Что ОН имеет в виду, когда спрашивает: «Хочешь большой, но чистой любви?»
Шрифт:
Серьезные люди не говорят о деньгах, они их имеют. В этом смысле секс – совсем как деньги.
Я испробовала разные способы секса. Обычная поза вызывает у меня клаустрофобию, а от остальных затекает шея.
Когда современные женщины открыли оргазм, это стало вторым, после контрацепции, смертельным ударом по мужской гегемонии.
Никогда не говори в постели: «Ты был великолепен!», но: «Мы были великолепны!»
Женщина, читающая «Плейбой», чувствует себя почти как еврей, читающий пособие для нацистов.
Секс в чистом виде не продается – продаются мечты.
Если секс такое естественное занятие, откуда столько пособий по сексу?
Учебники секса – это инструкции по обслуживанию мужчин, адресованные не женщинам, а гениталиям.
Пределы дозволенного
Любым любовным совмещениям
даны и дух, и содержание,
и к сексуальным извращениям
я отношу лишь воздержание.
В жизни, наверное, любой взрослой женщины однажды наступает такой момент, когда привычные формы интимной близости начинают казаться чем-то будничным и рутинным, наподобие чистки зубов перед сном, и начинают просыпаться грешные мысли о том, как бы привнести в любовные отношения некую пикантность и разнообразие. Впрочем, грешными такие мысли считались еще четверть века назад, а в наши дни для них существует немало поводов и примеров. Обольстительные героини Мадонны, Шарон Стоун и Ким Бессинджер, признанные эталонами женственности и сексуальности, демонстрируют с экранов такие вариации интимной близости, от которых у наших бабушек запросто мог бы случиться обморок. Одной для полноты ощущений необходимо приковать партнера наручниками к ложу любви, другая сама предпочитает оказаться связанной, а, например, героиня знаменитой «Истории О» самые сильные эротические ощущения испытывает под розгами. Один из самых ярких эротических фильмов – «9 1/2 недель» – просто являет собой пособие по воплощению в жизнь самых причудливых фантазий. Его героиня то исполняет стриптиз перед любимым мужчиной, то переодевается в мужское платье и пририсовывает себе усы, то ищет близости под дождем в темной подворотне… (Надо, правда, отметить, что ее экспериментального азарта только на пару месяцев и хватило.) А что касается орального и анального секса, то эти вариации хотя бы намеком (цензура не дремлет!) демонстрируются с экрана едва ли не в каждой эротической сцене как явления общепринятые. И любая женщина, хотя бы раз все это наблюдавшая в исполнении всемирно признанных секс-символов, невольно задается вопросом: «Почему бы и мне не попробовать?»
Но тут обычно просыпается внутренний цензор, который сурово одергивает: «И думать не смей! Ты же порядочная женщина, а не какая-нибудь извращенка!» И неутоленные фантазии пристыженно скрываются в глубины души. Хотя тут, казалось бы, самое время честно ответить себе на вопрос: в чем же на самом деле состоят сексуальные извращения и где тот предел «порядочности», за которым начинается разврат? Что заслуживает осуждения и ни в коем случае неприемлемо для уважающего себя человека, а что все-таки можно себе позволить, как это делают многие другие к своему удовольствию?
Признанным экспертом в этом вопросе считается австрийский психиатр Рихард фон Крафт-Эбинг, пионер в области исследования извращений. Садизм, мазохизм, фетишизм, эксгибиционизм – все эти словечки придумал он. Было это полтораста лет назад. И сегодня труды знаменитого венского профессора, современника Фрейда, невозможно читать без усмешки. Ибо, если верить основателю современной сексологии, большая часть того, что ныне происходит почти в каждой спальне, следует отнести к извращениям. Такова уж была мораль той поры!
Есть в сексологии такое понятие – диапазон приемлемости. Оно включает в себя все те ласки, позы и приемы, которые партнеры находят допустимыми и желательными в сексуальных взаимоотношениях. Так вот, во времена Крафт-Эбинга этот диапазон напоминал скорее узкий коридор: можно только это и только так, шаг влево, шаг вправо – разврат! Немудрено, что в таких жестких рамках созрела богатая клиентура для доктора Фрейда. Люди, которым хотелось того же самого, что и нам с вами, вынуждены были терзаться острыми чувствами вины и стыда за свои «порочные» наклонности. На этой почве и расцветали пышным цветом всевозможные неврозы.
Пережитки консервативной морали по
сей день дают о себе знать в глубоко усвоенных внутренних инструкциях: «Порядочная женщина не может позволить это и то, пятое и десятое, потому что это дурно и непозволительно». До сих пор многие, как и их прабабушки, убеждены: единственное, на что может пойти женщина (и то, разумеется, в рамках освященного законом брака), – это утвердительно кивнуть в ответ на притязания супруга и более не совершать никаких движений, терпеливо дожидаясь, пока он исполнит несколько однообразных манипуляций над ее телом. Ничего иного не позволено, вплоть до буквального «мама не велит». А кем, собственно говоря, это не позволено? Кроме мамы, разумеется, хотя и она не сама выдумала все эти запреты…Зигмунд Фрейд, еще один знаменитый специалист, был убежден, что человеку от природы присущи почти все те вариации поиска удовольствий, которые общество относит к отклонениям от нормы. Собственно говоря, для маленького ребенка никаких норм нет вообще – он, по мнению Фрейда, существо многообразно извращенное. (Наверное, знаменитый венский психиатр многое преувеличил и даже просто выдумал, но кое-что в нашей природе подмечено им довольно точно.) Родители и воспитатели прививают человеку понятие о норме, очерчивают для него узкий круг «дозволенного». Но природные позывы продолжают подспудно существовать и время от времени дают о себе знать. Иными словами, в каждом из нас живет несколько малюсеньких извращенцев, которых мы сами (хотя и строгим голосом мамы и папы) загоняем в темные уголки своей души и даже стесняемся себе признаться в их существовании. А чтобы было не так стыдно, с особой придирчивостью подмечаем и осуждаем отклонения от нормы у тех, кто их не очень-то стесняется. Ведь на их фоне мы выглядим такими благонравными и высокоморальными! Так, если верить Фрейду, лютая женская ненависть к обнаженным фотомоделям и стриптизеркам вызвана тем, что и самой втайне хотелось бы покрасоваться раздетой перед жадными мужскими взглядами, вот только показать особо нечего, да и стыдно к тому же…
Однако признайтесь – наверняка ведь случалось летом на пляже ловить на себе откровенные, «раздевающие» (хотя и снимать-то с вас было почти нечего) мужские взгляды. И если быть до конца честной перед собою, то на капельку негодования приходилась при этом изрядная доля тайного удовольствия. Говоря языком Крафт-Эбинга, это удовольствие и называется страшным словом «эксгибиционизм», то есть свидетельствует об извращенности натуры. Вообще почтенного профессора на современном пляже, наверное, удар бы хватил – в его времена купались чуть ли не в платьях до пят. Для нас же почти ничего не прикрывающее бикини – вполне приличный пляжный туалет. Но именно пляжный! Подняться в таком виде на набережную – это уже вызов. А еще несколько шагов по прилегающей к набережной улице – и есть риск оказаться оштрафованной за оскорбление общественной нравственности. То есть люди сами провели вполне зримые пределы приличий и условились их придерживаться. Точно так же мужчина, который любуется на раздевающуюся танцовщицу варьете, заслужит осуждения разве что от собственной супруги, а подглядывая за раздевающейся в окне напротив соседкой наверняка прослывет гнусным извращенцем-вуайеристом.
Похоже, мы сегодня находимся на таком уровне общественной морали, когда допустимость или недопустимость чего угодно определяется тем, выставляем ли мы это «что угодно» на всеобщую оценку вопреки принятым стандартам, либо практикуем приватно – там, где это ничьего осуждения вызвать не может. Ведь стесняемся мы именно осуждения, то есть чужой оценки. А если вы наедине с любимым, то кому вас оценивать? Может, конечно, возникнуть вопрос: «А не сочтет ли он меня извращенной натурой?» Скорее всего, этот вопрос можно с легкостью отбросить. Ибо он ждет не дождется, когда вы наконец решитесь позволить ему и себе то, чего «не велела мама».
Современные сексологи убеждены, что свой диапазон приемлемости партнеры должны устанавливать для себя сами, как выбираем мы для себя подходящий рацион. Ведь ни один человек не волен вовсе отказаться от еды, но разные люди удовлетворяют свой голод очень разными способами. Один с удовольствием кушает мясо, другой считает это дикостью сродни трупоедству и предпочитает растительную пищу, третий не против мяса, но национальные культурные традиции рекомендуют ему избегать свинины… И тут, пожалуй, каждый по-своему прав, и никому не надо лепить ярлык извращенца. А если некий гурман приглашает вас отведать муравьиных яиц или черепахового филе – почему бы не попробовать. Не понравится – не будет места этому блюду в вашем рационе, только и всего.