Что такое ППС?
Шрифт:
Зверь ревел наверху. Мужики – внизу.
Полчаса, вряд ли меньше, орали. Удар, грохот железа по камню – страшным толчком оборвали крик! Погас свет. Пучком, как огромной пулей, мужики полетели в переднюю переборку. Стал, как вкопанный, катер.
Ваня выбрался первым:
– Об камень ударились… – невидимый в темноте, сказал он.
А зверь улетел за борт. Простучал по обшивке фонтан всполыхнутых им брызг. Слышно было, как он вылез на берег, и по-собачьи отряхивал шкуру. Потом стало тихо. Ушел!
Рядом
– А чего мы заглохли? – задумался капитан.
Другие кряхтели, давая понять, что живы. Стараясь лишнего под руку не говорить, поднимались с пола.
– Не должен был глохнуть, не «Жигули». Винт должен крутиться. И свет? А свет почему пропал?
Засветили спичку.
Топчаны и стол, табуреты, вся мебель, и шкаф – все сбито в полете! Хлам один, рухлядь…
– Мужики, да вы что? – простонал капитан, – Вы что натворили!
– Так вместе летели, все… – возразил в темноте Пауткин.
– На меня намек, да?
– И Ваня летел вместе с нами…
– Борзота, мужики, ох вы борзота! И я, значит…
– Ну, да…
– Аккумуляторы, видно, – подумал вслух Ваня, – от удара сместило. Но свет можно сделать.
– И обшивку, – опять простонал Адольф, – об камень погнули!
Тьма зловещая смутно предостерегала, что кажется, это не все.
– Да, Адольф, ничего. Сейчас все пойдем наверх – всё починим.
– Какие дела? Да конечно починим!
– Крышку заклинило, дядя Адольф! – доложил из-под люка Ваня.
Адольф схватился за голову, потому что подумал: «А как же он улетел? Значит, вынес стекло лобовое!»
Он осел и сказал тихим голосом:
– Полундрец, мужики! Приехали! Все! – и уточнил, -Вода!
Впереди, в месте удара о камень, под ногами журчала вода. Начинала плавать сбитая на пол мебель. Носовая часть медленно погружалась в воду.
Мужики, пучком, снова под крышку люка и дружно, плечом к плечу, стали гнуть ее вверх. Крышка не поддавалась. Неимоверная тяжесть сверху, снаружи, прибила люк. И упереться с лестницы, шириной чуть больше метра, всем скопом, мужики не могли.
– Хана всем! – что еще мог сказать капитан.
– Тонем а, мужики?
Невидимый в темноте, за железом бортов, рокотал и шипел, набирая силу, ветер. Начинается шквал, в буйстве которого вырвется с неба первый осенний снег.
Все невзгоды, как сговорившись, в одну ночь решили свалиться и доконать группу этих людей.
Бездушна, горька действительность для людей, едва переживших ледяную купель в реке.
– Мы же, вроде как сели на дно – а чего же тонем-то??
– На скалу мы попали. А теперь садимся. И сядем до мачты. Захлебнуться нам хватит!
– Потемкин, какого ты! Ну, какого же хрена?! Ты же убил нас всех!
– Потемкина ты, – трезво, как перед смертью, сказал капитан Адольф, – не трогай! Он что вам сказал? Сказал то, что видел.
А повелись мы сами! Кайло – я ему лично дал в руки … Вы же сами: «Сохатый плывет! Закуски – на всех!» Вот и хватило – как раз на всех! Все закусили?!– Однако, тонуть, когда жить бы и жить!…
– Тонуть это лучше, чем в танкере задохнуться или сгореть!
– Вот успокоил, спасибо…
Ни у кого, никаких слов больше нет. Тьма погрузилась в полную тишину.
Катер тонет. Бьет обшивку тяжелыми, снежными хлопьями шквал, и так далеко до рассвета. Впрочем, не все ли равно – далеко или нет, если солнца уже никогда не придется видеть…
Есть только маленький, хрупкий как спичка, шанс: близкое дно. До него бы дожить …
– Что-то капает сверху? – тревожно сказал Пауткин.
– Нефть – простонал Адольф.
– Да ты что? Да какая нефть, какой танкер? В скале сидим!
Но сверху струится, капает нефть…
– Теперь, в любом уже случае – все! – подытожил тот, кто Потемкина обвинял в убийстве.
– Так, мужики, надо жить! – приказал капитан, – Поближе друг к другу давайте. Тепло беречь! И места держаться повыше…
Стояли на лестнице. Пятачке, на котором, в нормальных условиях, тесно вдвоем. По грудь и по горло, – кому как, – в воде. Вода подбиралась к горлу, а на головы капала, струилась по коже, удушала солярка.
«Светает!» – жидким бельмом округлился иллюминатор. Дожить до рассвета – счастье! Будет солнце – значит, в последний момент, может кто-то заметить, спасти…
***
В шесть утра, Николай Цымбалистый, начальник лесоучастка, уже на ходу, а сегодня проснулся и того раньше – от стука в дверь. Не участковый, не председатель – школьники.
– Дядь Коль, – сообщили они, – мы на рыбалку ходили, с ночевкой, а тут шквал разыгрался! Мы – обратно, а на девичьем камне – «Беркут». Утоп, дядя Коля! Утоп и винты над водой.
С первой попытки он опознал свой катер, но ничего не понял, и теперь прибыл уже с участковым, врачом, председателем сельсовета, и техникой.
– Эй, есть живые?
– Да, да!!! – закричали из-под воды.
Осторожно, наощупь, пошел задним ходом в холодные волны, кран. Участковый ступил на палубу.
– Все живые?
– Да, да, все…
– Так! – вскричал участковый спасателям, – Не курить!
Тяжелая, двухтонная емкость, прижавшая люк, обильно и едко сочилась солярой.
– Кто вас так, мужики? – спросил участковый.
– Медведь!
– М-мм… Вы же так прокурора* зовете?! (*Закон – тайга; прокурор – медведь) Да ему не под силу такое! А главное – на фиг? – покачал головой участковый. – Крепко, однако, башню вам, мужики сорвало! – оценил он последствия катастрофы.
– Они сейчас в трансе. – пояснил он Цымбалистому, – Такого наговорят… Потом разберемся!
Емкость сдвинули, люк сорвали.
– По-одному, – сказал участковый и подал руку первому.