Что-то кроме магии

Без брата Джерома, без Бедуира Хогвартс уже не будет прежним. И это, пожалуй, главная причина, по которой он, Северус, ни при каких условиях не вернется работать в школу.

Накатила глухая тоска. Двадцать лет жизни промелькнули, как миг, и что в итоге? Несколько шрамов на теле, пригоршня галлеонов в кошельке, свобода чужой милостью и скорая разлука с существом, бывшим для него всем: отцом, другом, наставником, незаменимым помощником, беспощадной совестью...

Ну ты и скотина, немедленно откликнулась совесть. Про второго, значит, забыл? Подумаешь, пустяки какие: не дал помереть, спас от публичного позора, разыскал и вернул твою волшебную палочку. А напомнить ли, по чьей вине волшебник не из худших остался жить сквибом? Другой на его месте каждый день ходил бы на твою могилу плевать, а он с тобой, сволочью, возится...

У совести были отчетливые интонации Кровавого Барона. Интересно, он передал Квиринусу коннект-карту Треверса? Если да, придется ее попросить на время: отсюда, из полутемной каморки в Лютном, Северус вдруг увидел новую цель в жизни. Треверс называл себя «охотник за головами» — что ж, в дополнение к шрамам и скверному характеру у мистера Снейпа имеются неплохие мозги. И он уже знает, в каком деле их надо применить.

* * *

Вышивка была почти готова. Золотая осень, тихий пруд, белоснежный замок любуется своим отражением. Теперь в рамку и на стену позади кресла. Картина в картине...

Моргана вздрогнула и едва не укололась иголкой, когда из-за спинки высунулась плутовская рожа Пивза. Волшебница знала, что для полтергейста нет разницы между миром реальным и нарисованным, но этот прохвост всегда появлялся неожиданно.

— Чтоб ты в какой-нибудь раме застрял! — в сердцах пожелала она.

— Могу в твоей, — ухмыльнулся Пивз. — Ладно, не ругайся, я по делу. Не слыхала, Бедуир своего щита еще не хватился? С ним неприятность приключилась...

Моргана заставила Пивза вспомнить все, что он делал со щитом, прежде чем тот разбился. Пробормотала потрясенно:

— Отвергнутый, в чужих руках он сохранит чужую жизнь... Так вот что имелось в виду, понимаешь?

— Ни капельки, — признался шумный дух.

— На Авалоне мне было сказано: «Вот знак, отдай последнему из ожидаемых...» — то есть Бедуиру, ясно? — «в урочный час пусть он отвергнет этот дар. Отвергнутый, в чужих руках он сохранит чужую жизнь, и долгий путь закончится...»

— Хотел бы я знать, кто так заковыристо придумал...

— Ты его знаешь, — вздохнула Моргана, — это Мерлин. Он давно уже там, все-таки маг-наставник короля. Он поначалу слышать ничего не хотел о возвращении Бедуира. Потом внезапно передумал, но с условием, что Бедуир должен дождаться знамения. А мне пригрозил, мол, если подскажу ему хоть намеком, дорога на Авалон для него будет закрыта навсегда. Представляешь?

— Небось строит там козни, кочерыжка сушеная, — проворчал Пивз. — Ну а теперь-то ты Бедуиру все скажешь?

— Теперь-то скажу... Ой, что начнется, когда он узнает!

Но не началось ровным счетом ничего. Рыцарь не вскипел от ярости, не потребовал немедленно открывать проход, даже не очень удивился. Только заметил с горькой усмешкой:

— Вот еще одно свидетельство, что к двум вечным чувствам — любви и ненависти, — давно пора прибавить третье: страх. Впрочем, я даже благодарен Мерлину: его глупая затея спасла юную жизнь. Так, говоришь, теперь мы можем отправляться?

— Да, в любую из ночей, — подтвердила Моргана.

Разыскав Квиррелла, Кровавый Барон попросил его передать Снейпу, что, если сможет, пусть заглянет попрощаться. Уходить на Авалон придется быстрее, чем предполагалось раньше.

— Вас нам будет очень сильно не хватать, — признался Квиринус.

— И мне вас тоже... Но надо спешить, пока я совсем не превратился в дым.

В словах призрака была тревожная правда. После гибели брата Джерома все Хранители выглядели потускневшими, но если к Елене и Нику скоро вернулась былая яркость, то с Бедуиром продолжало твориться неладное. Быть может, привидения тоже способны полностью израсходовать свои силы, и он исчерпал их в сражении с дементорами; или время, неизменный хозяин всего, напомнило ему, что — пора... В чем бы ни таилась причина, но облик Барона утратил четкие линии, и с каждым новым днем они делались все более расплывчатыми. Это заставило его поторопиться с завершением дел в Хогвартсе.

Барон о чем-то долго говорил с Серой Дамой, после чего созвал всех призраков в Выручай-комнате. Старожилы знали о щите и связанной с ним истории, но им предстояло услышать и кое-что новое.

— Друзья мои! Как вам известно, очень скоро я покину Хогвартс. Когда умирает король, новым правителем становится его наследник. Среди нас есть прямой потомок одного из Основателей, как никто другой достойный возглавить сообщество Хранителей после моего ухода. Я говорю о дочери Ровены, Елене Рэйвенкло. Встречайте королеву!

Голову Елены украшала сияющая лунным блеском диадема. Бывший хоркрукс, преобразившись в Адском Огне, вернулся к последней Рэйвенкло как к единственной и законной наследнице.

Выручай-комната наполнилась шумом аплодисментов и радостными возгласами. Почти Безголовый Ник бухнулся на одно колено и взмолился, чтобы королева немедленно произвела его в рыцари, а Клуб Безголовых так высоко подкидывал свои головы, что некоторые вылетали через крышу, и потом их пришлось искать. Общего веселья не разделял только Бродяга Дик. Одно дело — любить дочь обычного барона, но если она сделалась королевой, а он остался простым кирасиром...

— Тише, тише, это еще не все новости! — звонкому голосу Елены пока еще не хватало властности, и потому ее отцу пришлось рявкнуть, как встарь. Его услышали.

— Место призрака Дома Слизерин не должно пустовать, — продолжил Барон. — Ричард Бейли, он же Бродяга Дик, в бою доказал доблесть и мужество, а на службе у директора проявил ловкость и сообразительность. Ричард, вы согласны сделаться новым слизеринским призраком?

— Почту за великую честь, сэр! — просиял Дик, сообразив, что пропасть между ним и Еленой только что исчезла.

— К сожалению, у нас опустело еще одно место, — Барон заговорил тише и печальней. — Да, брата Джерома никто не заменит, но Дом Хаффлпафф не может оставаться без привидения. Джером никогда и никого не делил на презренных и достойных, он помогал любому, кто нуждался в помощи, и жертвовал для него всем... когда понадобилось, и жизнью тоже. Той призрачной жизнью, которая у нас одна, и мы все одинаково страшимся с нею расстаться. Плакса Миртл, выйди, дальше речь пойдет о тебе.

Миртл боком выдвинулась вперед, в смущении теребя складки мантии, которая по-прежнему была подпоясана веревкой от рясы Толстого Монаха. Впервые очутившись так далеко от своего туалета, Миртл страшно робела и не смела даже расплакаться, несмотря на то что очень хотелось.

— Ты понимаешь, что брат Джером спас тебя, заслонив собою? — обратился к ней Барон.

— Да, — прошептала Миртл.

— И что в память о нем именно ты должна стать новым призраком Дома Хаффлпафф?

— Ой... — привидения не падают в обморок, но Миртл казалось, она вот-вот потеряет сознание. — Я... я не смогу... у меня не получится... я боюсь...

Кто-то обнял ее за плечи. Невзрачная коротышка, раз и навсегда убежденная в собственной никчемности, с изумлением и испугом посмотрела на рослую красавицу в сияющем венце.