Чтец эмоций. Трилогия

– Чего башкой по сторонам вертишь? Лучше шагай быстрее, - продолжал недовольно бурчать сержант.

– Непривычно здесь, - ответил парень.

– А тебе и не стоит привыкать. Контракт закончится - и гуляй, откуда пришел.

– Сержант, что я вам сделал? Почему вы постоянно…?

– Если бы ты что-то сделал, уже бы в лазарете отдыхал. А выскочек я с детства терпеть не могу. Дня не прослужил, а уже на гору влез – не дотянешься. Смотри, с высоты падать ой какбольно.

– Понял, постараюсь не упасть.

– Да уж, постарайся.

Дальше они шагали молча, пока не добрались до полукруглой площади.

Нил так и не успел расспросить Дарва, почему тот столь странно отреагировал наназначение напарника. Что в обязанностях личного охранника Зигины было опасного?

«Ее держат в самом защищенном месте города, что там может кому-то грозить? Или претенденты кинутся рвать приз на куски еще до того, как определится победитель? Так среди них идиотов вроде быть не должно».

– Теперь до дворца любой дурак дойдет. – Гвид кивнул в сторону большого здания. – Найдешь офицера охраны, покажешь герб Конторы на речегоне, и тебя проведут к дамочке.

– Благодарю, - сухо произнес Нил.

Дворцовый комплекс состоял из трехэтажных зданий, соединенных в квадрат, по углам которого находились пятиэтажные башни с пирамидальными крышами. Здание, выходившее на площадь, в центре было украшено арочным сводом.

Туда и направился синеглазый парень.

Первому встречному стражнику Нил показал герб Конторы на речегоне и спросил:

– Где я могу найти офицера?

Минут через пять новоявленного охранникапровели к зеркальной комнате, где на период Турнира разместили главный приз. Возле дверей стояли два дюжих молодца.

– Госпожа Зигина у себя? – спросил прибывший.

– Велено никого не пускать, - загородил проход один из них.

– А у меня приказ господина Курца постоянно находиться рядом с ней. – Снова пришлось показывать речегон.

– Тогда входи, - пожал плечами стражник и отошел в сторону.

Парень постучал в дверь.

– Да!
– раздалось из комнаты. В голосе чувствовалось раздражение.

Ему открыли изнутри.

– Здравствуйте, я Нил. В течение двух дней буду находиться рядом. Приказ начальства, - несколько поспешно доложил маг, входя в зеркальную комнату.

– Насколько рядом?
– ядовито поинтересоваласьдевушка.

– Насколько того потребуют обстоятельства. – Он осмотрелся.

Стеныкруглого помещения от пола до потолка обрамляли плоские зеркала, образуя огромный многогранник, в каждой грани которого отражалась своя Зигина. Казалось, комната была до отказа наполнена одинаковыми девушками.

– Зачем? – Красавица села на край стоявшего в центре комнаты топчана.

– Приставлен для охраны.

– Как будто у меня мало сторожей, еще и телохранителя прислали! И как ты собираешься охранять мое тело?

– Все зависит от степени угрозы.

– А постарше никого не нашлось? Сколько тебе лет, мальчик? – довольно надменно спросила дамочка.

«А вот ее издевательства я терпеть не обязан, приказали ведь только охранять», - подумал вошедший, прежде чем заговорить:

– Вполне достаточно, чтобы не отзываться на «мальчика».

– Но ведь и на девочку ты не очень похож, не так ли?

– Спорить не буду - девочкой в этой жизни быть не приходилось. О чем ничуть не жалею, - усмехнулся парень, вспомнив рассказ деда о странном проклятии.

– И все-таки, сколько тебе лет, «не мальчик»? – дамочка задала вопрос по-другому.

Нил включил режим чтения эмоций. Рассмотрев рисунок Зигины, немного успокоился и ответил:

– Двадцать.

– Солидный возраст. Значит, школу магов еще не закончил?

«Самой-то наверняка не меньше, а ведь раньше в качестве приза выставляли девушек едва за шестнадцать. Наверное, ценились те, у кого еще не успели проявиться магические способности? А эту, раз глаза зеленые, выставили на конкурс, несмотря на возраст. Зачем ей знать, закончил я школу или нет?»

– Это не имеет отношения к моему заданию, - уверенно произнес молодой человек.

– Не уверена, - усмехнулась Зигина. – У тебя какой ранг?

– Второй.

– Так ты делец! – с пренебрежением произнесла она.
– И как такой «сильный» волшебник сможет меня защитить?

«При чем тут делец? – В голове парня всплыли строчки из простреленной книжки, где автор утверждал, что дельцами у обергов называли чародеев уровня не выше четвертого ранга. Только вот откуда об этом знает девушка якобы из монастыря..? – Хочет вывести меня из себя? Зачем? Неужели так сказывается предвкушение скорого «выгодного»замужества? Хотя тоски в ее рисунке не вижу. Есть какая-то затаенная злость, и… Остальное все нечетко, кроме, пожалуй, настроя на развлечение. И, похоже, за мой счет».

– Приказано стать вашей тенью.

– Курц старается подстраховаться, чтобы приз не достался никому, кроме победителя Турнира?

Зигина абсолютно не походила на обычных монастырских воспитанниц. Пару раз во время прошлых Турниров Нил за ними наблюдал - красавицы действительно отличались кротостью и послушанием, а эта держалась прямо-таки вызывающе.

– Мысли начальства мне недоступны.

– А мои?
– она пристально взглянулана Нила. – Ты можешь прочитать мои мысли?

Он выдержал атаку, не отводя взгляда. На какое-то мгновение в зелени ее глаз почудился желтый проблеск.

– Мысли – нет, только эмоции, - ответил парень.
– Если бы доучился до четвертого ранга, то умел бы уже спроецировать эмоции в намерения. Пока обхожусь тем, что имею.

«Дамочка непроста. Вряд ли она хоть день прожила в монастыре, но где такую отыскали? И ведь у нее действительно все настоящее. А в глазах есть что-то еще, помимо красоты… Но ведь зеленый цвет гарантирует отсутствие магических способностей - об этом во всех учебниках написано».

Каждый из претендентов имел право удостовериться в подлинности приза, поэтому Контора сначала тщательно проверяла девушек. Такую же проверку мог потребовать провести и любой из претендентов до начала состязаний.

– Ладно. Тенью - так тенью, - согласилась она, не выдержав взгляда собеседника. По-видимому, это ее слегка задело. – Через два часа начнется представление претендентов на спаривание. Я хочу пока переодеться и отдохнуть. Твое присутствие необязательно.

– Максимум, что могу - отвернуться, - твердо заявил маг.

– В зеркальной комнате?! – насмешки в ее словах было больше, чем возмущенияили стыдливости.

– Тогда не стану отворачиваться, - если Зигина хотела смутить молодого человека, у нее ничего не вышло.