Что мы будем делать с Фрэнсис?

Глава 4

В огромной пустыне, края и конца которой не было, ветвились заросли саксаула. Не везде, но пространства они занимали много. Деревья росли, срастались в клубок, поднимаясь на высоту в полтора метра, и «падали» вниз, распластываясь на песке. Некоторые кусты кишели маленькими, только вылезшими из родительского чрева, скорпионами. Они ворочались, лазая по веткам, и пытались найти первую добычу. Теплый ветер подгонял их, а заодно и маленькие песчинки, которые выстраивались в красивые узоры. Если посмотреть на них находясь сверху бархана, они бы напомнили тихие волны у прибрежья океана. Кроме песка, саксаулов и скорпионов не было практически ничего. Только новехонький биотуалет, еще не успевший ознакомиться с содержимым мочевого пузыря ни одного фримена 36 . У туалета не было крыши и бака для отходов. Только стены и унитаз белого цвета. На унитазе, свесив лапки, восседал бобёр крупных размеров. Весил он 37 килограммов, а росту в нем было не меньше метра. Напротив него на задрипанном, хлипком стуле сидел упитанный парень в синем джемпере, джинсах и серых кожаных топсайдерах. Он сидел облокотившись на спинку руками.

36

Обитатели пустынь Арракиса из «Дюны».

–… Вот что я думаю о военных преступлениях Слободана Милошевича, – сказал бобёр.

Парень и бобер одновременно посмотрели куда-то налево.

– Если мы оба посмотрим налево, то это будут разные стороны.

Бобер посмотрел налево, парень посмотрел направо.

– Только очутились здесь, мистер, но это…

Они только очутились здесь.

– Многообещающее начало, – пробурчал бобёр и добавил. – Раз у меня нет имени, можно хотя бы с большой буквы?

Бобер почесал свои усы и опять уставился налево.

– Это с новой строчки, там Б всегда будет большая!

Молодой человек хотел выплюнуть сопли, которые только что беззвучно собрал из носа, но попал себе на джемпер, отчего Бобер зацокал.

– Приятного аппетита.

– Вот зачем надо было так делать? Чем я это все вытру?

Рядом со стулом лежала пачка влажных салфеток.

– По акции или дорогие?

Маленькая пачка салфеток была открыта, и оттуда выглядывало два уголочка двух тонких салфеток. Они были почти сухие.

– Спасибо, – сказал толстый парень. – Он теперь еще и задирается.

– Мне это не нравится.

– Значит тебя зовут просто Бобер?

– Творческая импотенция.

Бобер случайно попал лапкой в воду унитаза.

– Так она чистая.

Неподалеку от саксаулов шел пузатый дальнобойщик. Он был в грязной, загаженной одежде, руки в машинном масле, а самое главное – он уже прошел шесть километров от закусочной, где тако готовят без перчаток. Завидев туалет…

– Ладно, понял.

– Мы заложники?

– Я думаю, он образумится, ведь нельзя же целую главу так писать…

Бобер и парень перенеслись в маленькую юрту, где главный шаман уже готовил какое-то зелье из порошка. В кипящую воду он поместил огрызки, оставшиеся от оленьей туши, отвратительную зеленую жижу, сухие табачные листья и прочую дребедень. Шаман свистнул и в юрту зашел оленевод в дубленке. Он схватил Бобра за горло, а шаман уже начал подносить самодельную поварешку с отваром к губам животного…

– Блядь, хорош, а!?

Бобер и парень сидели в пустыне.

– Я бы кстати не отказался чего-нибудь покурить или выпить, чтобы почувствовать небольшое головокружение…

– Ты ведь не пьешь 9 лет.

– Ты-то откуда знаешь, мы только познакомились.

– Я слышал.

– Давно позволяю себе пропустить пару рюмок. Почти вошло в обиход.

Парень врал. Последний раз он пил в августе, и даже на новый год не выпил ни капли шампанского.

– Это патологическое?

– Нет… Ну, не совсем.

– Окей, неважно.

Бобер протянул ему руку, но парень сидел слишком далеко, чтобы пожать ее.

– Слушай, а важно ли писать рука или лапа, если я животное?

– Не имеет значения, главное чтобы дошёл смысл послания 37 .

– Эти сноски…

– О них немного позже. Давай начнем с чего-нибудь попроще…

– Бобер.

– Дэйв.

– Весьма приятно.

– Про Милошевича, я так понимаю, ты не знаешь ничего?

– Слышал про преступления против человечности и сам суд, который откладывали раз тридцать.

– То есть ты поддерживаешь его, хм, кражу и убийство?

– Я верю, что он скончался… Вообще, здесь я должен задавать вопросы.

37

Цитата Джокера из Темного рыцаря.

– С чего вдруг?

Бобер показал пальцем налево.

– Вот эта «камера», деревья, скорпионы… Это же твоих рук дело тоже.

– Ты очень удачно подметил про камеру… Всегда, когда читаю книгу, тоже представляю себе, что это просто ходит оператор с оборудованием, подсматривающий за главными героями, а эти истории к тому же… донельзя кинематографичны. Их легко представить в формате…

– Вуди Алленовского кино. Мы поняли, – подмигнул Бобер.

– Чтобы проще понять формат – да, лучше смотреть, вникать, сопоставлять, выискивать что-то схожее… Но между мной и этой «камерой» нет знака равенства.

«Камера» кивнула.

– Окей. Я хочу пить.

Теплый ветер усилился, песчинки залетали героям в рот.

– Это какой-то дурдом. Пожалуйста!

Бутылочка Evian емкостью 0,5 литра стояла в углу туалета. Бобер спрыгнул с унитаза, открыл бутылку и выпил половину залпом, почти не дыша.

– Еще бы поесть…

– Слушай, мы сидим минут пять. Давай поедим в интермедии?

– То есть антракт тоже входит в программу… Шикарно…

Бобер кинул бутылку в уголок туалета и она приземлилась ровно на донышко, даже не шелохнувшись.

– Так все-таки – скорпионы для чего?

– Это к вопросу о перекусить. Сначала я думал, что бобры едят насекомых, и мне показалось, что тебе будет довольно комфортно, если рядом будут ползать какие-то личинки, сколопендры и другие гады. Потом я погуглил, но было уже поздновато.

– Ну я бобер необычный. Иногда я ем мясо.

– Ты его всегда ел или как и все представители был когда-то веганом?

Бобер посмотрел на «камеру». Та кивнула опять.

– Видимо всегда.

Парень развернул стул и сел, закинув ногу на ногу. Бобер немного подкрутил хвост в рулон, чтобы он не подметал кабину туалета.

– Начнем?

– Давай попробуем.

– Довлатов.

– Угу.

– Почему всё начинается с него?

– Ты, конечно, заметил, что книга американизирована. Всё, начиная с названия и вплоть до мест, имен, персонажей – не наше.

– Наше – это русское? Я тоже русский?

– Твои слова пишутся на русском языке, ты мыслишь и изъясняешься как настоящий русский трогонтерий. Кстати, ты не стыдишься этого?

– Решу ближе к концу. Просто знай, что такие вещи надо решать на берегу.