Что такое ППС?
Шрифт:
В момент мужики поднялись на палубу.
– Да, – приглядевшись, признал бригадир Зойнуллин, – сохатый плывет!
– Ясно дело, сохатый, – поддакнул Пауткин, – Олени стадами плавают, а он в одиночку… Не зря наливали Потемкину – он и закуски надыбал!
– О, закуски на всех, безусловно, хватит! – сказал капитан, сняв со щита, дал Потемкину в руки кайло.
Заглушили мотор Лодку на воду.
Двое – на весла; двое – для подстраховки, в корму. В носовую часть бригадир, не колеблясь. – Ты более трезвый! – поставил Потемкина.
Зверя настигли – вот
Подмога в корме – далеко; гребцы – спиной. Никто, ничего не успел понять, а у Потемкина времени – только мгновение: морда уже в полуметре. Медвежья! Поздно – сама по себе, рука твердо накрыла цель. Успел пожалеть Потемкин, что не топор в руках – кайлом с длинным лезвием трудно прицелиться. А к цели гнали инерция и боязнь показаться трусом.
Лезвие грянуло зверю в лоб. Забурлила, хлынула в воду кровь. Зверя накрыло лодкой – она по инерции продолжала атаку.
Зверь взревел. Хряснул лапищей в борт у кормы – где подмога сидела. Лодка ракетой взметнулась вверх, завалилась на бок и перевернулась вверх дном. Покрытая черным небом река приняла в ледяные объятия всех…
– Твою мать! – закричали на катере, – Ванька, круги на воду!
Полетели спасательные круги на веревочных длинных фалах.
Мокрые, в телогрейках и сапогах, мужики были подтянуты к борту и подняты вверх.
– Пятеро. Все! – прохрипел капитан Адольф, – Вниз, пока живы, бегом! Слава богу, что живы!
Стучащие челюсти заполонили кубрик.
– Зверобои! Охотники хреновы! – оценил капитан, – Живы – да черта ли с вами будет?
Налив, чтобы сбить озноб, каждому, стал разбираться.
– Зверь – пояснил дядя Ваня Пауткин, – не тот оказался…
– Это как? Как не тот! А какой?
– А, медведь … – Пауткин вздохнул, поглядел в опустевшую кружку, – Мы было только к нему посунулись, а он – на тебе! Понужнул со всей дури! А дури в нем – центнеров пять, не меньше!
– Потемкин! – прошипел капитан, – Ты же был трезвый! Ты что мне про лося гнал? Обманывал? Специально обманывал? Погоди, ты в конторе еще отвечать мне будешь!
– Что ты, Адольф, – возразили мужики, – какой специально! Темень такая – медведь проплывает, кобыла – один черт, в одно рыло…
– В глазах ваших темень, а тут, – постучал капитан в лоб Пауткина, – тут мозги должны быть! Это ж кайло! Кайло – с ним мозгами работать надо! А вы … Кобыла, рыло… А где кайло? Потемкин, кайло утопил? Новое мне принесешь! Понятно?
Капитан перешел к мотористу:
– А ты – вперед! Заводи мотор, включай прожектор. Будем лодку искать.
– А ты ведь, Георгий, кажись попал?! Пробил черепуху зверине! – сказал Пауткин. – Пропадет зверь ни за что…
– Нас пожалей, – хмыкнул, смеясь, бригадир.
Зрелище было: как курицы мокрые, все поскидали с себя мужики. Одеяла, холстинки, одежки Адольфа и Вани – все, что нашли сухого – все на себя. Тельняшки и свитера, –
в роли брюк – на ногах. Пауткин скатертью закрепил на спине подушку – фуфайка, без рукавов…Плотно друг к другу сидела компания – так теплее.
– Не дергайтесь, мужики! Тепло берегите, не дай бог, пневмония!
– Медведь, говорят, от испуга дохнет – болезнь медвежья»…
– Выйди, да посмотри. А вдруг?
– А чего? Моторку возьму завтра утром, собак, да приеду. Не утонет же, и далеко не уйдет. В голову ранен, кровь потерял. Догоним!
Ваня завел мотор, катер лег на курс. Ваня должен был, после запуска сбегать вниз, к мотору – сделать контроль. А он сказал:
– Да что я, мотора не знаю?! – пришел к мужикам и поставил кружку.
– С пульта завел, не с пускача. Сжатым воздухом…
– Значит, добрый ты моторист! Другие веревкой пускают. А ты – молодец! Ну, быть добру!
– Быть добру! – согласился Ваня.
И все в этот миг убедились, что под счастливой звездой моторист родился!
В ужасе, пулей в кубрик влетел капитан Адольф. Прогремела, захлопнулась следом крышка люка.
Рев, хруст и скрежет, метались вверху, в капитанской рубке. «Вот те, на! – доходило до мужиков, – Да не может быть!»
Но было!
– В моторах сидел, скотина! – сказал Адольф, – Я водку вам разливал, да укутывал вас, а он, курва, поднялся на борт. Прогнул на моторах решетку, и провалился вниз. А тут я…
– Видать, без сознания был. Мы ж его в голову ранили…
– Да вы что? – простонал Адольф, -А чего не сказали, что ранили?
– Так ведь не успели…
– А теперь? Что нам делать теперь?
Уверенно, мощно, на всю катушку гудел мотор – катер летел по реке.
– Теперь нам хана, мужики! – заявил Адольф, – В судно воткнемся – в лепешку размажет! А в танкер – тогда и сгорим! В крайнем случае – задохнемся в нефтепродуктах…
А в берег, на полном ходу – точно так же, не мед! Без Адольфа понятно…
Капитан, обозленный вконец, сверкнул по орбите белками и закричал:
–Что мы сидим?! Там крышка! За мной!
Зверь гремел крышкой люка. Защелки, замка изнутри, не было. Адольф сам виноват: «Зачем она? – говорил: он, – Напьетесь, запрете, а мы, не дай бог, тонуть…»
Теперь люк надо любой ценой удержать вручную.
Четырнадцать рук мертвой хваткой вцепились в каждый выступ, трещинку и неровность плоской и гладкой крышки.
– Не уйдет, пока не порвет на части!
– А чего ты орал громче всех? Сидели бы тихо, глядишь, и он к нам не полез бы…
Зверь хотел посчитаться всерьез, и рвал и терзал люк со всех сторон. Крутился, цепляя боками штурвал, и катер резко – как боевой торпедный – менял курс. Перегрузки – такие же, как у пилотов, И мужики, в едином пучке вися на руках под крышкой люка, испытывали на виражах перегрузки, как у пилотов.
На пределе физических сил и нервов были и те, что снизу, и тот, что вверху. Мужики – от того, что понятно – не удержать; зверь – от того, что близок локоть, да недоступен – стали кричать.