Что природа когда-либо делала для нас? Как деньги действительно растут на деревьях

Морские ежи опустошили морское дно вокруг острова, потому что прибрежная рыба, которая когда-то ограничивала свою численность, была полностью истощена из-за перелова. Он и его команда водолазов тратят много времени на вылавливание ежей, и в одной бухте, где они работали особенно усердно, подводная экосистема возвращается.

Там, где заросли морской травы восстанавливаются, кормятся зеленые черепахи. Сэм и я плавали с одними из них.

Хотя восстановление лесов водорослей и зарослей морской травы в некоторой степени способствует тому, что изменения в естественных морских системах могут быть исправлены, следует проявлять осторожность.

Иногда, как в случае с сушей, изменения, которые мы вносим в экосистемы, не всегда просто отменить. В самом деле, может случиться так, что после изменения некоторые из них не вернутся в исходное состояние, даже если причина изменения полностью устранена. В качестве примера можно привести промысел трески в Гранд-Бэнксе у побережья Ньюфаундленда.

О популяциях трески здесь ходили легенды. В сообщении 1497 года о путешествии Джона Кэбота говорилось о море, «согреваемом рыбой, которую можно брать не только сачком, но и просто корзинами, зачерпывая воду». В других сообщениях говорилось о треске размером с человека. Неудивительно, что это огромное и продуктивное рыбонаселение веками подвергалось нападениям все более эффективных средств захвата.

Но в 1992 году золотое дно внезапно прекратилось, поскольку запасы, которые вылавливались в течение сотен лет, пришли в состояние кризиса. Введен запрет на лов трески, который действует и по сей день.

Почему по прошествии двадцати лет рыба все еще не вернулась, пока непонятно. Однако очевидно то, что в морской системе произошли изменения, и на данный момент это предотвращает возврат трески в норму. Динамика, которая когда-то существовала между треской и системой, которая поддерживала ее в таком огромном количестве, изменилась.

Некоторые считают, что большая популяция гренландских тюленей препятствует ее возрождению, в то время как другие указывают на возможную связь с резким увеличением численности омаров. Этих ракообразных когда-то поедала треска, но когда количество трески упало, количество омаров увеличилось, и треска не смогла восстановиться за счет поедания яиц рыб.

Какой бы ни была причина, по которой треска еще не вернулась, важно помнить, что, когда рыба ушла, с ней ушло около 20 000 рабочих мест, а также значительная часть экономики Ньюфаундленда. И в данном случае это не просто вопрос ожидания восстановления курса акций: этого может и не произойти.

Сегодня около трети рыбных промыслов во всем мире вылавливаются сверх своего максимального потенциала.

Некоторые из них уже рухнули, и, возможно, половина из них достигла предела того, что они могут предоставить; многие из них не имеют эффективного регулирования и управления, поэтому вскоре могут стать чрезмерно эксплуатируемыми. В обоих случаях дело осложняется незаконным и нерегулируемым промыслом.

Профессор Каллум Робертс, морской биолог из Йоркского университета, много думает о состоянии океанов и нашем влиянии на них. Он объяснил мне исторический процесс: «В начале двадцатого века след рыболовства распространился с традиционных рыболовных угодий на далекие моря, а затем в конце двадцатого века с побережий на открытое море и от мелководья до глубоководья. Со временем мы заменили новые виды по мере того, как уничтожили фаворитов прошлого.

Цена на рыбу на протяжении десятилетий опережала инфляцию, что отражает возрастающую сложность и стоимость поддержания запасов. В последней трети двадцатого века развитые страны обратились к развивающимся странам с просьбой снабдить их рыбой, исчерпав собственные возможности ».

Из-за увеличения численности населения и растущего спроса на вредный белок Робертс не видит особых перспектив того, что потребность в ловле рыбы в ближайшее время снизится.

И это будет иметь последствия: «Если мы будем эксплуатировать океаны, как мы делали это в прошлом веке, то чрезмерный вылов рыбы продолжит разъедать популяции крупных рыб в мире; некоторые будут доведены до исчезновения, в то время как многие другие станут слишком редкими, чтобы играть какую-либо значимую роль в своих экосистемах.

По мере их исчезновения мы продолжим переход от крупных хищников, таких как треска и хек, к животным малого размера, таким как креветки и анчоусы.

Но они тоже станут чрезмерно вылавливаемыми, как и некоторые из них, и нам придется искать морепродукты из других источников, таких как антарктический криль, который будет переработан в более привлекательные на вид продукты, такие как рыбные котлеты и крабовые палочки ».

Перед лицом прогрессирующего коллапса дикого морского рыболовства некоторые выступают за расширение рыбоводства как логический ответ. И это действительно было частью ответа - до такой степени, что сегодня количество потребляемой рыбы, выращенной на фермах, превышает количество рыбы, выловленной в дикой природе.

Но это не положило конец нашей зависимости от океанических систем, не в последнюю очередь потому, что большая часть выращиваемой рыбы питается мелкой морской рыбой, взятой из дикой природы.

Достигнут прогресс в продвижении частично вегетарианских диет для некоторых выращиваемых рыб, включая сома, выращиваемого во Вьетнаме, и лосося в Шотландии, но связь с морем сохраняется.

Также важно помнить, что за выращиваемой рыбой нужно ухаживать и лечить, а это стоит денег. Дикие рыбы восполняются даром - эти легкие пищевые сети, приносящие сотни миллиардов долларов ВВП, рабочие места и продукты питания без вложений (не считая топливо и оборудование для ловли рыбы).

Рыба навсегда

Одним из стимулов к более решительным усилиям по поддержанию диких популяций морской рыбы послужил недавний отчет Всемирного банка под названием «Затонувшие миллиарды». В результате был сделан вывод о том, что рыбные запасы можно было бы ежегодно увеличивать на 50 миллиардов долларов, если бы ими можно было лучше управлять.

И есть некоторые обнадеживающие признаки - места, где чрезмерный вылов рыбы и упадок были встречены лицом к лицу, и фактически достигнута возросшая экономическая ценность.

Все места разные, и существует множество инструментов и методов, которые можно использовать для повышения продуктивности рыболовства в долгосрочной перспективе. Но как только появится воля к переменам, можно быстро достичь удивительных вещей.

Одним из примеров является промысел палтуса в северной части Тихого океана, где программа реформирования, стоившая примерно 3 процента годового дохода, получаемого отраслью, была потрачена таким образом, чтобы повысить ее продуктивность.

Доход от отлова этого ценного вида увеличился примерно с 50 миллионов долларов США в год до 245 миллионов долларов США - улучшение на 390 процентов и, по любым стандартам, хорошая окупаемость инвестиций.

В Новой Зеландии около 25 миллионов долларов было потрачено на улучшение управления рыболовством, в результате чего национальная стоимость рыболовства увеличилась с 1,57 до 2,3 миллиарда долларов, то есть на 46 процентов. Норвегия потратила около 90 миллионов долларов на реформирование своего рыболовства, включая введение запрета на выброс любой пойманной рыбы. Это помогло изменить методы рыболовства, запасы восстановились, а стоимость годового улова выросла с 347 до 546 миллионов долларов.