Что такое не везет, или С рогами на выход
Шрифт:
Завидев мое приближение, он перестал ковырять носком ботинка землю и уставился на меня.
– Ну, где твои вещи?
– Знаешь...
– начала я.
– Мне сначала нужно посмотреть, что там у вас да как. А то как-то не хочется переезжать из одного хламовника в другой.
Я думала, он меня убьет.
У него так пальцы скрючились, что я невольно забеспокоилась о красоте своей белой шейки и здоровье в целом. Как-то не хотелось, чтобы на вышеупомянутой части тела заимелся красный след от его рук.
– Пошли, - рыкнул он.
Улыбнулась тому, что буря миновала и довольно потопала
– А звать-то тебя как?
– спросила его, поняв, что так и не узнала его имени.
– Сиэн.
– Кэмрин. Очень приятно.
– Взаимно!
– прорычал он.
Я подумала о том, что для такой внешности он все же слишком агрессивен. Так и не знаток в драгоценных камнях поймет, что он что-то скрывает. Надо будет с ним поговорить об этом. Потом, когда Сиэн немного остынет.
Как и предупреждала моя новая и, к сожалению, уже мертвая подруга в общежитии витал все тот же неприятный сладковатый запах разложения, который ощущался в фойе.
И хотя комнаты имела довольно приличный вид, с этим запахом невозможно было смириться. Даже надушенный платок не мог ничем помочь. Я скривила губы, сильнее прижала белую ткань к носу и вздохнула.
Этот мерзкий запах все портил, а ведь комната была действительно неплохой.
Просторная, с огромной двуспальной кроватью в центре, с бархатными черными шторами на окне, массивным шкафом ручной работы и мебелью этого же мастера. На каждом предмете интерьера были оставлены его инициалы, и я подумала о том, что это вообще ни разу не справедливо.
Комнаты некромантов были обставлены мебелью на заказ, а нам даже матрацы новые не выделили, что уж говорить о кровати!
Но, тем не менее, остаться я здесь не могла.
На самом деле, дело было не только в запахе. Сердце царапало чувство вины, что я бросила Линту на съедение тем ведьмам, и плюс было какое-то необъяснимое желание доказать им, что я - не трус, который бежит от опасности сломя голову. Я сталкиваюсь с ней лицом к лицу и, глотая сопли и пот, бьюсь до потери пульса.
– Нет. Я здесь не останусь.
Я повернулась к некроманту, который дышал спокойно, ничем не прикрыв нос. Очевидно, для него запах был привычным.
Он качнул головой, привалившись спиной к стене и переплетя руки на груди.
– Как хочешь.
Я еще раз оглядела комнату, вздохнула и проговорила:
– Если станет совсем невмоготу, я приду. Так что, жди меня.
Он фыркнул.
– Всенепременно.
И чего он так недоволен?
Кстати, вот интересно, чем он занимался этот час?
Узор на запястье стал зудеть, и я покрутила браслет, его скрывающий, чтобы унять зуд. Мерзкая штуковина, мало того, что руку мне испоганила, так еще и зудит, зараза!
Я улыбнулась юноше, поблагодарила его за проявлено рвение к помощи мне любимой и побежала назад в свою общагу, мысленно репетируя в голове речь.
– О, явилась. Ты гляди-ка. Выгнали что ли?
Я усмехнулась в ответ, осмотрела девушек и, преодолевая отвращение и подступающие рвотные позывы, забралась на кучу одеял и подушек.
– Я вернулась не просто так. Женская солидарность не позволила мне оставить брата в беде!
–
Какого еще брата?– не поняла какая-то девушка, удивленно оглядываясь и всем своим видом показывая, что никакими братьями тут и не пахнет.
Сделав скидку на скудность ее ума, я объяснила:
– Нашего женского брата!
Все еще отсутствие понимания во взгляде. Я вздохнула.
– Ну, вас, хухлик однобокий!
– Ты сейчас обозвала нас?
– тут же встрепенулась другая.
Нет, в такой ситуации положительно невозможно работать! Куда это вообще годится?
– Спокойно! Я никого не оскорбляю! Просто вставила для красивого словца. Но мы отвлеклись. Сосредоточились, девочки!
– я щелкнула пальцами и продолжила.
– Условия, в которых мы вынуждены пребывать ужасны! Они - явное преступление против человечности, открытый акт дискриминации и магического неравенства, а также прямое унижение нашей гендерной сущности!
– Дискр... Чего?
– тут же переспросила одна, морща лоб.
– Гендерной?
– нахмурилась другая.
Боги.
– Дискриминации. Или притеснения. И женской. Понятно? Но мы опять отвлеклись. С этим надо бороться. Мы девушки, а не блюмпы. Мы не можем жить в грязи и носить рваные тряпки!
Из комнаты послышались робкие возгласы одобрения.
– Мы запасемся ведрами, тряпками, зельями и уничтожим мерзкий запах и зловонный запах!
– я выбросила в воздух кулак, настраивая девушек.
– Да!
– Изгоним клопов и крыс!
– Да!
– Украдем матрацы у колдуний!
– заорала я.
Толпа неистововала. Поднялся визг, топот. Раздавались хлопки в ладоши.
– Они нагло узурпировали и монополизировали все новые матрацы!
– Да!
– Не позволим же бесчинству происходить и дальше!
– Да!
– Ведь мы...
– Ведьмы!
– заорали девушки.
– Да!
– закричала я.
– За работу! К завхозу!
И толпа маниакально ведьмочек, озабоченных приведением казармы в надлежащий вид, возглавляемая революционером в моем лице, двинулась на штурм хозяйственной комнаты.
И пусть убоится тот, кто встанет на нашем пути. Мы не знаем пощады!
Глава 7.
– Уйдите!
– дрожащим голосом вопил из-за двери несчастный мужской голос, чей обладатель вот уже несколько минут пытался удержать свою дверь закрытой.
– Мы требуем тряпок и ведер! Мы - борцы чистоты!
– выдвигала я свои условия.
– Я не могу дать вам их!
– почти плакал дяденька.
– Общежития ведьм должны пребывать в запустении!
Я осмотрела узенький коридор, по которому рассредоточилась наша бунтующая группировка. По углам здесь были тенета, пару окон, в длинном проходе, были запачканы настолько, что через них не проступал солнечный свет. Мерзкий жирный паук сидел на подоконнике и смотрел на меня своими черными глазками, выглядя абсолютно довольным жизнью.
Да... Похоже, работники подошли к выполнению должностных обязанностей со всей ответственностью. Такого запустения, как выразился завхоз, я не видела давно.