Что такое античная философия?

Философская деятельность, гордость Афин

Афиняне V в. гордились тем, что в их городе процветала интеллектуальная деятельность, поощрялись наука и культура. В надгробной речи над первыми воинами, павшими в Пелопоннесской войне, афинский государственный деятель Перикл восхваляет образ жизни афинян в таких выражениях: «Мы поклоняемся прекрасному, соблюдая меру, и философствуем, не впадая в изнеженность» [45] . Два слова здесь имеют корень philo-: philokalein и philosophein. Попутно заметим, что перед нами косвенное свидетельство триумфа демократии. Высокое достоинство (arete) теперь могут обрести не одни только исключительные личности, люди благородного происхождения, но и все прочие граждане, если они питают любовь к прекрасному и их влечет к себе мудрость, sophia. В начале IV в. оратор Исократ затронет эту тему в своем «Панегирике»: Афины открыли миру философию [46] .

45

Фукидид. Пелопоннесская война, II, 40, 1.

46

Исократ. Панегирик, § 47

Философская деятельность охватывает все, что относится к общей духовной культуре: умозрения досократиков, рождающиеся науки, теорию языка, риторическую технику, искусство убеждать. Иногда ее сводят к искусству аргументации — судя по тому, как упоминает о ней софист Горгий в «Похвальном слове Елене». Елена, говорит он, не была ответственна за свое деяние, поскольку действовала так либо по воле богов, либо подвергаясь насилию, либо поддавшись убеждению, либо, наконец, под влиянием страсти^5*. Далее Горгий различает три вида убеждения посредством слова; один из них — «состязания философских речей». Вероятно, Горгий подразумевает публичные споры, которые софисты устраивали между собой, выставляя напоказ свои таланты. При этом обсуждались не конкретные правовые или политические проблемы, а отвлеченные вопросы общекультурного характера.

Понятие sophia

Слова philo-sophos и philo-sophein предполагают, таким образом, другое понятие — понятие sophia, но важно уяснить, что тогда еще не существовало философского определения этого понятия.

Пытаясь определить термин sophia, современные интерпретаторы постоянно колеблются между понятием знания и понятием мудрости. Кто назывался sophos — тот ли, кто многое знает, многое повидал, много странствовал, кто обладает энциклопедической культурой, или же тот, кто благоразумен в своих поступках и умеет быть счастливым? Мы еще не раз повторим, что эти два понятия отнюдь не исключают друг друга: подлинное знание — это в конечном счете умение, а подлинное умение — это умение творить благо.

Со времен Гомера слова sophia и sophos употреблялись в самых различных контекстах, в связи с действиями и способностями, как будто бы не имеющими никакого отношения к «философам» [47] . В «Илиаде» Гомер [48] упоминает о корабельном зодчем, который благодаря советам Афины «разумеет всю мудрость (sophia)», т.е. весьма искусен в своем ремесле. Точно так же в гомеровском гимне «К Гермесу» [49] вслед за рассказом об изобретении лиры повествуется о том, что этот бог «изобрел искусство премудрости (sophia) новой» — придумал свирель. Таким образом, и здесь речь идет о некоем умении, о музыкальном искусстве.

47

В. Gladigow. Sophia und Kosmos. Hildesheim, 1965; С.В. Kerferd. The Image of the Wise Man in Greece in the Period before Plato. — Images of Man. Melanges Verbeke. Louvain, 1976, p. 18 — 28.

48

Илиада, XV, 411.

49

Гомер. К Гермесу, I, 511.

Если судить по этим двум примерам, естественно возникает вопрос, не означает ли слово sophia применительно и к корабельщику, и к музыканту, скорее всего, практику, которая подчиняется строгим расчетам и правилам [50] и предполагает наставничество и выучку, но, сверх того, требует еще и содействия какого-нибудь бога, милостиво открывающего ремесленнику или художнику секреты мастерства и помогающего им в их искусстве.

Аналогичным образом в VII в. до н.э. Солон [51] употребляет слово sophie для обозначения поэтического творчества, которое, будучи результатом длительных упражнений, в то же время вдохновляется Музами. Могущество поэтического слова, внушаемого Музами и придающего смысл событиям человеческой жизни, ярко запечатлено у Гесиода, в начале VII в. Хотя Гесиод не использует самого слова sophia, он с большой художественной силой раскрывает содержание поэтической мудрости. Это свидетельство тем более интересно, что он проводит параллель между мудростью поэта и царя [52] . Именно Музы вдохновляют разумного правителя. Музы возливают на язык своего избранника сладкую росу: народы

50

J. Bollack. Une histoire de sophie (рецензия на книгу Б. Гладигова, см. выше, примеч. 8). — «Revue des etudes grecques», t. 81, 1968, p. 551.

51

Солон. Элегии, I, 52.

52

Гесиод. Теогония, 80 — 103.

Все на такого глядят, как в суде он выносит решенья, С строгой согласные правдой. Разумным, решительным словом Даже великую ссору тотчас прекратить он умеет.

Слова поэта также способны обращать сердца:

Если нежданное горе внезапно душой овладеет, Если кто сохнет, печалью терзаясь, то стоит ему лишь Песню услышать служителя Муз, песнопевца, о славных Подвигах древних людей, о блаженных богах олимпийских, И забывает он тотчас о горе своем; о заботах Больше не помнит: совсем он от дара богинь изменился^6*.

Здесь уже явно выражена одна из основополагающих идей античности — идея о психагогическом^7* значении дискурса и об исключительной важности владения словом [53] . Слово оказывается действенным в двух совершенно различных сферах: в правовых и политических спорах (цари творят суд и прекращают раздоры) и в поэтических грезах (поэт своими песнями завораживает души людей). Мнемозина, матерь Муз, есть «забвение зла и отдохновение от забот» [54] . В завораживающем действии поэзии можно усмотреть и предвосхищение тех философских духовных упражнений, как дискурсивного, так и созерцательного порядка, которые будут практиковаться позднее. Ибо Музы заставляют людей забывать о горестях не только красотой своих песен и величием воспеваемых ими деяний: они наделяют поэта и того, кто ему внимает, космическим видением. И если они «радуют разум великий отцу своему на Олимпе» [55] , то именно потому, что в своих песнопениях вещают ему, «что было, что есть и что будет». То же воспевает в «Теогонии» и сам Гесиод. Одна эпикурейская сентенция, приписываемая ученику Эпикура Метродору, гласит: «Помни, что, будучи смертным по природе и получив ограниченное время (жизни), ты восшел, благодаря размышлениям о природе, до бесконечности и вечности и узрел "то, что есть и что будет, и то, что минуло"» [56] . И еще до эпикурейцев Платон говорил, что душа, которой присущи возвышенные помыслы и которая созерцает целокупное время и бытие, не будет считать смерть чем-то ужасным [57] .

53

См.: G. Romeyer-Dherbey. Les Sophistes, p. 45 — 49; Р. Lain Entralgo. The Therapy of the Word in Classical Antiquity. New Haven, 1970 (рецензия Ф. Кудлиена — «Gnomon», 1973, S. 410-412).

54

Гесиод. Теогония, 55.

55

Гесиод. Теогония, 378

56

См.: Epicure. Lettres, maximes, sentences. Traduit et commente par J.-F. Balaude. Paris, 1994, p. 210 (sentence 10)^9*.

57

Платон. Государство, 486 а.

Sophia может обозначать, кроме того, и умение обращаться с людьми — умение, порой доходящее до хитрости и притворства. Например, в принадлежащем Феогниду (VI в. до н.э.) собрании сентенций, обращенном к юноше Кирну и по порядку излагающем азы аристократического воспитания, мы находим такой совет:

Каждому из твоих друзей, о Кирн, выказывай разный характер. Приноравливайся к различным мнениям. Нынче следуй одному, а завтра яви иную склонность. Ведь ловкость (sophie) лучше^10*, чем даже великая доблесть (arete) [58] .

58

Феогнид. Элегические стихи, 1072 и 213.

Итак, мы видим, насколько богато и многообразно содержание понятия sophia. Все это многообразие отражено в легендарном представлении о Семи мудрецах [59] , сохранившемся в памяти народа и ставшем достоянием истории. Упоминание о Семи мудрецах встречается у некоторых поэтов VI в., а затем у Геродота и Платона. Фалес Милетский (конец VII — VI вв.) обладает, прежде всего, знанием, которое мы могли бы охарактеризовать как научное: он предсказывает солнечное затмение 28 мая 585 г., утверждает, что Земля покоится на воде; но, помимо того, он отличается и своими техническими познаниями: ему приписывают изменение русла реки; наконец, Фалес обнаруживает политическую дальновидность, он пытается спасти греков Ионии, советуя им объединиться в союз. О Питтаке из Митилены известно немногое: мы располагаем сведениями лишь о его политической деятельности. Афинянин Солон (VII — VI вв.) — это тоже, как мы видели, государственный деятель, чье благотворное законодательство оставило по себе долгую память, но это еще и поэт, выражающий в стихах свой нравственный и политический идеал. Спартанец Хилон, Периандр из Коринфа, Биант из Приены (самый активный период их жизни приходится на начало VI в.) — также государственные мужи, прославившиеся своей законодательной или же ораторской и судебной деятельностью. Сведения о Клеобуле из Линда наименее достоверны: до нас дошло лишь несколько стихов, связываемых с его именем. Семи мудрецам приписывались изречения, «краткие и достопамятные слова» [60] , произнесенные каждым из них, когда, собравшись в Дельфах, они решили посвятить Аполлону, в его храме, лучшие плоды своей мудрости и сделали надписи, которые повторяют все: «Познай самого себя» и «Ничего сверх меры». Действительно, весь список изречений, принадлежащих, как считалось, Семи мудрецам, был высечен у входа в Дельфийский храм. Обычай высекать на камне эти изречения, дабы их читали прохожие, получил в греческих городах широкое распространение. Так, например, в 1966 г. в Ай-Хануме, на границе нынешнего Афганистана, при раскопках одного из городов древнего Греко-Бактрийского царства была найдена полуразрушенная стелла, которая, как доказал Л. Робер, первоначально содержала полный список из ста сорока дельфийских изречений. Они были высечены в III в. до н.э. по распоряжению Клеарха [61] , последователя Аристотеля. Отсюда ясно, какое значение придавали греки нравственному воспитанию [62] .

59

В. Snell. Leben und Meinungen der Sieben Weisen. Mulnchen, 1952.

60

Платон. Протагор, 343 a — b.

61

L. Robert. De Delphes a l'Oxus. Inscriptions grecques nouvelles de la Bactriane. — «Academie des inscriptions et belles-lettres. Comptes rendus», 1968, p. 416-457.

62

См.: I. Hadot. The Spiritual Guide, p. 441 — 444.

Начиная с VI в., с развитием «точных» наук — медицины, арифметики, геометрии, астрономии — в содержании понятия sophia появляется еще одна составляющая. Люди «многоопытные» (sophoi) есть теперь не только в искусстве или в политике, но и в сфере науки. Далее, со времен Фалеса Милетского вырабатывалась все более и более строгая рефлексия в области того, что греки именовали словом physis, обозначающим явление развития живых существ, человека и вселенной, — рефлексия, которая, впрочем, зачастую была тесно связана (как, например, у Гераклита и особенно у Демокрита) с этическими размышлениями.

Что касается софистов, то это название они носят оттого, что преподают молодым людям «мудрость», sophia: «Мое ремесло — мудрость», гласила эпитафия Фрасимаха [63] . Для софистов слово sophia означает, в первую очередь, ловкость в политических делах, но в его значение входят также все отмеченные нами элементы, и в том числе осведомленность в науках, хотя бы постольку, поскольку она составляет часть общей культуры.

III. Фигура Сократа

Сократ оказал решающее влияние на определение «философа», данное Платоном в диалоге «Пир» и свидетельствующее о глубоком понимании парадоксального положения философа среди прочих людей. Поэтому мы должны уделить особое внимание этому мыслителю — не историческому Сократу, о котором трудно составить сколько-нибудь верное представление, а той мифической фигуре Сократа, что изображена у первого поколения его последователей.

63

Фрасимах, А VIII, Dumont, p. 1072.