Чтоб знали! Избранное

Оргазм и желание

Любой объект обретает смысл только тогда, когда человек начинает его желать – потреблять ли, пользовать ли, уничтожить. Возникновение желания – большее чудо, чем его удовлетворение. Сам объект не обладает никакими красками, пока его не начнёт расцвечивать желание.

Желание, в свою очередь, делает значимым всё, что может его удовлетворить.

Потому фетишист восторгается тем, что для других безразлично или отвратительно.

Есть два принципиально различных женских облика: женщина, расцвеченная твоим желанием в богиню или блядь, и женщина без прикрас твоего желания, мозолящая тебе глаза.

Одни женщины стараются выжать из возбуждения как можно больше удовольствия прежде, чем спрыгнуть в оргазм, ибо за ним наслаждение утихает. Другие стремятся зайтись как можно скорее, либо потому что они могут испытать несколько оргазмов, либо потому что боятся, что мужчина кончит первый и не позволит кончить им, либо они просто не любят тянуть, ибо быстрый оргазм у них острее, чем после долгого возбуждения.

Человек самодостаточен для оргазма, но воображение создаёт изощрённое влечение к общению с кем-то ещё. Вне зависимости от оргазма существует интерес к чужим половым органам, будь то чужак противоположного или своего же пола. В этом влечении главное – новизна: не своё, а чужое. Потому-то этот интерес резко ослабевает или исчезает вообще, когда чужие половые органы перестают быть чужими из-за постоянной доступности. Они становятся как бы «своими» и потому вызывают интерес только тогда, когда хочется освободиться от скопившегося желания. То есть с не своими, постоянно доступными половыми органами ведут себя точно так же, как со своими: их используют для мастурбации, которая происходит без трепета, возникающего только от новизны.

Таким образом, существуют два независимых, но переплетающихся желания: желание новизны и желание оргазма. Одно без другого хиреет. Желание оргазма без новизны скукоживается до минимального уровня, поддерживаемого физиологической потребностью. Желание новизны, не поддерживаемое оргазмом, обезображивается в неврозы.

Желание новизны – явление относительное, в отличие от желания оргазма. Женщина или мужчина, впервые вступающие в половые отношения, могут страстно желать друг друга, потому что эти отношения для них настолько новы, что потребуется значительное время, прежде чем новизна постареет, особенно если они хорошие экспериментаторы. Их моногамное и верное стремление друг к другу будет на время совпадать с желанием новизны, которое, как правило, противоречит моногамии. Для людей опытных в половых отношениях, имевших любовников или любовниц, новизна исчерпывается значительно быстрее. Желание новизны – никогда до конца не удовлетворяемое стремление, и оргазм приостанавливает его, как приостанавливает любое стремление духа.

Желание же оргазма – абсолютно. Одним из доказательств его абсолютности является мастурбация в течение всей жизни.

Это желание не зависит от объекта, оно субъективно. Внешний мир с его потенциальными сексуальными партнёрами может провоцировать желание оргазма, но оно, даже будучи в полной изоляции от внешнего мира, существует само по себе, хотя бы в форме ночных поллюций.

Разделённая радость – больше, как говорит пословица. Разделённый оргазм острее и сильнее. Таким образом, оргазм размножается (увеличивается) делением (разделением). Продолжая, можно сказать, что чем с большим числом людей делишь оргазм, тем он сильнее, больше, острее. Но есть особи, для которых это вовсе не так: например, де Сад, говоря от имени Дольмансе, утверждал, что партнёр не должен испытывать наслаждение, которое отвлекает его от услаждения де Сада. Таким образом, холодная, но умелая проститутка была бы для него идеалом. А точнее – проститут.

Опять-таки проститутка оказывается идеальной партнёршей даже для такого сорта мужчин.

Оргазм для мужчины демократичен: он уравнивает всех женщин – после него на какой-то момент любая становится одинаково безразлична. Тогда как возбуждение делит женщин на множество категорий. Но если дать желанию расти, то оно доходит до таких размеров, когда все женщины уравниваются опять, ибо для его спешного удовлетворения становится годной любая.

После совместного оргазма только кажется, что женщина – твоя, как собственность, что это тело должно быть послушно теперь, впредь и навсегда, пока ты этого хочешь. Но, увы, получается не так. Оно встаёт, напяливает на себя ткань, хочет исчезать, делать нечто, что тебе неизвестно, и выходит из повиновения желанию. Тут-то и возникает протест и разочарование. «Как же? Это моё!» – хочется вскричать и усадить тело на постель, с которой оно только что поднялось. Или хочется сбросить тело с постели и повелеть: «Исчезни!» Но оно только что село на кровать и собирается лечь. Таким образом, в большинстве случаев тело любовницы ведёт себя не так, как тебе желается. И только обоюдная похоть делает любовников унисонными в своей сплочённости.

Идеализм мужчины состоит в желании совокупиться с как можно большим числом женщин, одной за другой, а когда такая возможность предоставляется, он выдыхается на первой или на второй. Идеализм женщины заключается в верности одному любимому мужчине и неспособности испытывать наслаждение с посторонним. Но когда предоставляется случай, она обнаруживает, что легко и с превеликим удовольствием может совокупляться со многими мужчинами, стоящими в очереди один за другим.

Свобода может определяться двумя противоположными способами. С одной стороны, свободой можно назвать предоставленную возможность удовлетворять любое своё желание. А с другой стороны, свободу определяют как независимость от желаний, то есть отсутствие желаний. Оргазм снимает противоречие между этими двумя подходами, становясь водоразделом между ними, ибо до оргазма справедливо первое определение, а сразу после оргазма – второе.

Жизнь, цель которой – многократное достижение оргазма, более насыщена эмоционально, нежели физически. Поскольку эмоции возникают от перепадов чувств: желание – безразличие; безразличие – желание. Физически же насыщена жизнь у спортсменов.

Желание и не подозревает об оргазме, единственное его стремление – это усиливаться и длиться вечно. Приходит оргазм и разрубает узел, убивая желание. Не будь он таким прекрасным, желание и не подпустило бы его к себе. Но оргазм чарует своей силой и красотой, а потом убивает. Впрочем, желание знает, что лишить его жизни навсегда – невозможно.

Желание – это ворота для оргазма.

Убийство наказуемо даже по отношению к желаниям: человек, убив оргазмом желание, терпит наказание безразличия.

Желание придаёт особый смысл половым органам. Без желания они уравниваются с прочей плотью.

Казалось бы, будь дело только в оргазме, наличие одной женщины должно бы до конца удовлетворить все сексуальные потребности. Но возникает жажда смены партнёра, происходят измены, влечения, прелюбодеяния и прочее, доказывающие, что дело не в оргазме, а в подступах к оргазму, а точнее – в силе желания. Сила же определяется новизной. Оргазм с женщиной «обесчещивает» её потому, что снимает с неё новизну и при многократном повторении сводит на нет её сексуальную привлекательность. Желание освежается лишь новизной, которая составляет основу полового влечения для мужчины. Нравственность легализирует мечту об идеальной женщине и тем даёт формальное право на перебирание и отвергание множества женщин во имя якобы поиска идеала. В какой-то момент мужчина уговаривает себя, что идеал достигнут, но через некоторое время неизбежно обнаруживает, что пресытился идеалом в той же мере, как некогда он пресыщался «неидеалом». И тогда открывается истинная суть полового влечения, которая вовсе не оргазм, а погоня за желанием, вызываемым новизной.