Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота

– Обязательно приедем, – пообещал Леша. – А можно мы возьмем с собой Ыхало? Это очень доброе существо. Наполовину самовар, наполовину привидение. Но не страшное…

– Разумеется, разумеется! Буду рад познакомиться.

– И тень Филарета надо взять, – напомнила Даша. – Жаль, что их сегодня нету… Ой, что это?

В углу, где лежал Лилипут, раздалось рычанье и шипенье. Но сам Лилипут не рычал. Он удивленно мигал желтыми добрыми глазами. А тень его на полу припадала на передние лапы и трясла головой. Она-то и рычала. На другую тень, кошачью. Та на солнечной стене вздыбилась, распушила хвост и шипела, как настоящий рассерженный кот.

– Тень-Филарет! – воскликнул Леша. – Я по хвосту узнал!

– Как вам не стыдно! – сказала Даша обеим теням. – Что вы не поделили? Это даже просто невежливо… Вы же обе такие хорошие. Ну-ка миритесь сию минуту!

Тень Лилипута виновато прижала уши. Тень Филарета перестала горбить спину. Тень собачьего хвоста слегка шевельнулась. От кошачьей тени донеслось вопросительное:

– Мр-мя-а?..

Тогда тень Лилипута прозрачным языком лизнула тень кошачьей морды.

– Мр-р… – отозвался тень-Филарет разнеженно и потерся о тень собачьего носа.

– Давно бы так, – сказала Даша.

– Но как тень-Филарет сюда попал? – удивился Леша.

– Тени – они все такие, – объяснил Бочкин. – Всегда без спросу и в любую щель…

– Поедешь с нами домой, – велел Леша тень-Филарету. Но тот не обратил внимания. Он лапой дурашливо цапнул тень собачьего уха и отпрыгнул. Тень Лилипута мигом откликнулась на игру, вскочила. Тень кота бросилась удирать, тень пса – за ней.

– Ну и дела… – покачал красной фуражкой Бочкин. А Лилипут удивленно посмотрел на солнечные половицы, где теперь не было его тени. Вздохнул и положил морду на передние лапы.

– Извините, но нам пора, – опять напомнила Даша.

– Еще порцию мороженого на прощанье, – предложил Бочкин. Ему не хотелось расставаться.

От мороженого даже Даша не могла отказаться. Хотя и сказала:

– Ох, не схватить бы ангину.

– Мороженое, наоборот, полезно от простуды! – заспорил Леша. – Я недавно им рыбу-луну вылечил! Тетю Ихтилену!.. Дядя Бочкин, вы ее знаете?

– Ну как же, как же! Она и ко мне наведывалась за мороженым неоднократно. Очень приятная особа. Трудолюбивая. Светит целыми ночами над всей нашей местностью… Но говорит, что и ей с высоты не видно сейчас столицу. А раньше даже отсюда, с Пристани, весь город был как на ладони. Вернее, как на макушке… Непонятные настали времена и невеселые…

Он задумался, и тогда Леша и Даша стали прощаться. Обещали скоро навестить Бочкина снова. Тот проводил их до поезда. А Лилипут целых пять минут бежал рядом с поездом (который ехал теперь задом наперед: паровозик толкал вагоны). Тень Лилипута прыгала рядом с ним. А куда девался тень-Филарет, неизвестно. В последний момент его видели растянувшимся на желтой бочке (она осталась на станции).

На станциях Чьитоноги и Одинокий Шарманщик оказалось пусто, поезд проскочил их без остановки. Вблизи ромашковой поляны вагоны опять незаметно превратились в ящики, а паровоз в самовар. Только сиял он по-прежнему. Леша похлопал его по горячему боку:

– Завтра поедем снова!

Сверкающие пробки

Но назавтра поездка к Бочкину не получилась. День оказался пасмурный, сыпался равномерный дождик. И дело тут не просто в погоде, а в том, что не найти было сухого топлива для самовара-паровоза.

Папа вспомнил:

– Друзья мои! Я ведь обещал послать с вами Евсею Федотычу графинные пробки! Почему бы вам не отправиться сейчас?

Мама всполошилась:

– В такую-то слякоть!

Но папа сказал, что дети у них не грудные младенцы. Что случится из-за летнего дождика с людьми, одному из которых семь, а другому уже девятый год?

– Они простудятся, – спорила мама.

Тут в углу заворочалось Ыхало. Оно появилось утром, долго извинялось, что вчера проспало целый день и не навестило своих друзей, но зато сегодня обещало маме до вечера помогать по хозяйству. Сейчас Ыхало сказало:

– Нынче мокровато, но не холодно. А если кто и зачихает, я растоплю баньку да так их пропарю, что любая хворь мигом вылетит.

Леше с Дашей и самим интересно было найти улицу Проходную и посмотреть на собирателя пробок (хотя, конечно, пробки – это дело несерьезное).

– К тому же, – вспомнил папа, – вчера я не сказал вам очень важную вещь. Оказывается, в том доме, где живет сейчас Евсей Федотыч, в давние годы жила старушка, бабушка Света, которая одно время была няней малолетнего Ореста Редькина. А Евсей Федотыч ей приходится не то двоюродным внуком, не то троюродным племянником.

Леша и Даша не считали, что тут есть что-то особенное. Ну, внук так внук. Но на маму это почему-то подействовало.

– Хорошо, идите. Только оденьтесь в непромокаемое.

Папа дал Леше две стеклянные пробки: круглую и граненую. Леша сунул их в карманы. Потом он и Даша завернулись в полиэтиленовые накидки с капюшонами. Леша в красную, Даша в зеленую.

– Наденьте резиновые сапожки, – велела мама.

– Ну, прямо как в экспедицию… – проворчал Леша.

В сенях, когда из открывшейся двери пахнуло дождливым воздухом, Леша вдруг подмигнул Даше и, дрыгнув ногами, сбросил сапожки в угол.

– Ты тоже бросай! Будем шлепать по лужам!

– Нет, – вздохнула Даша. – Это неприлично.

– Что за глупости! По дождику только так и надо!

– По дождику – да. Но в гости босиком – это нехорошо.

– А мы не будем заходить! Отдадим на пороге пробки – и назад.

Даше, конечно, тоже хотелось пошлепать по лужам. Но…

– Получится, что мы обманули маму.

– Ничего подобного! Мы ей потом честно признаемся!.. Не сразу, а когда станет ясно, что ничуточки не простудились.

– Ох, Лешенька, не доведут до добра твои фокусы, – сказала Даша. И… тоже сбросила сапоги.

На улице и правда было совсем не холодно. Сквозь мелкие лужицы босые ступни ощущали, какой теплый на тротуаре асфальт. Но встречались и глубокие лужи. Иногда по щиколотку. А один раз Леша провалился в колдобину чуть не по колено. Завизжал, захохотал, выскочил, обогнал Дашу и оглянулся.

– Ой, Дашка, ты в асфальте отражаешься, как березка!

– А ты… даже не знаю, как кто. Будто красный костер!

– Я потом это нарисую акварелью, – решил Леша.

И они зашагали дальше, очень довольные собой, лужами и дождиком, который уютно шуршал по цветному полиэтилену.