации быта. Он занимается эффективностью электропищеприготовления и ни разу не был в Москве. В программке конференции, присланной из Академии коммунального хозяйства имени

Памфилова, пропечатан пункт и о докладе Еремы. Жаркен Каспакович уговорил Шафика Чокиновича отпустить человека в Москву.