Что одному здорово...

– И что на ней написано?

– Трудновато перевести… Примерно следующее: «Напиток „Вузи Моришилла“ с добавкой лактоэкто, придающей ему совершенно новый вкус! Все пьют только „Вузи“! Можно употреблять как до еды, так и после. Не имеет никаких вредных последствий для организма. Отличный напиток для детей! „Вузи Моришилла“ известен каждому во Вселенной!»

– Звучит неплохо! – согласился Каскер и подумал, что Хелман, в конце концов, не такой уж лопух.

– Похоже, мы все-таки сможем понять, годится ли нам то, что для них так здорово, – сказал Хелман. – Пока что эта «Вузи» – самая замечательная вещь из тех, что я здесь видел.

– Пожалуй, – согласился Каскер. – А вдруг это обыкновенная вода?

– Сейчас посмотрим. – И Хелман с помощью скорчера вскрыл жестяную бочку.

Там была абсолютно прозрачная жидкость.

– Запаха нет, – сказал Каскер, наклоняясь над бочкой.

Прозрачная жидкость тут же поднялась ему навстречу.

Каскер так резко отпрянул, что налетел на ящик и упал. Хелман помог ему встать, и они снова приблизились к бочке. Но стоило им подойти, как жидкость сама по себе поднялась фута на три в воздух и направилась к ним.

– Хелман! – взвизгнул Каскер.

Хелман, отскочив в сторону и обливаясь потом, что-то судорожно пытался найти в своем словаре.

– Похоже, я неверно перевел… – пробормотал он.

– Сделай же что-нибудь! – закричал Каскер. Жидкость ловко попыталась загнать его в угол.

– Ничем не могу тебе помочь, – снова пробормотал Хелман, не отрываясь от словаря. – Ага, вот где ошибка! – крикнул он. – Здесь говорится не «все пьют „Вузи“ – я перепутал местами подлежащее и объект! – а „Вузи пьет все“. Это уже кое-что! Хельги, должно быть, впитывали жидкость через поры. Естественно, они предпочитали не пить, а быть напоенными.

Каскер попытался прокрасться мимо жидкости, но она с веселым смехом отрезала ему путь. В отчаянии он швырнул в «Вузи» какой-то банкой. Она ловко поймала банку, высосала ее содержимое и швырнула пустой банкой в Каскера.

Хелман кинул в нее каким-то ящиком. С ним «Вузи» поступила точно так же, как с банкой. Потом она «уговорила» еще парочку тяжеленных банок, которыми продолжал швыряться в нее Каскер, и, видно, несколько устав, откатилась назад и убралась в свою бочку.

Каскер захлопнул крышку и сел на нее, весь дрожа.

– Мда, дела неважнецкие, – молвил Хелман. – И с чего мы взяли, что жители Хельга принимают пищу тем же способом, что и земляне? Но, разумеется, данный случай вовсе не означает…

– Нет, не означает! Нет, сэр, вовсе не означает! Да мы же собственными глазами видели, что не означает! Любой бы сразу понял, что не означает!..

– Прекрати! – сурово прикрикнул на него Хелман. – У нас нет времени на истерики.

– Извини. – Каскер медленно отошел от бочки с «Вузи».

– Придется, видно, отказаться от первого варианта, – задумчиво проговорил Хелман. – Скорее всего для них здорово то, что для нас смерть. Значит, остается проверить, не является ли то, что для них смерть, здоровым для нас.

Каскер ничего не сказал. Его по-прежнему занимала мысль о том, что произошло бы, если б «Вузи» все-таки его выпила.

А в уголке продолжала тихонько, как бы про себя, хихикать красная желеобразная «медуза».

– Вот, по-моему, нечто, вполне похожее на яд, – сказал Хелман полчаса спустя.

Каскер уже совершенно пришел в себя, разве что губы еще слегка нервно подергивались.

– И что там написано? – спросил он.

Хелман, положив на ладонь маленький тюбик, прочитал:

– «Шпаклевка Пвасткина». Так… вот тут еще: «Осторожно! Очень опасно! „Шпаклевка Пвасткина“ предназначена для заполнения дыр или трещин размером не более двух кубических вимов. Совершенно несъедобно! Входящий в состав шпаклевки активный рамотол, делающий данное средство столь эффективным, крайне опасен для вашего здоровья».

– Звучит просто великолепно! – заметил Каскер. – Наверно, в клочья кишки разорвет!

– У тебя есть другие предложения? – спросил Хелман.

Каскер задумался. Пища жителей Хельга оказалась явно непригодной для людей. Ну что ж, может быть, то, что для них смерть… Или все-таки лучше умереть с голоду?

После краткого совещания с собственным желудком он решил, что умереть с голоду НИЧУТЬ не лучше.

– Давай! – сказал он решительно.

Хелман зажал скорчер под мышкой и аккуратно отвинтил крышечку тюбика. Потом встряхнул его.

Ничего не произошло.

– Он запечатан, – показал пальцем Каскер.

Хелман проткнул фольгу ногтем и положил тюбик на пол. Оттуда показалась зловонная пена.

Хелман с сомнением смотрел на нее. Пена собралась в шар, который все время увеличивался.

– Может, это дрожжи? – предположил Хелман, крепче сжимая скорчер.

– А ты попробуй! Смелость города берет!

– Пробуй сам! Я тебе мешать не стану.

Шар был уже с человеческую голову.

– И как долго, интересно, это будет продолжаться? – спросил Каскер, глядя на тюбик.

– Ну, – попытался успокоить его Хелман, – там же написано, что это шпаклевка. Она, по-моему, и должна, выходя из тюбика, расширяться, превращаясь в пену, и закупоривать разные дырки и щели…

– Это верно, но сколько же ее там?

– К сожалению, неизвестно, что такое «два кубических вима». Впрочем, вряд ли чересчур…

За разговором они не заметили, что пенистый шар успел заполнить собой уже с четверть объема комнаты и не обнаруживал ни малейшего намерения останавливаться на достигнутом.

– Господи, там ведь было написано: «Очень опасно!» – заорал Каскер. Теперь шар, продолжая стремительно увеличиваться, окончательно отделил его от Хелмана. – Это действительно очень опасно!!!

Липкая поверхность шара коснулась Хелмана. Он отпрыгнул.

– Осторожней!

Они уже не могли дотянуться друг до друга. Хелман попытался обежать шар кругом, но тот сразу резко увеличился, преградив ему путь и буквально пожирая узенькую полоску пространства, остававшуюся у стены.

– Беги! – крикнул Хелман приятелю и бросился к двери, оказавшейся как раз у него за спиной.

Он успел распахнуть ее в ту самую минуту, когда невероятно раздувшийся шар снова коснулся его, и услышал, как на противоположном конце комнаты с грохотом захлопнулась другая дверь. Больше Хелман ждать не стал и, быстро прикрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной.