Чрезвычайный и полномочный

– И что же ты намерена делать? – спросил Оторвун Зоб.

Множественные взгляды устремились на королеву в ожидании судьбоносного решения.

– Подождем свежих разведданных, – наконец произнесла Офигильда, давая понять, что намерена удерживать публику в напряжении и дальше.

Публика разочарованно засопела.

– А как быть с войсками? Ну, соберем мы армию, а что дальше?

– Она нам в любом случае нужна. Сам смотри, Зоб. Допустим, я прикокну проклятую старуху, а ее подельники не захотят впадать в отчаяние и в эту… дезорганизованность. Я им скажу: лапки вверх, а они покажут мне неприличный жест! Не пойдет. Армия нам будет нужна в качестве весомого аргумента. Если заговорщики вздумают бузить, мы дадим им по башке. Я лично не остановлюсь ни перед чем.

Орки восхитились. За годы работы в посольстве они соскучились по настоящей битве и горам трупов.

– Вот это по-нашему, – сказал Ольв Могучий. – Эх, жаль, тут нет Арбара. Он бы уж раздухарился! Посчитал бы кое-кому косточки!

– У него там свои косяки, – заметил другой головорезиец. – Хватит и на него славной доброй резни.

– Так, тихо! – Королева шлепнула ладонью по столу. Тарелки и все прочее подпрыгнуло. – Мы обсуждаем серьезные вещи. Слушайте меня. Особенно ты, Зоб. Разработай план размещения ополченцев, чтобы они, значит, ни в чем не нуждались. Организуй пропагандистскую работу, разъясни ситуацию. Никаких косяков не допускать, никаких брожений умов и пораженческих настроений! Кто забыл, что он варвар, будет иметь дело со мной! В общем, обо всех изменениях обстановки докладывать мне лично. Но как только приедут разведчики из Рыгус-Крока, сразу отсылай их в мою сторону. Ясно?

– Ясно, – уныло ответил кузен, пытаясь представить, чтобы на все это сказал Ворчлюн Ухайдак. Ведь этот старый монстр на него, Зоба, оставил поместье и вообще само благополучие клана Топорище.

Чувствовал Оторвун, что наломает дров его кузина. Как пить дать.

И умудрился же Пнилл сломить ее сопротивление! Мог бы выбрать себе королеву посмирнее и не такую похожую на охваченного боевым безумием пещерного тролля.

Пиршество вступило в ту фазу, когда мухоморный экстракт в пиве начал свое развеселое действие. Как всякие варвары, варвары стремились максимально жить одним днем и получать от него максимум удовольствия. Ведь неизвестно, в самом деле, что будет завтра. Может быть, ничего… Короче, беглецы, сами того не замечая, устроили приличную гулянку. Позже хронисты назовут ее Советом Освободителей, намекая на то, какую значительную роль в судьбе королевства сыграли принятые на этом Совете решения.

– За Диккарию! – стоя провозгласила тост Офигильда. – Э… Диккария или смерть!

– Диккария или смерть! – проревели посольские.

Даже чинный и благородный Фиенс поддался искушению и нарезался до зеленых соплей, чего не позволял себе уже много лет.

Глава 4

– Ты сошел с ума, посол, – сказал Пнилл с полной убежденностью. – Путешествие сказалось на твоих мозгах явно не слишком хорошо!

Талиесин выглядел невозмутимым, словно утес, о который разбиваются морские волны.

По его требованию руководство экспедицией и он сам уединилось в стороне от основной массы. Народу велено было держать ухо востро, что он и делал, косясь в начальственную сторону. Мало кто из варваров понимал, чего добивается и творит Талиесин, и подозрения, что он чокнулся, только крепли. Разубеждать в этом публику Черныш не имел никакой возможности, а потому даже не пытался. К тому же дроу и сам не был уверен в обратном.

В самом деле, трудности и лишения вкупе с колдовскими зельями могли повредить мозги господина на раз. А попробуй верни их в первоначальное состояние!

Сидя на камне метрах в пяти от кружка совещающихся, Черныш подпирал голову обеими руками и слушал. Только ему дозволено было отчасти присутствовать на секретном мероприятии.

Вот минуту назад виконт сказал, что проберется в пещеру и самолично убьет Гренделя.

Реакция Пнилла на это была, в общем-то, еще довольно мягкой. Следом за королем свой диагноз подтвердил Ворчлюн Ухайдак. Бородульф Сожру Живьем, судя по всему, воздержался, почесывая в затылке, а Говорун Кровожадный Чтец не сумел скрыть восхищения.

– Да вы оба психи, – проворчал Пнилл, глядя попеременно на посла и колдуна. – Один мелет невесть что, другой ему поддакивает! Ну, парочка! И почему я вас слушаю? Мне надо готовиться к битве. Тварь может проснуться в любой момент…

– Вот именно, – поддакнул вождь клана Топорище. – Лично я пошел делом заниматься…

– Погоди! – остановил его Бородульф. – Не пори горячку. Может, сначала выслушаем виконта?

– Присоединяюсь к Бородульфу, – вмешался Говорун. – Король, я что, когда-нибудь тебя подводил? Брехал, чтобы выслужиться? Почему ты мне не доверяешь?

– Не тебе. Ему.

– Но ведь я рекомендовал тиндарийца к участию в экспедиции. И даже не моя это идея – я уже говорил, что речь идет о провидческих аспектах бытия… Ну, если проще, то именно предназначение поставило Талиесина в наши ряды. Ты еще сомневаешься, Пнилл? Напрасно. Посол приобрел провидческие способности, что и доказал, приведя нас сюда. Без него нам пришлось бы топать по всей Диккарии неизвестно сколько. Да мы могли бы состариться за то время, пока ищем чудовище.

– Складно звонит, – заметил Ворчлюн. – Как всегда. Ну, допустим, привел. За то и спасибо. Предназначение или чего еще там, не знаю, сработало, но как такой… – Вождь обвел Талиесина презрительным взглядом, словно тощую клячу, которую ему пытаются всучить под видом чистопородного скакуна. – При всем уважении к потустороннему – тьфу, не верю! Виконт, ничего личного. С Гренделем должны справиться мы, воины.

Тут присутствующим потребовалось понаблюдать за реакцией Талиесина. Черныш включился в дело, не сводя глаза с господина и готовый в любую секунду прийти к нему на помощь. В чем бы она ни заключалась.

Но виконта ничуть не задело уничижительное отношение со стороны части диккарийского генералитета. Он сидел с загадочным видом и загадочно улыбался. Это несколько не вписывалось в представления вождей – как должен себя вести задохлик. И даже Говорун смутился. Ему, хорошо знающему, что такое колдовской транс, почудилось, что в нем посол пребывает уже давно. Вероятно, он даже не слышал недавнего разговора. Ну, мало ли – оракулы, они вообще странные…

Воцарилась тишина.

– Позвольте объяснить, господа, – неожиданно сказал Талиесин, заставив рубак подпрыгнуть.

Ворчлюн Ухайдак, словно на ногу ему наступил сам Грендель, уронил от неожиданности топор, Пнилл прикусил кончик языка, а Бородульф и Кровожадный Чтец ощутили, как сердца их проваливаются в пятки, чего отродясь не было.

Черныш оказался самым стойким в нервном отношении. Только промокнул со лба ледяной пот.

– Дело в том, что я вижу все, – сказал Талиесин с убежденностью, которая сделала бы честь и патологическому вруну, который верит в свои бредни. – Не знаю, сохранится ли в будущем у меня дар предвидения, но сейчас он работает.

– И что ты видишь? – почти с благоговением спросил Говорун.

– Вижу Гренделя, спящего в пещере, вижу себя…

– А поточнее? – поднял левую бровь Пнилл, водрузив сердце на положенное место.

– Есть вещи, которые оракул вынужден скрывать, – изрек виконт, повергнув своего слугу в холодную дрожь. – Когда я спал, а еще раньше, когда испытывал муки, я все осознавал и все видел.

– Выход из тела? – спросил Говорун.

– Еще какой выход. Он позволил мне совершить путешествие сквозь незримые мембраны миров и провидеть…