Что же я наделала...

— Ты должна была дать ей шанс, — укоризненно произнесла Эля. — Нужно быть гуманнее.

— Она сделала свой выбор. И не исправилась бы, ты это лучше меня знаешь. Они все, как умалишённые, за этими демонами и в огонь, и в воду готовы!

— Любят они их, — пожала плечами девушка.

— Дуры они! За что его любить? Как можно было ребенка на этого променять?

Обратно ехали в молчании, каждая погруженная в свои мысли.

Всем молодым семьям предоставлялось жилье, и мы с Ваней не стали исключением. Войдя в квартиру, услышала, как он гремит тарелками на кухне. Тихонько прошла и встала в проходе.

Такой милый, в футболке и шортах, с полотенцем на плече, что-то напевая, режет красный перец.

— Как прошел день? — словно почувствовав мое присутствие, обернулся с улыбкой.

— Средней паршивости, — честно ответила. — Опять рапорт писать.

— Кто на этот раз? — подходя ближе и обнимая меня.

— Мать — алкоголичка, поехавшая на любви к демону и хотевшая убить своего ребенка.

Задумался.

— Ты считаешь, у нее не было шансов на исправление?

— Нет. И считаю, что у таких и не должно быть шансов, — категорично заявила.

— Лина, — ласково и целуя мою щёку. — Каждый человек имеет право на ошибку.

— Вань, — возмутилась. — Тебе волю дай, ты всех грешников простишь! Они сами сделали свой выбор, и нет им оправдания.

— Иногда, — мягко и не желая спорить со мной, — мы совершаем поступки, о которых сильно жалеем и это, порой, худшее наказание.

— Откуда тебе знать это, мой идеальный ангел? — обнимая и целуя его. Рядом с ним становится светлее и теплее.

— Так! — оторвавшись от моих губ. — Мыть руки и за стол. Одним рапортом больше, одним меньше. Всё равно тебя не переубедить.

Засмеявшись и отдав честь, пошла в ванну. Впереди трудный разговор. В связи с окончанием моей стажировки и вида направленности моего дара, меня берут в делегацию светлых, для поездки в темную столицу. Я, возможно, увижу Влада!

Ужинали в тишине, периодически бросая взгляды друг на друга, и улыбаясь.

— Очень вкусно! — доедая добавку и откидываясь на спинку стула. — Боюсь, чай уже не войдёт.

— Можем позже попить, — соглашается муж.

— Ты готовил, я посуду мою, — заявила, поднимаясь. И стоя к нему спиной, начиная неудобный разговор.

— Вань, — безразлично, — меня включили в список тех, кто едет на следующей неделе в Темную столицу.

Молчит. Продолжаю мыть посуду и не поворачиваюсь.

— Надолго? — спокойно.

— Два дня.

— Владу уже сообщила?

— Нет, — честно. — Я ему не говорила. Не хочу, чтобы у него или меня проблемы были.

Но в душе я надеялась, что мы увидимся.

— Хорошо, — обнимая меня со спины. — Только телефон держи при себе?

— Да, что там случится? Мы с охраной и поездка официальная, — чувствуя, как он сильнее сжал талию. — Обещаю, звонить каждые пять минут, — засмеявшись.

— Я просто буду переживать. И, кстати, я впервые буду спать без жены, — ворчливо закончил.

— Кошмар! — выключая воду и поворачиваясь к нему. — Нужно, как-то, тебя задобрить.

Подхватив меня на руки и нежно целуя, понес в сторону спальни. Чай мы, потом, пили в простынях, щурясь на солнышке, и заигрывая друг с другом.

Судьба, интересная штука… Я, и правда, не предупредила Влада, но маховик был запущен и, наверное, с этой поездки, жизнь моя и полетела в тартарары…

Глава 17

Допрос. Не очень приятная процедура, но без нее не обойтись, если ты не первый раз убиваешь человека. В небольшой комнате, с окном против входа, сидели четверо. Я на стуле перед столом, за которым расположился Женя, наш куратор. Высокий блондин, с немного раскосыми глазами, носом с горбинкой и тонкими губами. Борис стоял возле окна, как представитель от начальства. И тучный потный дядечка с полулысой головой, по имени Пётр, примостился на небольшом диванчике сбоку. Он был представителем от людей.

— Она оказывала сопротивление? — вопросы задавались уже около получаса и порядком достали меня. Борис прожигал во мне дыру и говорил с неприязнью.

— Нет, — спокойно, смотря себе под ноги.

— Она напала на тебя?

— Нет. Но она хотела убить мальчика.

— Ты могла её обездвижить и доставить сюда, — чего он ко мне привязался?

— Я видела её душу. Там не осталось света.

— Ты у нас теперь вершишь чужие судьбы и решаешь, кому жить, а кому умирать?

— Нет. Я считаю, что в состоянии определить, когда у человека уже нет шансов на исправление, — подняла глаза и смотрела уверенно.

— Да ты что? — изумился. — А ответь, Ангелина, если бы на месте этой женщины был Влад, ты бы так же быстро решила его судьбу?

— Причем тут он? — взорвалась. Вот, в чем причина. Зеленоглазый — другой человек и не имеет ничего общего с такими. — Влад никогда бы не сделал подобных гнусных поступков!

— Ты так в этом уверена? — хмыкнул. — Что ты знаешь про его жизнь в Темной столице?

— Вопрос не относится к сути дела, — заступился за меня Женя.

— Относится, — отрезал Борис. — Он подтверждает ее предвзятое отношение. Вопрос только в том, кто стоит по ту сторону, да, Геля?

— Если бы, — слова давались с трудом, мозг просто отказывался воспринимать тот бред, что он нес. — Это сделал Влад, то я поступила бы так же.

— Врешь, — выплюнул он и, подойдя к столу, оперевшись об него руками, продолжил, — Мне и Истинник не нужен.

— Борис, — снова повысив голос, предупредил Женя. — Это не относится к делу!

— У вас, Петр, есть вопросы к Хранителю? — переключился он к успевшему задремать дядечке. Тот вздрогнул, проморгался и выдал:

— Нет. Нам всё понятно. Другого выбора не было.

Ему было плевать. Это видно невооруженным глазом, кажется, даже если бы я и мальчонку прибила, он ответил то же самое…

— Борис, у тебя есть ещё вопросы?

— Да. Один, — буравя меня взглядом. — Если придется выбирать между Владом и Иваном, на чьей стороне ты будешь?

— Борис… — начал было снова Женя.

— Ангелина! — требовательно.

— Того, на чей стороне будет правда, — глядя в его глаза. Голос пропал, а сама мысль страшила, как фобия. Какой-то глупый и нелепый вопрос!