Что-то похожее на зиму

Глава 17

Холодно. Не важно, как быстро он шёл – даже когда бежал вверх по холму так быстро, что кружилась голова – Тиму было холодно. Не ощущая времени, он не знал, как долго шёл, но сейчас был уверен, что находился близко к городу, когда разбил снегоход. Судя по тому, как извивался след от снегохода, он был пьянее, чем думал, возможно, из-за того, что последний раз ел только за завтраком.

Что-то ещё было не так. Правая рука Тима была мокрой, рукав пропитался изнутри, но не потом. Он был уверен, что кровоточит рана, но не осмелился снять куртку и проверить, чтобы его кожа не пострадала от смертельного зимнего прикосновения. Снег приносит тишину, и пока Тим поскальзывался и падал всё чаще и чаще, он был уверен, что эта тишина исходит от него.

Дойдя до ближайшей к коттеджу поляны, Тим набрал скорость, его дыхание стало поверхностным, воздух едва выходил с паром. Преодолев очередной холм и увидев коттедж, он издал радостный хрипящий звук, будто его мать, наконец, заметила, что он плачет из-за разбитого колена, и взяла его на руки. Тим переборол волну истощения, его мысли едва ли имели смысл. Он знал только то, что ему нужно попасть в светлое и тёплое место.

Тим в панике ударил дверь, чтобы открыть её, вдруг испугавшись, что она будет заперта. Дверь открылась, и он завалился внутрь, борясь с выбором. Камин. Джакузи. Сауна. Душ. Последнее звучало лучше всего. Тим разделся, пока шёл к ванной, каждая часть его тела онемела, кроме руки, которая ныла от боли. Он бросил на неё взгляд, когда снял куртку, и увидел смесь засохшей и свежей крови, но он отказывался смотреть дальше. Не раньше, чем согреется и смоет кровь.

Вода в душе казалась горячей для его замёрзшей кожи, даже когда Тим только включил её, но он ступил под поток, как только увидел пар. Ему стало больно, когда ощущения вернулись, кровь снова зациркулировала, и его руку защипало из-за открытой раны. Он пытался удерживать руку от прямого попадания воды, пока обрабатывал рану, которая оказалась хуже, чем он думал. Ветка не просто проткнула его, она оставила тринадцатисантиметровый порез на его коже. Даже пока вода смывала кровь, та всё продолжала течь.

Тим чувствовал головокружение, находясь на пороге обморока. Он прижался к стене душа, пока снова не встал ровно. Затем выключил воду, схватил полотенце и прошёлся им по телу, чтобы вытереться, прежде чем крепко обкрутил его вокруг плеча, чтобы замедлить кровотечение.

Пожалуйста, пусть там будет аптечка! Тим видел на кухне дурацкий нож для удаления сердцевины яблок. Если у них было это, то наверняка были и бинты или что-то такое. Он проверил шкафчик для лекарств, который был пустым, затем посмотрел под раковиной, где белая пластмассовая коробка с красным крестом стала наиболее ценным сокровищем в мире. Он схватил её и порылся в содержимом, нашел антисептик. Какова была вероятность, что в рану попала инфекция? Вместо этого он воспользовался марлей, закрыв рану, прежде чем обкрутить её тканевым бинтом. Он удостоверился, чтобы повязка была тугой и остановила кровотечение, прежде чем заклеил её.

Тим смотрел на повязку, ожидая, что сквозь неё начнёт просачиваться красный цвет. Когда этого не произошло, он посмотрел в зеркало и чуть не вздрогнул от своего отражения. Его нос был опухшим, по краям засохли кровь и грязь. Чёрт, у него было такое чувство, что каждая ноздря была забита этой смесью, но он был слишком уставшим, чтобы мыться дальше. Направившись в ближайшую спальню, Тим скользнул под плед. Уютный. Тёплый. Безопасный.

Когда он проснулся, день был ярким и щебетали симпатичные маленький птички. Тим дрожал, но его по-прежнему обвивал плед. Несмотря на прохладу, он вспотел, его голова горела. В горле стояло такое чувство, будто он проглотил толчёное стекло, так что Тим заставил себя подняться с кровати и попить. Плечо и рука пульсировали, он сонно взглянул на бинты, которые сейчас были темнее. Наверное, Тим спал на ране, и та вновь стала кровоточить, но он был уверен, что повязка достаточно тугая, чтобы остановить кровь.

Тим сложил руки под краном в ванной и выпил четыре горсти воды, прежде чем решил, что не выспался. Всего лишь ещё чуть-чуть отдыха, и он встанет и соберется с духом. Наверное, ему нужно поесть, но от мыслей о еде его выворачивало. Забравшись обратно в кровать, он накрыл голову лишней подушкой, чтобы закрыть свет. Когда он снова открыл глаза, подушки не было и в комнате было темно. Птицы замолчали.

Уже ночь? Но у Тима были опасения похуже. Всё его тело было в огне. Он сбросил одеяло и задрожал, его рука пульсировала так, будто у неё было своё собственное сердце.

– Я так облажался, – сказал он комнате, но не услышал ничего, кроме телевизора внизу, по-прежнему включённого после, скольких часов? Дня? Его мысли крутились в замешательстве. Трэвис сидел внизу и смотрел телевизор? Тим чуть не закричал, когда до него дошли все события. Он лежал в кровати, его дыхание потяжелело, пока он пытался обдумать свою ситуацию. Когда они приехали, коттедж казался святилищем, тёплым и полным комфорта. Теперь комната вокруг него стала тёмной и чужой.

Он умрёт здесь, если не получит помощи. Тим был уверен в этом. Если он сможет спуститься вниз к телефону, он мог бы кому-нибудь позвонить, но сначала ему нужно собраться с силами. Тим приготовился выбраться из кровати, но вместо этого снова отрубился. Когда он очнулся, снаружи было всё так же темно, но он услышал звук шин на гравийной дороге.

Трэвис вернулся! Сожалея об их ссоре, сожалея о вещах, которые сказал, Трэвис вернулся. Тим простит его, даст ему ещё один шанс, сделает всё, что может, чтобы всё исправить, и эта болезнь освободит его тело, чтобы на её место пришла любовь.

– Тим?

Голос был неправильным. Когда он раздался снова, Тим понял, что не отозвался, и крикнул в ответ, у него болело горло. Шаги на лестнице, свет в коридоре. В двери появился силуэт, прежде чем над Тимом включилась лампа. Тогда он увидел лицо, которое хотел увидеть больше всего, которое могло снова всё исправить.

Эрик.

– С тобой всё в порядке? – Эрик прижал ладонь к его лбу. – Ты горишь!

– Бывало и лучше.

– Ты можешь сесть?

Тим кивнул и застонал от усилий, одеяло соскользнуло с его груди и раскрыло руку. На лице Эрика отразился шок, и когда Тим проследил за его взглядом, он увидел черешневый цвет под бинтами и корочку крови вокруг них.

– Что с тобой случилось?

Тим причмокнул губами с таким чувством, будто во рту у него была наждачная бумага.

– Я попал в аварию на снегоходе. Думаю, я заболел.

Смех Эрика был маниакальным.

– Нам нужно доставить тебя в больницу! Ты можешь дойти до машины?

Тим так думал. Теперь, когда Эрик был здесь, его голова казалась яснее, и он понял, как облажался. Прогулялся на холоде, даже порезался, но от этого люди не заболевают. Не так.

– Тим?

– А? Да. Я могу дойти. Но оставайся рядом.

Тиму удалось встать. Эрик вышел из комнаты, когда увидел, что Тим обнажён, вернулся с халатом и тапочками. Как только Тим был одет, Эрик обвил его рукой и проводил вниз по лестнице. Тим справлялся. Он мог самостоятельно стоять. Он просто чувствовал себя полным дерьмом.

– Я подгоню машину к двери, – сказал Эрик, усаживая Тима на скамейку для обуви в коридоре.

Тим откинулся назад и закрыл глаза, вздрогнув от удивления, когда Эрик дотронулся до него, чтобы помочь подняться и выйти на улицу. Холод был кошмаром, хоть у Тима и был жар, но вскоре он оказался в тепле машины, которая пахла как арендованная. Тихо играла музыка, из радио доносились рождественские мелодии.

Эрик открыл дверь с водительской стороны и заскочил в салон, заводя машину и увозя их прочь.