Что за чертовщина?!

Домик оказался и правда на самом краю, как этой травнице не страшно так близко к лесу жить, я не знаю. Сама бы я вряд ли смогла спокойно уснуть в таком месте.

Узкая тропинка вела от ограды к домику через душистые кусты мяты, смородины и… моркови. Морковь торчала везде между кустами и невысокими деревьями. А сам домик перекрывали раскидистые тяжелые ветви высокий яблони, усыпанные наливными яблочками.

На крыльце сидела молодая девушка и очень аппетитно хрустела… морковкой. На её коленях лежал пушистый светлый кот, лениво прикрыв глаза и когда я подошла, даже ухом не повёл.

— Утро доброе, госпожа баронесса, — ехидно, но как-то по-доброму поприветствовала она и протянула мне миску с еще двумя очищенными корнеплодами.

— Доброе, — ответила я и решив не расстраивать хозяйку дома, взяла предложенную морковь.

— Что привело тебя ко мне? — спросила она, похлопав рядом ладонью по деревянной ступеньке.

— Говорят ты людей лечишь, — мне было как-то неловко, но я села рядом и с удивлением обнаружила, как здесь на самом деле уютно.

В тени дерева открывался красивый вид на сад, как я это про себя назвала. Над мятой кружили бабочки, играючи меняясь местами и перелетая с кустика на кустик.

— Но ты здорова, — странно приглядевшись ко мне, ответила она, — Значит не лечиться пришла.

Я пригляделась — что-то странное в ней определённо было. На ее голове лежал красивый венок из тех же полевых цветов, но на русых волосах сильно выделялись светлые седые локоны и их было много.

— Мне ссадины промывать, отвар какой может? — предположила я, невольно потянувшись к котику, уж больно милый он.

Неопределенно хмыкнув, она сгрузила мне на колени кота, а сама скрылась в доме.

— Пушистый, по всем законам жанра ты должен быть черным, — тихо засмеялась я, поглаживая кота, он тихо муркнул и вытянулся сонливо.

Дверь была немного приоткрыта, и я могла слышать шорохи, стуки посудин друг о друга и тихие шаги.

— Вот держи, — вернувшись, она протянула мне глиняный кувшинчик, — Лучше накладывать вымоченные в нем повязки.

— Может я тебе с чем помогу? — неуверенно спросила я, — Ну… в обмен на это, — я указала взглядом на кувшин, перекочевавший ко мне в руки.

— Ну если тебе не трудно, — она пожала плечами, — Мне скоро на другой конец деревни идти, сынишка у кузнеца прохворал, — она заглянула в дом и взяв что-то, протянула мне, — Вот в этот мешочек надо собрать лапиусы.

— А что это? — непонимающе посмотрев на травницу, я взяла в руки маленький тканевый мешочек с красивой красной вышивкой.

— Да тут недалеко растут, — успокоила она, — Они невысокие, стебли тонкие, а листья большие, на лапки кошачьи похожи, — призадумавшись, она добавила, — Не перепутаешь, у них усики белые, других в этом лесу нет.

— И чего, их нарвать надо? — спросила я, поднимаясь с крыльца.

— Ни в коем случае, — ужаснулась травница, — Находишь кустик, делаешь рядом подкоп, берешь ОДИН корнеплод и тщательно закапываешь ямку, примяв землю.

— Один куст — один корнеплод, я поняла, — закивала я головой, — А почему?

— Лес — это территория детей природы, им не понравится, если мы будем неуважительно относиться к их дому, — с умным видом поведала мне травница.

Не только местная панацея, но еще и Гринпис, ага, понятно.

— И сколько таких надо? — уточнила я.

— Пять, — ответила она и развернувшись к саду, грозно на кого-то прикрикнула, — Мотька — скотина курчавая, оставь морковь в покое.

Все, что я видела — мяту, виляющую хвостом… Что?

— Мотя! — вновь позвала травница и мяты появилась еще и голова с радостно вываленным языком, — Этого с собой возьмешь, — сказала она мне.

— Ага, — только и ответила я, смотря на пса, скосившего глаза к носу, на который села белая бабочка.

Пёсик оказался на редкость послушным. Он спокойно шёл за мной к дому, частенько забегая вперед, но держался рядом. За сельской пернатой живностью не кидался только потому, что гордо нёс в зубах длинную, пушистую сочно-зеленую ботву и болтающуюся над землёй малюсенькую морковинку.

Пока я переодевалась этот уникум закопал свою прелесть на моем дворе. Когда я вышла на крыльцо, успела приметить, как пес с нежностью приминает лапами влажную землю.

Не знаю зачем, но пошли мы в обход поля, на котором сегодня трудились селяне. Не хотелось объяснять старосте куда и зачем, а он ведь обязательно спросит. Хотелось быстрее собрать плоды, отнести травнице и с чистой совестью гулять. Гулять — это громко сказано, потому что мысленно я постоянно возвращалась к своему пустому и неприметному дворику. Мыслей относительно его преображения не было, это же вам не мой родной двадцать первый век с его магазинами "Все для сада и огорода". Даже элементарно засадить цветами крайне проблематично, ну, где взять семена или саженцы?

Из задумчивости меня вывело недовольное пыхтение — Мотя уселся посреди тропинки и увлечённо вычесывал задней лапой ухо. Перевела взгляд на тонкие стволы деревьев, начинающийся уже через каких-то пару метров и притаившиеся за ними многовековые необъятные и темные.

— Ну что, пошли? — неуверенно спросила я у Моти, но тот мне, естественно, не ответил, — Мотя, а ты не оборотень-пёсель? Нет? Жаль.

Делать было нечего, пришлось идти вперед. Лес, как лес. Может я зря опасалась и этот чужой мир не такой уж и чужой? Трава, деревья, да цветочки… Красота. Я прислушалась, где-то недалеко шумела вода, но травница предупредила, что за лапиусами реку переходить не надо.

— И совсем не страшно, — приободрила я себя, но тут кусты зашуршали, и я вся напряглась, ожидая увидеть самое страшное.

Листья затряслись и разлетелись в стороны, пропуская двух шустрых зверьков. Они один за одним пронеслись мимо и исчезли под туннелями выглядывающих из земли корней. Я выдохнула.

Через полчаса мне уже надоело вглядываться в каждую травинку в поисках нужной, но тут я их увидела. Крохотную полянку окружал покрытый мхом булыжник, а посередине, из-под прошлогодней листвы тянулись вверх зеленые лапки с белыми усиками. Их было немного, но на заказанные травницей пять штук хватало.

— Мотя, мы нашли их, — поделилась я радостью с псом и присела у крайнего.

Все как учили. Положила рядом тканевый мешочек и примерившись, не без труда подняла ладошками твердую землю. В ямке показался круглобокий желтый кусочек, и я сосредоточенно продолжила его выкапывать.

Опустив плод примерно с грецкий орех величиной, перешла к следующему кустику. Так увлеклась работой, что когда щеки коснулось теплое дыхание, я раздраженно потребовала:

— Мотя, не отвлекай меня, — и не глядя схватила за морду, отворачивая от себя. А мне казалось у пёселя поменьше мордочка, а на деле едва в руку уместилась.