Что будет, если я проснусь

Это оказалось очень легко. Я словно залезла в яйцо, где меня никто не мог достать. Голоса снаружи доносились, как шёпот, время бежало будто поток мимо меня. Я не хотела знать, что происходит на улице, что творится в школе. Ничего о том, что не касается Феди. Но он уехал. Он вычеркнул меня из своей жизни. Он забыл. Забыл меня.

Мне хотелось плакать, но даже слёзы кончились. Я сидела, как кукла, в своей комнате и смотрела в окно.

Мама со своими вопросами меня только раздражала.

– Что с тобой, Танюша? – мама положила ладонь на мою руку.

Я отдёрнула руку и опустила взгляд. Ты не поймёшь. Ты не услышишь, как кричит моё сердце. Никто не может услышать.

– Ну, пожалуйста, скажи, что с тобой? – мама умоляюще посмотрела на меня. – Может, вызовем врача? Или давай вместе сходим на прогулку? Тебе надо подышать свежим воздухом.

Я лишь отрицательно покачала головой.

– Господи, что же мне делать? – пробормотала мама, будто говорила сама с собой. – Ну скажи, неужели это из-за того мальчика? Хочешь, я разыщу его, чтобы вы могли поговорить. Я слышала, что он в школе с кем-то подрался. Но это ведь ничего. Мальчики часто дерутся. Помню, как твой папа заступился за меня, когда ухаживал за мной. Он так красиво ухаживал, – мамин голос вдруг задрожал. – Жаль, что после свадьбы он забыл, как это делается.

Мама вытерла глаза, вздохнула, встала и сунула руки в карманы халата.

– Ну, вот что, Татьяна! Если ты не прекратишь это затворничество, я буду принимать меры. Понадобится – начну кормить тебя насильно. И выводить гулять. Хватит! Сил моих больше нет видеть тебя такой.

Я подняла глаза. Посмотрела на маму. Но она уже развернулась и вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Из кухни ошеломительно вкусно пахло свежеиспечённым пирогом с яблоками и корицей. Моим любимым.

Я повернулась к окну. Во дворе не было ни души. На чёрную землю очень медленно падал первый снег. И я вдруг что-то почувствовала. Сердце забилось чаще. Будто кто-то прошептал мне: «Сейчас!». И вот тогда раздался звонок у входной двери. К нам не так уж часто заходили незваные гости. Это мог быть кто угодно. Например, старушка-соседка. Или тётя Люда, которая недавно выгнала своего мужа из дома. Или её дочка Настя, она иногда приходит ко мне в гости.

Но я чувствовала, что это не они. И вдруг услышала голос Феди. Он о чём-то тихо, неуверенно заговорил с мамой. Мама тоже говорила спокойно, не повышая голос.

Я не могла сделать и шага. Сидела на стуле, подтянув колени к подбородку, и боялась смотреть в сторону прихожей. Сердце так и ухало вниз от волнения. Значит, я ошибалась, и он меня не забыл?

А потом Фёдор вошёл в мою комнату. Будто и не было этих долгих дней. Будто не было расставания.

Глава 6

Я вот люблю хоррор-фильмы, особенно азиатские, собак (могу различить несколько сотен пород на вид или по описанию) и литературу.

Из интервью с девушкой с синдромом Аспергера

У меня есть любимое место у озера в городском парке. Там растёт большое дерево. Мама говорит, что это ива. В детстве, когда мы с мамой приходили сюда играть, я залезала на дерево и усаживалась верхом на изогнутую ветку. Наблюдала за всем парком и озером.

Однажды я так же сидела на дереве и болтала ногами, а мама читала что-то в телефоне. И вдруг я увидела, как в озеро вбежала маленькая девочка. Её мама отвлеклась на разговор и не заметила, как дочка начала заходить в воду всё глубже и глубже. Вскоре вода достигла её шеи. Я с интересом наблюдала за тем, как девочка смело идёт вперёд. А потом вода скрыла малышку с головой. Мне это показалось странным. И руки, которые били по воде, и что она не вылезает обратно. Я закричала:

– Мама! Где девочка?!

Мама девочки ахнула, бросилась в воду. Она успела вытащить дочку из воды, хоть та и нахлебалась, кашляла и плакала одновременно.

Мне кажется, я была совсем недавно точь-в-точь как эта девочка. Я сама зашла в безрадостное пространство и не знала, как оттуда выбраться. Если бы Фёдор сам не пришёл ко мне, я бы ушла с головой в беспробудную тоску.

Мы шли рядом по улице, а во мне всё ещё звучала музыка. Федя наклонялся ко мне, чтобы что-нибудь спросить (он выше меня ростом). И тогда мне казалось, что я всегда была рядом с ним, помню его голос с незапамятных времен. Мне так нравится, что в его глазах живёт улыбка, что мне не надо угадывать, о чём он сейчас думает. Он готов говорить со мной часами и слушать, если я захочу что-нибудь рассказать.

Помню, как трудно мне было в первый раз войти в тот гараж, где они репетируют. Страхи – это часть моей обычной жизни. Я вообще ещё та трусиха.

Помню, как в детстве меня сильно напугала большая собака. После этого я боялась любых собак. Даже тех, которых можно спрятать в кармане. Боялась до визга и дрожи в коленках. Хотя и сама уже не помню, что меня так напугало. Мама уже не знала, как пройти со мной по улице. Ведь собаки в обычной жизни встречаются везде – и у соседей, и у прохожих. Но как только я видела пса, я пряталась куда угодно, например, садилась на уличную скамейку и поджимала ноги. Это только со стороны выглядит забавно. А тогда мне было не смешно.

Тогда я посещала детский центр, мне было около десяти лет. Однажды мы не пошли на обычное занятие. Вместо этого мама привела меня в один дом, где собаки помогают людям избавиться от страхов и стрессов. Это немного выбило меня из колеи.

Лишь спустя несколько занятий я смогла перебороть себя. Я погладила пса. Помню, как собака по кличке Дина потянулась ко мне чёрным влажным носом. И заглянула мне в глаза своими большими карими глазами. Я почти не дышала от волнения. И вдруг что-то во мне изменилось от лёгкого прикосновения любопытного носа, который будто жил своей жизнью. Нос изучал меня с добрым интересом. А огромная пасть… улыбалась! Я вдруг поняла, что опасности нет. Я могу спокойно и ровно дышать. Моя рука невольно прикоснулась к гладкой струящейся золотистой шерсти. Моя рука скользила по шерстинкам, как по ручью из золота. Я почувствовала доброту и тепло, исходившие от существа, что стояло напротив меня. Я гладила снова и снова, и это было ни с чем не сравнимое удовольствие. А после меня положили рядом с собаками. И я лежала среди них, ощущая себя в мягком коконе. Одной из стаи. Одной из своих.

Я поняла, что многие страхи мы придумываем себе сами. Так же и прилепляем себе ярлыки. Я не верила в себя, потому что кто-то когда-то мне сказал, что я не смогу. Но разве этот кто-то знает на самом деле, кто я.

Когда мы с Федей спасли того щенка у гаража, я сразу поняла, что этот малыш будет моим. Федя предложил назвать его Кешей, в честь Кощея Бессмертного. Смеётся, говорит:

– Он такой тощий, как Кощей. А когда растолстеет на твоих хлебах, назовёшь Иннокентием.

Мы смеёмся, а Кеша идёт рядом с нами на самодельном поводке, заглядывает нам в глаза: «Вы же не обидите? Вы самые лучшие!» – «Да, малыш, мы не обидим, мы любим тебя».

Привела Кешу домой. Малыш зашёл в квартиру осторожно. Видно, страх ещё слишком силён. Худенькие лапки с цокотом переступают по ламинату. Глаза выискивают возможные опасности. Я снимаю поводок, становлюсь на колени перед ним, осторожно обнимаю щенячью мордочку ладонями.

– Не бойся, маленький. Теперь ты дома. Это твоя квартира. Здесь ты будешь жить.

На шум из комнаты вышла мама. Увидела щенка, ойкнула. Кеша вздрогнул от неожиданности.

– Это что за гость такой? – удивлённо спросила мама.

– Он будет здесь жить, – сказала я, хмуро глядя на маму. – Не отдам.

– Милая, а кто его кормить будет? – усмехнулась мама, качая головой. – И выгуливать надо, пока он маленький, по три-четыре раза на дню. Кто лечить его будет, он ведь наверняка блохастый.

Я молча повела щенка в ванную комнату. Собачий шампунь мы с Кешей купили по дороге. Но я и не думала, что помыть такого малыша окажется настоящим квестом. Вскоре и ванна, и я были в мыльных брызгах. Кеша явно никогда не мылся, и ему не слишком понравилась эта процедура. Мокрый он показался мне совсем тощим. Мама подошла к нам, молча протянула мне чистую старую пелёнку. Я вытерла Кешу и вытащила из ванны.