Что я сделала ради любви

– Эй!

Чаз с силой дернула за шнур.

– Никаких камер! Можно подумать, тебе это неизвестно!

– Да что тебе нужно? Знала бы ты, сколько платят фотоагентства за подобное дерьмо!

– А мне плевать.

Его лицо налилось багровой краской, но он не мог незаметно выхватить у нее камеру.

Чаз пошла по коридору. Маркус поплелся за ней.

– Послушай, ты могла бы продать свою историю. Ты ведь работаешь у них. Клянусь, ты получишь не меньше сотни кусков. Отдай мне камеру, и я сведу тебя с нужным парнем. Он все устроит.

«Сто тысяч долларов!..»

– Тебе даже не обязательно выкапывать всякую грязь. Говори все как есть.

Чаз даже не ответила. Просто ушла.

«Сто тысяч долларов…»

После ужина на экраны пустили смешной видеомонтаж клипов из «Скипа и Скутер». Как раз перед церемонией разрезания свадебного торта в зале появился Дирк Дьюк с микрофоном. Он был самым популярным в городе диджеем (настоящее имя – Адам Левенштейн), и Поппи наняла его подобрать музыку для танцев, которые должны были начаться не раньше чем через полчаса. Дирк был невысокого роста, с вытянутой головой, татуированной шеей и гарвардским образованием, которое всеми силами старался скрывать. Сегодня вместо обычных джинсов на нем был дурно сидевший смокинг.

– Эй, все! Классная вечеринка! Давайте порадуемся за Джорджи и Брэма.

Публика послушно порадовалась.

– Все вы фанаты «Скипа и Скутер». И вот теперь Брэм и Джорджи поженились. Супер, верно?

Аплодисменты и пара свистков: инициатива Мег.

– Мы собрались, чтобы отпраздновать брак, состоявшийся два месяца назад. Церемонию, на которую никто из нас не удостоился быть приглашенным.

Смех.

– И сегодня… придется что-то с этим делать.

В зале появились четверо официантов с арочной беседкой для новобрачных, задрапированной белым тюлем и увитой голубыми гортензиями. Позади шла самодовольно улыбавшаяся Поппи в длинном черном платье.

Джорджи подтолкнула Брэма локтем.

– Похоже, это и есть сюрприз, обещанный Поппи. Тот самый, на который ты дал свое благословение.

– Тебе следовало хорошенько дать мне по голове, – прошипел Брэм. – Мне все это не нравится.

Джорджи происходившее нравилось еще меньше, тем более что официанты поставили беседку у входа в бальный зал, Брэм тихо выругался.

– Эта женщина может считать себя уволенной.

– Как рукоположенный священник церкви Всеобщей Жизни… – Дирк для пущего эффекта сделал паузу, – считаю большой честью… – еще одна пауза, – просить наших невесту и жениха выступить вперед и… – громко: – повторить свои обеты для всех нас.

Гости пришли в полный восторг. Даже отец Джорджи.

Блестящие пухлые губы Поппи сложились в торжествующую улыбку. На щеке Брэма нервно дернулся мускул. Поппи не имела права устраивать подобное представление, не посоветовавшись предварительно с ними.

Брэм стиснул зубы и встал.

– Срочно нацепи улыбку, – велел он.

Джорджи сказала себе, что это не важно. Подумаешь, очередной публичный спектакль. Разве мало их было?! Сверкающее платье зашуршало, когда она поднялась.

Дирк растягивал гласные, как ведущий игрового шоу:

– Отец невесты! Подойдите к новобрачным. Мистер Пол Йорк. Брэм, выбирайте шафера.

– Он выбирает меня! – вскочил Трев. Гости снова рассмеялись.

Джорджи чувствовала, что сейчас задохнется.

– Джорджи, кто будет вашей подружкой?

Она взглянула на Сашу, Мег, Эйприл и подумала, как же ей повезло иметь таких замечательных подруг.

– Лора, – решила она, вскинув голову.

Лицо Лоры потрясенно вытянулось. Она поспешно встала, едва не споткнувшись о стул.

Дирк предусмотрительно повернулся спиной к залу и, прикрыв микрофон, шепотом спросил у стоявших лицом к гостям Брэма и Джорджи:

– Все готово?

Новобрачные переглянулись и без слов поняли друг друга. Он вскинул бровь. Она глазами высказала ему все, что думала. Брэм улыбнулся, сжал ее руку и отобрал у Дирка микрофон.

– Священник, раввин и пастор вошли в бар…

Все рассмеялись. Брэм ухмыльнулся и поднес микрофон поближе к губам:

– Спасибо за ваши добрые пожелания. Мыс Джорджи благодарны вам куда больше, чем можно передать словами.

Поппи нервно прикусила нижнюю губу. Речь Брэма не входила в ее программу. Очевидно, ей не нравились слишком бойкие клиенты, не считающиеся с ее планами.

Брэм выпустил руку Джорджи и показал на беседку:

– Как вы, возможно, догадались, эта церемония – сюрприз для нас. Но правда заключается в том, что хоть все понимают, насколько заманчива идея стать свидетелями свадьбы Скипа и Скутер, мы с Джорджи – совершенно другие люди. Не эти персонажи. И сейчас не хотим их изображать.

Джорджи взяла его под руку и широко улыбнулась, давая понять, что поддерживает мужа. Он накрыл ее ладонь своей.

– Мне сейчас очень хочется быть сентиментальным. Сказать о Джорджи много всего хорошего. О том, какое доброе и благородное у нее сердце. Какая она милая и смешная. Что она стала моим лучшим другом. Но мне не хочется смущать ее.

– Ничего. – Она наклонилась к микрофону. – Смути меня.

Брэм рассмеялся. Собравшиеся громко их поддержали. Они одарили друг друга долгим, любящим взглядом, после чего поцеловались.

И тут, неизвестно почему, у Джорджи затряслись ноги. Действительно затряслись. Как будто случилось землетрясение. Только землетрясение происходило в ней. Она влюбилась в Брэма?!

Кровь отлила от ее лица. Джорджи пыталась осознать чудовищную правду. Несмотря на все, что она знала о Брэме Шепарде, все же влюбилась в него, в этого эгоиста, себялюбца, наглого типа, охваченного страстью к саморазрушению, который украл ее девственность, погубил сериал и едва не уничтожил себя.

Волосы Брэма сверкали в свете люстр. Его чеканная красота и мужественная элегантность так и просились на экран.

Джорджи невольно загляделась на мужа. Жаль, что как раз в тот момент, когда нужно учиться быть самостоятельной, она сама поставила все под удар, влюбившись в мужчину, которому нельзя доверять, в мужчину, который остается рядом, пока она ему платит. От сознания такого ужаса кружилась голова.

Брэм закончил речь, и в зал ввезли свадебный торт: многослойное чудо кондитерского искусства, покрытое кружевной глазурью и сахарными гортензиями. На верхушке красовались кукольные Скип и Скутер в свадебных нарядах. Брэм скормил Джорджи первый кусок, оставив на ее губах кусочек глазури, который снял поцелуем. Ей удалось вернуть долг, сунув кусочек торта в рот мужу. Торт имел вкус разбитого сердца.

Потом Эйприл увела ее в другую комнату, чтобы помочь переодеться из волшебного хрустального платья в осовремененный голубой флэппер [25] , который они выбрали для танцев. И весь остаток ночи Джорджи делала все, что необходимо: танцевала, смеялась и веселилась.

Она танцевала с Брэмом, который твердил, что она прекрасна и ему не терпится затащить ее в постель, танцевала с Тревом, со своими подругами, с Джейком Корандой, с Эроном и отцом, со своими партнерами и Джеком Патриотом. И даже с Дирком Дьюком. Пока ноги двигаются, можно не думать о том, как спастись от надвигающейся катастрофы.

25

Легкое прямое, часто украшенное бахромой и стеклярусом платье, иногда с напуском, почти всегда без рукавов, смоделированное в двадцатые годы прошлого столетия.