Что я думаю о женщинах

— Боже милостивый! — наконец воскликнул он. — У нее сенсационная грудь! Не хуже, чем у чертовых Спасательниц Малибу… Совершенно потрясающая!

— Да, фигурка класс!

— И ты утверждаешь, что неоднократно сливался с такой девушкой в экстазе?

— Да не с такой, а с этой самой! С этой самой девушкой, Чарльз. Послушай, я хочу, чтобы она не просто сверкала титьками, а сказала хотя бы пару слов.

Понимаешь? Нужна крошечная, но ролька, иначе Натали скажет, что я перекидываю Джо из одного порнофильма в другой.

Поведение приятеля изменилось до неузнаваемости: теперь он из кожи вон лез, стараясь помочь.

— Конечно, конечно, идея ясна. В любом случае телекомпания «Гранада» титьки крупным планом и откровенный разврат не показывает. Лично я с удовольствием рассмотрел бы некоторых девиц из «Улицы Коронации» поближе, а ты? В любом случае, парень, скажи, как связаться с этой девушкой, и я сделаю, что могу.

Мы еще немного поболтали, я черкнул на листочке телефон и адрес Джозефины и дал Чарльзу. Затем хотел забрать «Красные щечки», однако приятель буквально вырвал журнал из рук.

— М-м, а это лучше оставь! Естественно, для чисто ознакомительных целей, понимаешь?

Я понимал.

На следующее утро, когда Нат играла в саду с Эриком, а я чистил унитаз, зазвонил телефон. Я бросился вниз, надеясь, что это Чарльз, но вместо этого услышал голос пожилой представительницы среднего класса.

— Гай? Гай Локарт?

— Да, — отозвался я, не догадываясь, кто звонит.

— Это Ариадна.

— Ой… — Я набрал в легкие побольше воздуха.

— Что ты делаешь? — с бесконечной усталостью спросила она. — Вернее, чего добиваешься?

— А-а, — протянул я, — вы читали мою статью?

— Ерунда, гребаная ерунда! — воскликнула она, демонстрируя сдержанность и рассудительность впавшей в климакс инспекторши дорожного движения. — Что я тебе сделала? Чем заслужила, чтобы меня описывали… где же это? (Шелест страниц.) Вот… «скрипучий, как у лошади голос»… «толстая золотисто-коричневая корка на лице»… «ничего не знает о жизни, любви или приличном оргазме». За что, Гай? За что?

— Других я тоже оскорбил… Вы еще легко отделались.

— Да неужели? По-моему, ты больше всех себя пожалел…

— Нет, я такое же ничтожество, как остальные, но по крайней мере я знаю об этом. Или, другими словами, в стране говнюков человек с туалетной бумагой — король.

— Ты что несешь? Да у тебя язык заплетается! Гай, ты наркотики принимаешь?

— Нет, но раз мы заговорили о лекарствах, как продвигается гормонозаместительная терапия? Есть надежда наконец-то превратиться в женщину?

Ариадна тяжело вздохнула.

— Думаю, разговор стоит перенести на более поздний срок, когда ты будешь отвечать за свои слова.

— Я отвечаю за свои слова! — в изнеможении заорал я. — Таков настоящий Гай Локарт — мерзкий, циничный ублюдок.

— Милый, после всех испытаний ты стараешься сорвать злость на других. Но меня не обманешь… Это же я, твоя Ариадна!

Нет ничего ужаснее, чем жечь за собой мосты, а потом слышать за спиной бодрую сирену пожарных машин.

— Ариадна, увольте меня! Я лгун и обманщик.

— Уволить? С какой радости я должна тебя увольнять?

— Потому что я ничтожество! Обманщик и воинственный шовинист.

— Даже если бы эта очевидная ложь была правдой, ты мой лучший писатель.

— Я шарлатан, Ариадна, я обманывал вас и ваших дегенераток читательниц.

— Уверена, ты поправишься. Не принимай так близко к сердцу, милый! Это же просто журнал, который продает рекламную площадь! Расслабься, Гай! Ты мой навсегда! Позвони через пару дней, когда придешь в себя…

Ариадна спокойно повесила трубку, оставив меня в полном смятении. Я-то ожидал собачины и обливания друг друга потоками черной желчи, на крайний случай даже две шпаргалки приготовил:

1) Ты старая кошелка, а задница, как вяленый помидор.

2) Когда кладешь ногу на ногу, твоя промежность скрипит, как несмазанная дверь.

Теперь из-за неожиданной учтивости начальницы оба оскорбления пропадут впустую. Не использовать же их для мамы, которая никогда не видела вяленых помидоров и не употребляет слово «промежность».

Через девять дней позвонила взволнованная Джо: Чарльз предложил маленькую роль в новом драматическом сериале телекомпании «Гранада». Отличная новость, я буквально пел от радости!

— Роль не особенно большая, — пояснила блондинка. — Но Чарльз говорит, она важна для моего артистического… как же его…

— Развития?

— Не-а, на «с» начинается.

— Становления?

— Угу, стоновления.

— И что именно делает твоя героиня?

— Ну, пока не знаю.

— Джо, он ведь не просил тебя раздеваться перед камерой?

— Говорю же тебе, не знаю. Сценарий такой толстый, я еще не нашла свою роль.

Не па шутку встревожившись, я потратил последние деньги на спасательную миссию в Лондон и встретился с Джо. Она так и сияла, окрыленная своим последним успехом. Девушка принесла сценарий, и мы просмотрели его, сидя в вокзальном буфете над двумя порциями сыроватых яиц, тепловатых бобов и анемичных, сто раз пережаренных чипсов.

В сериале описывались злоключения женщины — члена парламента, весьма неразборчивой в связях. Назывался он «Сексополитика», а автором сценария был некто с мучительно знакомым именем Дадли Фингерман.

— Как зовут твою героиню?

— Синди, — гордо сказала девушка, — как куклу.

Пусть и не сразу, я все же шипел слова Джозефины. В длинном на двести страниц тексте сцена с ее участием занимала треть листочка. Наверное, неудивительно, что Синди была девицей легкого поведения. Она появлялась в загородном доме сексуальной «миссис Парламент» в качестве подарка надень рождения, который та сделала своему мужу Рэндольфу.

«Ночь. Спальня Рэндольфа.

Входит Рэндольф, веселый и хмельной, и начинает раздеваться. Глянув в зеркало, замечает лежащую па кровати Синди. Количество одежды на девушке минимальное.