Что, если?
Шрифт:
В этот момент возвращается Юра.
– Ну что, будем ехать? Ты взяла что хотела?
– Ой, а можно я с вами?!
– Куда? Мы же потом на объект, Кать. Да и стирка опять же. Развесь, ладно?
Быстренько собравшись, прощаются. Топают к машине.
– Это что за пиздец? – кивает на тулуп в руках Иманы.
– Это подстилка. Или ты хотел, чтобы волчонок тебе весь багажник уделал в шерсть?
– Не волчонок, а пес.
– Он волчонок, – без тени сомнения парирует Имана. – Откроешь? Я постелю.
До питомника доезжают на удивление быстро. Почувствовав их приближение, псы оживляются. Заходятся лаем. Из приземистого
– День добрый. Вам кого?
– Здравствуйте. Мы за щенком. Договаривались вчера со Степанычем, что приедем.
– А, от Глухова, что ли?
Имана бросает короткий взгляд на напарника. От Глухова? Ну, наверное, логично. Только не ожидала она, что вопрос с волком будет решаться на самом высоком уровне.
– Да вы проходите. Я вас проинструктирую. И счет выставлю. Вы как оплачивать будете?
Ох ты ж... Об этом она вообще не подумала! Смотрит настороженно на протянутую бумажку. А там столько нолей… В общем, приходится побеспокоить Михалыча, уточнив, что да как. Тот ругается на чем свет стоит. Видно, тоже не ожидал, что так попадет на бабки.
Имана равнодушно выслушивает его причитания. Ее дело – забрать волчонка. И попытаться его воспитать. Шеф обещал, а как он будет выкручиваться – вопрос, которым она определенно не станет забивать голову.
За время, что их не было, щенок подрос. Лапы вытянулись. Если раньше он был просто пушистым комком шерсти, то теперь в нем проступили вполне узнаваемые черты. Волка… Ага.
Имана о зверье знает побольше многих. С такими питомцами надо быть всегда начеку. Поэтому, когда Зинаида Сергеевна, стряхнув снег, открывает засов в вольер, Имана осторожничает.
Хотя братья волчонка ведут себя приветливо и игриво, он сам не проявляет к ней никакого интереса. Лежит на лапах мордой и палит себя лишь тем, что изредка бросает на нее короткие, полные отнюдь не щенячьего превосходства взгляды. Если бы кто спросил ее, то она бы ответила – из всего выводка именно Волк – истинный лидер. Даже сейчас он всеми силами стремится к доминированию. И это очень тонкая грань. Его ни в коем случае нельзя ругать за это. Но в то же время…
Имана приближается вплотную к псу, а тот неожиданно ка-а-ак зарычит, как оскалится! Секунда, и Юра достает ствол.
– Ты что, спятил? – ровным голосом интересуется девушка у напарника. – Убери оружие. Все под контролем.
– Уверена?
Имана садится на корточки. Дает псу себя обнюхать, а потом, схватив его за холку, броском переворачивает на спину и прижимает к земле, демонстрируя, кто тут главный. Иначе авторитет у волка ей не завоевать.
– Ты отбитая на всю голову! – рычит Юра, когда они таки выводят пса из вольера. – Я все расскажу Михалычу, так и знай.
– Что расскажешь?
– Что он на тебя кинулся!
– Ага. Я была прямо в смертельной опасности.
– Он совершенно дикий!
– Слушай, хоть ты не начинай. Это животное. Иногда его агрессивная сущность как-то проявляется, но она вполне контролируема.
– И сколько же волкособов ты выдрессировала?
Имана закатывает глаза.
– Много разговоров. А нам еще в магазин. Нужно ему купить всякого.
– Михалыч будет счастлив, – оскаливается напарник.
– Миску я ему и за
свои куплю, да, Волк? Эй! Фу!– Он мне сейчас сожрет кресло!
– Не преувеличивай.
– Я не оставлю его здесь. Хочешь в магазин – шуруйте вместе. Ты глянь, он уже прокусил!
– Да где?
– Вот. Смотри. Его зубы отпечатались.
– Лучше ты смотри. За дорогой! А в магазин можешь и сам сходить, я за ним пригляну. На, вот список и карточка…
Юра отсутствует долго. Волк успевает обнюхать Иману с ног до головы, когда тот, наконец, показывается с четырьмя огромными пакетами. Имана отмечает, что миску Юра выбрал весьма странного кислотно-розового цвета. Она не в курсе, что таким образом ее напарник мстит щенку за покоцанное кресло. Потому что она так же не в курсе, что в мире простых людей розовый считается девчоночьим цветом. Это не вызывает в ней никакого противоречия. Как, впрочем, и в Волке. Собаки вообще по-другому видят цвета. Но Юра этого не знает и выглядит страшно довольным собой и своей шалостью. Он уверен, что и поводок, и ошейник у Волка максимально унизительных для любого приличного пса расцветок, и чувствует себя отмщенным.
Имана утыкается в телефон, на который приходит СМС о списании средств. Присвистывает. Косится на Волка.
– А ты дорогая штучка, – вздыхает она. Пес презрительно ведет кожаным носом и демонстративно отворачивается к окну. А со временем засыпает.
– Укачало, – комментирует Юра. – Хорошо хоть не наблевал.
С этим не поспоришь. Имана и не пытается. Возвращаются засветло. Все же март. И хоть здесь еще зима, и все белое-белое, день в значительной мере прибавил. Имана много думает о том, что непоправимое случится совсем уже скоро. Потому что в ее видениях снег и не думал таять.
Пес открывает глаза. Настороженно осматривается.
– Что сидишь? Пойдем, посмотришь свои владения.
На поводке идти Волк ни в какую не хочет. И все бы хорошо, это тоже можно было бы переломить, наверное, вот только Имана понимает зверя как никто другой. Ей самой на поводке некомфортно. И толку, что он у них разный.
– Рядом тогда иди, – замечает тихо. Какое-то время Волк следует команде. Ровно до тех пор, пока не замечает оккупировавших раскидистый куст трясогузок. И вот уже летит кто куда. Волк – вперед, птицы – с воплями в разные стороны.
– Фу, Волк. Рядом.
– Что, Малышка? Не слушается? – смеется кто-то из парней. – А Михалыч предупреждал. Что делать будешь? Он же его выставит при первом же косяке.
Отмахнувшись от них, как от настырной таежной мошки, Имана опять хватает зверя за холку и оттаскивает в сторону.
– Что? Ты с ними поиграть хотел? Поиграем. Ты только слушайся, понял?
Глава 8
– Нет, Волк. Ни за что. Ты не будешь со мной спать. Как ты вообще пробрался в мою комнату?
Чертыхнувшись про себя, Глухов вжимается спиной в стену. Здесь достаточно темно, чтобы никак себя не выдать. Другое дело, что свехразвитый нюх собаки может стать для него проблемой.
– Да что с тобой?! Нет. Ты идешь в вольер. И будешь спать в будке.
В ответ на тихий голос девчонки пес громко и недовольно рычит. Герман очень спешит. Если бы не это, он бы с удовольствием понаблюдал за попытками Иманы приручить дикого зверя, но время стремительно уходит. Его ждут. А ведь еще надо незаметно вернуться.