Чтоб грани страха перейти...
Шрифт:
– Хэмиш МакКиннон… - спокойно сказал Грюм.
– Дедушка… - прошептала Мэгги.
– Я готов ответить, как подобает воину и магу, и если фортуна останется ко мне благосклонна, надеюсь склонить оскорбленных к миру и стать причиной не только распри…
– Так ответь же сперва как подобает!
С этими словами Хэмиш спустил боевого барана и обнажил клинок.
– Давай уж без шуток, МакКиннон!
Заколдованный ошейник на этот раз не помог. Рой околдованных фэйри повалил Энгуса на бок, баран взревел, но в тот же миг оказался в грязной луже, где неведомая сила ухватила его за все четыре ноги.
– И то
Мракоборец рванул навершие посоха, из деревянной палки выскользнуло длинное лезвие – как раз вовремя, чтобы отразить первый удар фамильного палаша. Устоять под натиском шотландца Грюм не мог, через несколько мгновений он уже отбивался, прижавшись к воротам. Но вот волынка заиграла тише, МакКиннон явно решил перевести дух, сделал шаг назад, принял удар, и…
Оба клинка перелетели через ворота и исчезли за крышей дома. На противников смотрели полные ужаса глаза Мэгги. Заклинание сработало. Выбить клинок из рук – это же древность камелотова, такого уже и в учебниках давно нет, где оно ей только попалось… И вообще, пора бы опустить палочку…
– Что ж, не мы это придумали, - проворчал старый маг и полез в спорран.
Не сговариваясь, сразу начали с молний. Сверкающие копья одно за другим бились о магические щиты, но тут один из разрядов разорвался почти в ногах у шотландца, и в воздухе отчетливо запахло паленой шестью.
– Ну, держись, старый пират!
Молния, полыхнув сверху, сбила Грюма с ног. МакКиннон замахнулся еще одной, так что вылетевший из палочки сгусток серебристого света пришелся очень кстати. Комок магии разбил летящий заряд на сотню безвредных светлячков и развернулся в мохнатого барсука с длинными когтями. МакКиннон направил на патронуса палочку – и через мгновение на него с писком налетело пушистое существо, вдвое меньше, но втрое свирепее. Патронусы обрушились в траву, кусая и царапая друг друга.
– МакКиннон, это что, твоя мускусная крыса?
– мракоборец улыбнулся и повел волшебным глазом в ожидании новых молний.
– Сколько раз тебе говорить, что это ондатра! Ондатра, дери тебя гиппогриф!
– Я в твоей ботанике не силен!
– Вылезай-ка из этой лужи, Грюм, и расколдуй Энгуса, хватит вам валяться в грязи, как свиньям.
– Дедушка!
– А ты, юная леди, марш в свою комнату! И не прикасайся к воротам! Хватит с тебя пока и кухонной лестницы! И чтобы тише травы! Мне кажется, нам с гостем пора пройти в дом… Какого дементора делают эти..!
МакКиннон не успел договорить. Мускусная крыса добралась до куцего барсучьего хвоста и со всей силы впилась в него зубами, но не рассчитала, и ее собственный хвост уже через секунду оказался в пасти соперника.
– Вот же расплодилось, пропади всё в Анун, этих барсуков! Одни, Мерлина за ногу, барсуки, продыху нет! Верни моего барана, ирландец!
*
– Маргарет! Маргарет!
Дед звал громко и требовательно, но выйди она сразу – все поймут, что она стояла все это время у дверей и подслушивала. Мерлин, первый раз в жизни. Ну, почти первый. Маргарет МакКиннон, воспитанница Шармбатона, что за недостойное леди поведение… И когда только эти голоса исчезнут из памяти.
– Ма-аргарет!
Кажется, пора.
– Вы звали, сэр?..
Тяжелая дубовая дверь бесшумно закрылась за ней. Каминные кресла развернуты к центру комнаты. За спинами мужчин уютно краснеют угли. Натоплено
даже слишком. Свечей дед тоже не пожалел.– Подойди к свету, Маргарет. Хорошо, что ты успела сменить дорожное платье…
Старый МакКиннон вернул на столик стеклянный стакан и откинул плед. “Торфяной эльф” – такой виски дед пьет не каждый день и не с каждым…
О Мерлин, дед…
Впервые в жизни Мэгги видела старика МакКиннона в белоснежной накрахмаленной сорочке с бабочкой и пиджаке Принц Чарли(**).
– Так вот, Маргарет, как тебе известно, сегодня мы имеем честь принимать у себя в доме мистера Мак… кхм, мистера Грюма.
Дед сделал едва заметный пригласительный жест, загремела железная нога, и Аластор Грюм, сбросив плед, вытянулся во весь рост рядом с МакКинноном.
Мэгги поняла, что краснеет. На Аласторе тот самый старый килт с прадедовым барсуком.
– Его приезд был, что и говорить, неожиданным для нас. Мистера Грюма угораздило попасть под грозу… я бы сказал, настоящий ураган, шторм… Так что он даже умудрился вываляться в луже…
Дед в своем репертуаре… Мерлин, это же слезы, а не барсук…
– Экхм…
– Но наш гость прав, не об этом, сейчас не об этом. Мистер Грюм всегда был большим другом нашего семейства. МакКинноны Кейп-Рота издревле ценили Грюмов за силу воли, несгибаемый характер и умение постоять за себя и своих близких. Сравниться в этих высоких качествах с ними могли, как ты сама понимаешь, лишь мы – МакКинноны.
– Экхм… хм…
Мерлин, я уже не знаю, за что мне теперь больше стыдно…
– Не скрою, Грюмы – ирландцы. Ну, пусть же это и останется их самым большим недостатком.
Дед…
– Экхм…
– Так вот, мистер Грюм обратился ко мне, как к твоему родителю, с весьма неожиданной просьбой… Но просьбой такого рода, которая возможна лишь при самых теплых и дружеских отношениях между двумя семьями. Я понимаю твое волнение, ты девушка молодая, неопытная, росла в строгости и еще многого не знаешь о жизни…
Дед, прекрати.
– Мистер Грюм, моя дорогая, претерпел столько испытаний и лишений, чтобы попросить у меня твоей руки. Я вижу твое непритворное смущение, оно и понятно, ты еще так молода и невинна, а мистер Грюм – ирландец и вывалялся в луже… Но, как велит обычай, я должен передать тебе предложение нашего гостя.
– Экхм…
– Ибо, помня дела минувшие и обстоятельства нынешние, я вынужден признать, мистер Грюм, как я полагаю… достоин твоей руки и сердца.
– Э…
– Мистер Грюм, извините, она у меня диковата, росла без матери, чертова берлога, Кейп-Рот, кельпи вместо кукол…
– Я… Я…
– Мистер Грюм, кажется, она согласна. Да, Маргарет?
Сил хватило на то, чтобы едва кивнуть.
*
Вечер плыл как в тумане. Аластор взял ее за руку, притянул к себе мокрую ладошку, чем-то звякнул. Мэгги испугалась. И поняла, что это, лишь после того, как на пальце оказалась серебряная полоска с едва различимым кельтским узором. Он тонкой линией светился изнутри, как рисунок лунного камня.
Дед хлопал Аластора по спине, долго жал руку, налил “Эльфа” и чмокнул ее в горящую щеку. Потом громко крикнул, и в комнату ворвалась дюжина домовиков в клетчатых ливреях, появился стол, выскочила радостная Банни, схватила ее за руки, залопотала поздравления, расплакалась и бросилась командовать ужином.